– Энни, что тебя беспокоит?
– Родриго, я умираю, – дрожащим шепотом ответила она.
Его окатила холодная волна страха. Да, она иногда причиняла ему массу неудобств, бывала досадной и липучей, но Родриго уже так привык к ее непредсказуемому характеру, ее постоянному присутствию.
– Что? Ты больна? Энни, скажи мне!
Девушка отстранилась от него и натянула одеяло до подбородка.
– У меня… идет кровь. И не останавливается.
После долгих расспросов и уговоров он все-таки выяснил, что это за кровотечение, хотя при этом ему показалось, что он тянет кота за хвост. Родриго рассмеялся бы, если бы все это не было так грустно. Бедная девочка, в мальчишеском обличьи, росла без матери, и происшедшие в ней перемены застали ее врасплох и смутили. Он чувствовал себя виноватым в том, что никак не подготовил ее к ним.
Как мог, Родриго попытался объяснить ей то немногое, что ему было известно о женских делах.
– Для меня это такая же загадка, дорогая, – признался он. – Насколько я понимаю, у женщин течет кровь каждый месяц, если она не носит и не кормит ребенка.
Она размазала по щеке слезы:
– Как это – не носит ребенка? А откуда у меня возьмется ребенок?
Краска залила лицо Родриго:
– Ну, ты выйдешь замуж, и твой муж даст тебе ребенка.
– А где он его возьмет?
– Муж сделает так, что ребенок будет расти у тебя внутри.
Энни обхватила руками живот:
– Только муж может сделать это как следует?
– Как следует – да, но… – Родриго встал и начал мерить шагами комнату. – Черт, жаль, что я не знал хорошенько свою бабку Каталину. Я виделся с ней всего несколько раз, когда бывал в Испании, еще будучи ребенком. – Он провел пальцем по мокрому от слез лицу Энни, смахивая слезинку. – Она была очень мудрой. И очень доброй. По всему югу Испании о ней ходила молва как о великой целительнице женских болезней. Даже когда она состарилась, то часто уходила в ночь, чтобы помочь какому-нибудь младенцу появиться на свет. Она обучила этому одну из своих дочерей, Клару.
Неожиданно ему в голову пришла мысль:
– Послушай, тетка Клара до сих пор живет в Палосе. Я мог бы отвезти тебя туда…
– Палос в Испании, да? – спросила Энни упавшим голосом, в котором чувствовались, однако, ледяные нотки.
– Ну конечно. Это известное место, Энни. Это родной город самого старика адмирала Колумба.
– Тогда я не поеду. Я ненавижу Испанию. Если бы не их правительство, мой отец был бы жив. Если бы не их церковь, мои бабушка и дедушка тоже были бы живы. Я ничем не обязана Испании и отказываюсь ехать туда.
Но Родриго настаивал на своем, хотя ему тоже не хотелось ехать в Испанию. Он помнил те места с детства: пыльные равнины и огромные дома с темными холлами. Родители возили мальчика туда, когда тщетно пытались разыскать второго сына Паломы, которого много лет назад у нее отняли при трагических обстоятельствах сразу после рождения. Но самые яркие впечатления остались у Родриго от истеричных проповедей церковников, которые он слышал в великом множестве, призывавших уничтожать евреев и сторонников Мора.
По иронии судьбы, именно Энни приходится скрываться от Святой Инквизиции, Энни, в жилах которой нет ни капли еврейской крови.
А у Родриго, уважаемого торговца, которого все дворяне и чиновники называют доном, дедушка был евреем, его звали Джозеф Сармьенто из Риберы. Он был моряком, отправившимся с Колумбом в его первое великое путешествие, и единственным человеком, оставшимся в живых после катастрофы при Ла-Навидад.
Новая Испания – более безопасное место для евреев. Ищейки Святой Инквизиции еще не до конца отточили здесь свою технику по выявлению еретиков. И все же, судя по трагедии, постигшей родителей Филиппа, фанатики Святой Инквизиции готовы с усердием заняться и Новым Светом. Родриго вздрогнул, вспоминая, сколько пришлось вынести Уильяму Блайту и Габриэле, прежде чем их поглотил огонь людской нетерпимости. И все напрасно, ведь они скрывали лишь одну тайну: отцом Филиппа был Генрих VIII. Господи, неужели палачам удалось вырвать у Габриэлы правду?
Встревоженный своими мыслями, Родриго смочил слюной большой и указательный пальцы и погасил свечу. Он долго сидел в темноте, лениво поигрывая серебряным медальоном, который носил на шее на цепочке. Ему не очень-то хотелось ложиться в большую мягкую постель. Одинокую постель.
С тех пор как он стал опекуном Энни, приходилось быть осторожным в отношениях с женщинами и встречаться с ними только в тавернах и публичных домах. Приводить их домой он не мог. Неудобство это порядком досаждало ему.
Его окружали звуки ночи, песня цикад, отдаленный плеск волн, приглушенные расстоянием шаги часовых, шепот в коридоре…
Родриго мгновенно насторожился, всю усталость как рукой сняло. Двигаясь бесшумно, как это делала прислуга матери, он встал из-за стола и подошел к двери. Она была приоткрыта на ширину ладони, и он видел каменную лестницу, ведущую на верхний этаж дома.
Бледная луна осветила две закутанные в плащи фигуры.
– Почти пришли, – услышал он шепот Энни. – Я уже думала, Родриго никогда не погасит свет и не ляжет спать.
Парочка поднялась по лестнице, и дверь в комнату Энни с тихим щелчком закрылась. Не веря своим глазам, Родриго словно окаменел. Но тут гнев охватил его и пробудил к действию. Он выскочил из кабинета и, перескакивая через две ступеньки, взлетел по лестнице на верхний этаж. Значит, решила привести в дом дружка? Маленькая потаскушка. В то время, пока она беззастенчиво наслаждается, он, Родриго, должен прятаться по кабакам? Оказавшись у дверей комнаты Энни, Родриго по привычке потянулся за шпагой, но вспомнил, что отстегнул ее, когда сел работать. Это не остановило его. В теперешнем настроении он мог убить обоих голыми руками. Родриго налег плечом на дверь и ввалился в комнату.
– Родриго! – выдохнула Энни.
В лунном свете, пробивающемся сквозь прорези жалюзей, он смог различить стройную фигурку Энни и ее завернутого в плащ возлюбленного.
– А ты времени зря не теряешь, не так ли? – прорычал он.
В два прыжка Родриго пересек комнату и схватил ночного дружка за грудки.
– Я тебе сейчас покажу, как я встречаю мужчин, которые прокрадываются в мой дом по ночам!
– Родриго, не надо! – закричала Энни.
Не обращая на нее внимания, Родриго встряхнул незнакомца и замахнулся на него кулаком:
– Ах ты сукин сын!
В ту же секунду гость Энни ударил его коленом в пах, Родриго показалось, будто в него вонзили лопату. Дыхание перехватило, из глаз посыпались искры. Рука разжалась, и он начал валиться на пол. Ниже, ниже в бездну боли. Его противник тут же стал коленом ему на спину и заломил руку назад. Боль пронзила плечо.
