— Мы все-таки оторвались? — спросила Тэсс, обернувшись к Ривену.
— Да, милая, все обошлось.
— Значит, твоя идея сработала.
— Да, и немного удачи. Эти болваны гонялись по лесу друг за другом. Последнее, что я слышал, — это приказ командира следовать за ним, так что от погони они отказались.
— Значит, их где-то ждут в ближайшее время.
— Согласен. Они вполне могли нас настигнуть, но у них нет времени на затяжную охоту.
— Как ты думаешь, нас узнали?
— Нет. Иначе ни за что не отпустили бы. Возможно, приняли за случайных путников.
— И все же стали преследовать.
— Погоня для них — дело привычное. При первых же признаках опасности мы просто не сообразили, что не стоило так рисковать. В сложившейся ситуации вряд ли можно было узнать что-либо особо важное.
— Дай Бог, чтобы ты оказался прав. И все-таки я никак не могу успокоиться. Что будем делать? Останемся в лесу?
— Только не в этой его части. Мы слишком близко от того места, где нам удалось сбросить с хвоста погоню, тут даже костер опасно разводить. А ведь он нам очень нужен, ты не забыла?
— Нет. — Она улыбнулась. — Жду с нетерпением.
— Ты получишь все, что желаешь, как только мы найдем подходящую поляну. Нашему доброму скакуну тоже нужно хорошенько отдохнуть и напиться. — Ривен ласково потрепал коня по шее. — Не люблю попусту терять драгоценное предзакатное время, но ничего не поделаешь, его нельзя гнать дальше без отдыха.
— Ну конечно, пусть отдохнет. Как его зовут? Никогда не слышала, чтобы ты звал его по имени.
Ривен кашлянул и смущенно оглянулся на Тэсс через плечо:
— У него нет имени.
— Ты не дал имени этому бедняге? Почему? Он у тебя недавно?
— Уже почти три года. Просто я никогда не задумывался об этом. Зову его просто конягой.
— Это никуда не годится! Он заслужил хорошее имя после всего, что сделал для нас. Он умен, очень быстр, и имя должно соответствовать его талантам. А то — коняга! Надо же такое придумать. Удивляюсь, как он не сбросил тебя за такое пренебрежение. Ты унижаешь его честь и достоинство. — Она погладила животное по шее. — Я придумаю ему имя, от которого этот скромный трудяга снова почувствует себя настоящим жеребцом.
— Вот и отлично. А заодно постарайся вспомнить имя человека, показавшегося тебе знакомым.
Она кивнула.
— Я вспомню. Бывает, что какие-то важные события приходят на память сами собой. Надеюсь, так и будет.
Ривен едва сдержал стон нетерпения.
— Хорошо-хорошо, не стану больше давить на тебя. Тэсс прижалась к его груди.
— А то ты станешь слишком послушной, дорогая, — добавил он нежно. — Здесь поблизости есть подходящее место для ночлега. Я бывал в этих местах, правда, очень давно.
Не прошло и получаса, как они добрались до широкой поляны. Камни, сложенные аккуратным кольцом вокруг небольшого углубления по центру, говорили о том, что многие путники оценили это место по достоинству. Едва ноги Тэсс коснулись упругого мха, она почувствовала, как сильно устала. Ривен дал ей одеяло, кремень и трут. Подобрав несколько подходящих кусков коры, Тэсс сложила их по центру выложенного камнями кострища и начала разводить огонь. Ривен закончил заниматься лошадью и натаскал дров. Тэсс пошла к ближайшему густому кустарнику умыться и привести себя в порядок. Когда она вернулась и села рядом с Ривеном, пьянящий аромат румянившейся на углях дичи заставил ее забыть обо всем на свете, в животе громко заурчало. Тэсс, не обращая внимания на насмешливый взгляд Ривена, отхлебнула немного вина из фляги. Тэсс казалось, что ждать, пока поджарится дичь, было одним из самых трудных испытаний в ее жизни. И когда Ривен объявил, что все готово, стала опасаться, как бы не разочаровать Ривена полным отсутствием у нее приличных манер. Но эти опасения исчезли, стоило ей взглянуть, как Ривен расправляется со своей порцией дичи. Они ели молча, лишь изредка обмениваясь довольными ухмылками. Никогда еще Тэсс не получала от еды такого удовольствия.
— Какая вкуснятина, — произнесла Тэсс, бросив в огонь последнюю косточку, и добавила: — Посмотрел бы на нас кто-нибудь.
— После стольких дней, проведенных на одной овсянке, можно позволить себе непристойную ненасытность. — Ривен вытер руки.
— Точно. Надо бы на такой случай издать специальный закон.
— Обязательно скажу об этом королю при первой же возможности. Вина? — протянул он ей оловянную кружку.
— Спасибо. — Она сделала маленький глоток, зная, что припасы подходят к концу, и передала кружку Ривену. — Не ела ничего вкуснее с самой свадьбы моего кузена Томаса. Или это мне так кажется после перенесенных лишений?
— Томаса, говоришь?
— Да, Томаса Дельгадо Макинтайра. — Тэсс с легким упреком глянула на Ривена, заметив его ироничную улыбку.
— Макинтайра? Так они тоже твоя родня?
— Да, Томас женился на наследнице их титула, но не более того. Он взял имя Макинтайров, чтобы сохранить недвижимость. Я помню, какой закатили пир. Было много придворных короля, потому что Томаса хорошо принимают при дворе. Я тогда последний раз была среди отцовской родни. А потом родители погибли. Во время бури водой размыло мост, по которому они проезжали.
Поглощенная воспоминаниями, Тэсс рассеянно слушала слова утешения Ривена и лишь кивала в ответ. Пока Тэсс резвилась с младшими кузенами, вспоминалось ей, родители веселились со своими друзьями, танцевали, и порой казалось, что это их собственная свадьба. В памяти проносились яркие картины того дня. Вот родители, поднимающие тост за новобрачных, вокруг звучат шутки и смех, рядом с родителями стоит высокий темноволосый придворный, он похлопывает отца по плечу и заигрывает с мамой. Тэсс похолодела. Это был он, без всяких сомнений, тот самый придворный. Высокий, худой, с хищным лицом. Он носил на платье свои цвета, свидетельствующие о принадлежности к знатному роду.
— Святая Дева Мария, — прошептала Тэсс.
— Что случилось, Тэсс? — Ривен взял ее за руку. — Ты побледнела.
— Я поняла, почему лицо того человека показалось мне знакомым.
— Ты знаешь его имя?
— Нет, имя еще не знаю. Но он был на свадьбе моего брата Томаса. Он — один из придворных короля.
— В этом нет ничего опасного. Вокруг королевского двора крутится целая толпа дворян. Многим из них ни разу не доводилось даже говорить с Яковом. А ты можешь припомнить, какие цвета он носил? Это гораздо важнее.
— Да, конечно, на нем были его цвета. Он не считал нужным скрывать, кто он такой, по крайней мере, в тот день. Боюсь, он опасен. На нем были цвета домашней свиты короля.
— Господи, спаси и сохрани! — Ривен был ошеломлен. — Ты уверена, Тэсс?
