– Он может делать это и вечером, когда на улице уже темно, или в дождь, – ответил он.
– Зачем ему ждать дождя, чтобы приступить к своим обязанностям?
– Другие тоже могут не захотеть ждать, – предупредил он.
Она не могла не обратить внимания на его слова. Все приказания лорда-бенедиктинца – это слова, брошенные на ветер, а это означает, что Дорни в скором времени может развалиться на части. Уже сейчас заброшенный Уорфилд, чей хозяин умер, ждет нового лорда, который должен управлять им вместо Хьюберта и Джеффри, а Ричард сидит вместо этого в теплом холле и изучает счета. Нет, этого нельзя допускать. Их происхождение обязывает к большему.
– У молитв, как и у счетов, свое предназначение, – мягко сказала она. – Так же и с оружием. Чем вы можете помочь мне?
– У меня есть план. Освободите меня от данной клятвы.
– Освободить от клятвы верности? В этом и состоит ваш план?
Разрешить Луи свободно скитаться по диким землям, когда ему известно все о Дорни – его слабые места, оборона, количество воинов? Изабель вовсе не хотела следовать такому плану. Насколько можно доверять Луи?
– Я не предам вас. – Он выглядел таким же заслуживающим доверия, как и всегда.
Может ли она доверять ему? Он рыцарь, а все рыцари глубоко честолюбивы.
– Вы еще не присягнули в верности моему мужу как лорду Дорни, – заметила она.
– Я сделаю это, когда вернусь. Я дам ему клятву верности, – обещал он.
Он просит, чтобы она доверилась ему, но в этом жестоком мире слепое доверие может привести к гибели.
– Вы можете поклясться мне, здесь и сейчас, что то, за чем вы едете, поможет Ричарду?
– Не только Ричарду, но и вам, Изабель. – Глаза его были серьезными.
– Вы можете поклясться? – повторила она, силясь найти на его лице какие-нибудь признаки того, что он хочет обмануть ее.
– Я клянусь. Я делаю это ради Дорни.
Она задумалась, не осмеливаясь принять какое бы то ни было решение. Это Луи, и она знает его. И все же как можно быть уверенным в человеке, если на его пути стоит такой хороший приз, как Дорни? Но его глаза были такими серьезными, полными решимости. Разве она могла не доверять его настойчивому взгляду?
– Тогда ступайте, – приняла она наконец решение. – И да пребудет с вами Бог.
Луи улыбнулся и вежливо поцеловал ее руку. Она вернула ему улыбку, молясь про себя, чтобы решение, подсказанное ей сердцем, оказалось правильным.
Стоя в противоположном конце холла, заполненного стуком устанавливаемых столов, говором людей и шарканьем многочисленных ног, Ричард заметил этот поцелуй и ответную улыбку, и это ему очень не понравилось.
За год, что он провел в монастыре, Изабель превратилась из девушки в настоящую женщину. Но как далеко она зашла в своем взрослении? Неужели Николас прав? Изабель горела в огне желания, оно просачивалось даже сквозь ее кожу, он отлично знал это, но стала бы она предавать свою честь и целомудрие, отдавшись мужчине, который не был ее мужем? Николас пытался заставить его поверить именно в это. Однако Ричард не доверял Николасу ни в чем и потому не поверил сейчас. Поцелуй, которым Луи одарил Изабель, мог быть простым поцелуем рыцаря, галантный верноподданнический поцелуй.
Тот поцелуй, который подарил Изабель он сам, не был ни нежным, ни галантным. Напротив, он был полон огня и страсти. Он был неожиданным, но все же Ричард долго сопротивлялся ему. Но он проиграл эту битву в одно мгновение, то мгновение, которого мужчине достаточно для того, чтобы возжелать женщину и начать ее добиваться. Он проиграл сражение, разыгравшееся внутри его самого, и унесся вместе с Изабель в мир чувственного наслаждения. Она шла с ним по собственной воле, счастливая и не жалеющая ни о чем.
И сейчас, когда она стояла рядом с Луи, все еще сжимавшим ее руку, нельзя было сказать, что она печальна или сожалеет о чем-то.
Пристально глядя на свою жену, он совершенно забыл о стоявшем рядом с ним Джероме.
В этот момент к ней подошел Адам, который также был свидетелем этого поцелуя. Луи отпустил ее руку. Адам мягко улыбнулся и сказал что-то в своей обычной манере, что заставило Изабель засмеяться. Ричарду показалось, что она одарила Адама своим смехом более чем охотно. Луи остался стоять рядом с ней, сдержанно улыбаясь.
А ее муж наблюдал за всем этим с противоположного конца холла. Внезапно в воздухе повисла гнетущая тишина, и Ричард посмотрел по сторонам. Все присутствующие в холле смотрели на Изабель. А также на него, наблюдающего за ней. В том числе и она сама. Ну конечно, любая женщина пытается поймать мужчину в ловушку ревности, он прекрасно это знал.
Отец Лангфрид прервал его невеселые мысли, чему Ричард был несказанно рад:
– Когда вы примете присягу верности?
Присяга верности. Клятва, которая свяжет людей Дорни с ним как с их лордом. Необходимая церемония, которая утвердит его на месте хозяина Дорни. Такая же важная, как бракосочетание. Или даже еще важнее: от нее отказаться нельзя.
Ричард не отвел глаз от Изабель, не смог, хотя знал, что ей только и нужно, чтобы он видел ее в таком окружении.
Николас двинулся к Изабель, и это не ускользнуло от глаз Ричарда, как и улыбка, заигравшая на губах Николаса в тот момент, когда он увидел, что на них смотрит Ричард. Да, если он хочет уберечь Изабель от греха, нужно, чтобы этот человек присягнул ему в верности. Хотя одному только Богу известно, сможет ли это помочь, если эти двое решат ступить на путь порока и разврата.
– Сегодня, – ответил он отцу Лангфриду, все еще глядя на Изабель и окружавших ее мужчин. – Сейчас же. До того, как все приступят к еде.
Сказано – сделано. И вот они, встав на колени, сжав руки и опустив головы, дают клятву верности своему новому лорду. Однако от внимания Ричарда не ускользнуло то, с каким колебанием преклонил перед ним колени Николас, а губы Адама скривились в улыбке, хотя тот быстро опустил голову, скрывая ее. Эти вассалы достаточно быстро подчинились ему, но, как говорится, доверяй, но проверяй. Любой человек может предать, каким бы честным он ни казался.
Но что сделано, то сделано.
Ему присягнули в верности все, за исключением Луи, который, по словам Изабель, уехал по ее поручению. На вопросы «куда?», «зачем?» и «надолго ли?» она не могла – или не хотела? – ответить. Всматриваясь в ее лицо, такое нежное и хрупкое, обрамленное темными волосами, он заметил искорки лжи в ее блестящих глазах. Но не сказал ни слова. Что толку требовать правду от человека, который постоянно лжет?
Но в Молтоне Изабель его не обманывала. Да, она вела себя вызывающе, даже слишком вызывающе для девушки, обрученной с другим человеком, но ни разу не сказала ему и слова лжи. Что еще произошло за этот год, почему она так изменилась? В чем еще она захочет обмануть его? Если он хочет узнать это, ему придется поговорить с ней лично.
