Тело несчастного Романа Михайловича, лишившись отлетевшей в угол окровавленной головы, еще продолжало стоять на ногах, когда верный боярин Влад Изборович бросился с обнаженным мечом на жестокого убийцу. Но его удар пришелся по кольчуге злодея и все стоявшие за спиной князя Юрия воины, как хищные птицы, навалились на отчаянного Влада, не оставив на его теле ни одного живого места.
– Умираю, но не выдаю своего князя! – прошептал, обливаясь кровью и падая на тело князя Романа, славный боярин Влад.
– А теперь, мои воины! – возопил, ликуя, Юрий Святославович. – Хватайте всех бояр и людей этого Романа! И задержите всю его семью! А слуг и домочадцев рубите без жалости! Не щадите и наглых литовцев! И поспешите, пока не пришел Олег Иванович! Он может помешать справедливой расправе! Убивайте всех, кто бы ни встретился на вашем пути! Нет спасения моим лютым врагам!
Великий князь Юрий Святославович Смоленский, вернув себе свой удел, не был удовлетворен местью. Ему хотелось уничтожить всю семью Романа Молодого и перебить всех его бояр. Но этому воспрепятствовал великий рязанский князь Олег Иванович. Осудив своего зятя за убийство Романа Михайловича и нескольких бояр, он потребовал немедленно отпустить «восвояси» невинных людей, а убитых достойно похоронить. Но как только Олег Рязанский ушел из Смоленска, не желая разделять радость обретения удела со своим лживым зятем, Юрий Святославович приказал похоронить останки князя Романа, его несчастных бояр и знатных литовцев в безымянной братской могиле.
Князь Дмитрий Романович с матерью, сестрами и уцелевшими во время резни боярами уехал в Тверь для продолжения службы у великого князя Ивана Михайловича. Но вскоре он заболел и, внеся солидный денежный вклад в местный мужской Отрочев монастырь, постригся там в монахи. Проведя остаток жизни в святой обители под именем Прокопия, он скончался 12 октября 1414 года. Его мать и сестры сразу же после пострижения князя Дмитрия уехали в Суздаль, в местный женский монастырь, где приняли монашество и прожили до самой смерти.
Олега Ивановича Рязанского вскоре постигло великое горе. Его сын Родослав, посланный в 1401 году на Брянск, был разбит литовцами под Любутском и попал к ним в плен. Литовцы потребовали от Олега Рязанского такую баснословную сумму выкупа, что тот не смог ее сразу выплатить, и его сын долго сидел на «хлебе и воде» в сырой литовской темнице. Великий князь Олег так и умер в 1402 году, не дождавшись возвращения любимого сына, а когда его наследник Федор Олегович накопил достаточно денег и выкупил брата, последний, утратив рассудок, вернулся домой, чтобы умереть в страданиях!
Не остался без «Божьей кары» и Юрий Святославович Смоленский. Он сумел усидеть еще некоторое время на великокняжеском «столе» в Смоленске и даже не без успеха отбил первую осаду Витовтова войска. Но его злой нрав и жестокость отвратили от него даже тех бояр, которые помогли ему вернуть Смоленск. Бояре на его счет говорили: – Иноплеменник Витовт мирно правил у нас, а русский князь вернулся, чтобы проливать нашу кровь!
В 1404 году великий литовский князь Витовт вновь подступился к Смоленску с большим войском, но взять город не смог и отошел. А когда Юрий Смоленский выехал в Москву, чтобы просить помощи у Василия Московского, смоленские бояре дружно решили «позвать Витовта и передать ему славный город». Так Литва на долгие годы стала обладать одним из самых сильных русских княжеств.
Скрипя зубами, уходил на службу в Великий Новгород Юрий Святославович. С ним вместе отправились его сын Федор и верный ему служилый князь Симеон Мстиславович Вяземский. Здесь бывший великий смоленский князь «целовал крест новгородцам» и обязался «оборонять город от врагов», получив «в кормление» тринадцать городов. Но и там Юрий Святославович, проявив свою «лютую злобу», долго не усидел. Зимой 1407 года он «отъехал» в Москву, где упросил великого князя Василия Дмитриевича дать ему «в кормление богатый городок». Тогда Василий Московский послал его своим наместником в Торжок. Здесь и совершил свое наиболее жестокое злодеяние князь Юрий Смоленский.
Продолжая свою развратную жизнь, он, не довольствуясь простолюдинками, стал приставать к супруге своего служилого князя Симеона Вяземского, Ульяне, требуя от нее близости. Но верная своему мужу княгиня сказала ему: – О, княже, что ты говоришь? Как я могу бросить живого мужа и уйти к тебе?
Тогда жестокий развратник набросился на женщину, пытаясь насильственно овладеть ею. Отбиваясь, несчастная женщина выхватила нож и, ударив им князя, нанесла ему рану. Разъяренный Юрий Святославович приказал своим холопам связать княгиню Ульяну, а сам побежал искать ее мужа, а когда нашел, собственноручно зарубил его. После этого он, насладившись слезами и горем княгини Ульяны, приказал отрубить ей руки и ноги, а изуродованное, превращенное в кровавый обрубок тело, бросить в реку. Когда же злодей опомнился, было уже поздно. Опасаясь «грозного суда» со стороны великого князя Василия Московского, он бежал сначала в Орду, но, будучи изгнанным и оттуда, стал скитаться «по всему свету». В конечном счете он обосновался в рязанской земле, где и умер 14 сентября 1407 года «пребывая в пустыне у некого христолюбивого старца, игумена Петра…»
Смерть князя Романа Михайловича Молодого положила конец существованию некогда могущественного Брянского княжества. Великий литовский князь Витовт, назначая Романа Михайловича «брянским наместником», вовсе не собирался возвращать ему удел, хотя это обещал. А когда тот погиб, в Брянск был прислан «в кормление» литовский князь Свидригайло Ольгердович. Последний мечтал стать удельным князем и возродить под своим правлением былое величие Брянска. Однако Витовт не только не дал ему удельных прав, но вскоре прислал в Брянск литовских чиновников, обложивших местное население жестокими поборами. Обнаружив себя лишь «винтиком» в огромном государстве – Великом княжестве Литовском – князь Свидригайло принял решение уйти на службу в Москву. 26 июля 1408 года Свидригайло Ольгердович вместе с брянским епископом Исакием и целой группой удельных князей из чернигово-северских земель, захваченных Литвой, прибыл к великому князю Василию Дмитриевичу, был «обласкан» и получил «в кормление» «город Владимир со всеми волостями, пошлинами, селами и хлебными полями, а также Переяславль со всеми доходами…»
Волей Василия Московского в сентябре этого же года на Брянск были посланы конные отряды служилых московских татар, которые нанесли городу и бывшему уделу «превеликий урон». После этого Брянск утратил значение крупного центра и остался в составе Литвы лишь как один из пограничных городков, будучи еще почти столетие предметом спора между Литвой и Московской Русью.
