Какая она чудесная! И принадлежит ему. Полностью. Ни один мужчина не прикасался к Эмили до него, и никогда ни один не прикоснется! Эдгар Эшленд научит ее удовлетворять его желания, отдавать себя, ничего не утаивая.
А что он даст ей взамен?
В этом-то и трудность. Эдгар отчасти вел с ней игру, жестокую игру с прошлым! Он знал, что неизбежно в своих мучениях потянется к Эмили и причинит ей боль.
Порой, когда прошлое настигало его, он терял самообладание. Неужели эта невинная женщина станет его ненавидеть?
Он поцеловал ее в лоб и прошептал:
— Бедняжка! Пускай ты будешь меня ненавидеть, если не можешь иначе, но я должен тобой обладать снова и снова.
Эмили вцепилась в простыню, будто вдруг замерзла. Эдгар вздохнул, поднял упавшее на пол тяжелое бархатное покрывало, заботливо укутал спящую жену. Затем подошел к туалетному столику и взял кольцо с ключами.
Эмили придет в ярость, узнав, что ее заперли. Но разве у него есть выбор? Может ли он рисковать ее потерять?
— Прости меня, дорогая, — виновато пробормотал Эдгар и тихо вышел из спальни.
18 марта 1841 года
Эмили проснулась, когда комнату уже заливал солнечный свет. Она сладко потянулась, но почувствовала тупую боль. И мгновенно хлынули унизительные воспоминания.
Эдгар Эшленд! Она оглядела незнакомую спальню — красные бархатные шторы, темную мебель, — его комнату.
Да, это произошло. Такого она себе даже не представляла. Брак был закреплен. И она… она… она позволила овладеть собой! Она рыдала, спала в его объятиях!
Эмили сердито отбросила покрывало и схватила ночную сорочку, чтобы прикрыть наготу. Набросив халат, она покинула его комнату и через веранду вернулась к себе. «Надо одеться и немедленно убираться отсюда ко всем чертям!» — лихорадочно стучало у нее в висках.
Эмили, сбросив халат и сорочку, посмотрела на свое обнаженное тело в зеркало. Изменилась ли она? Да! Будь все проклято, каждый дюйм ее тела светился!
«Так вот что чувствует женщина, когда спит с мужчиной», — с горечью подумала она. Кожа на лице и груди порозовела от прикосновений колючей бороды. Эдгар опалил ее, словно дьявол, оставил свою метку.
Эмили быстро оделась и, присев у туалетного столика, стала яростно расчесывать золотистые локоны.
— Предательница! — прошипела она своему отражению. — Как ты могла ему позволить делать такие вещи, ведь ты любишь Дэвида!
Завершив туалет, Эмили бросилась к двери. Она еще не знала, куда поедет: возможно, попросит слугу подвезти ее до деревни, повидать пастора Фрица…
Заперто! Попыталась еще раз — бесполезно! Сбитая с толку, Эмили бросилась через веранду в его комнату. И здесь дверь заперта.
Боже милостивый, этот монстр арестовал ее!
Внезапно засов отодвинулся. Она в ужасе попятилась, но в комнату вошла Эвис Жеруар с завтраком на подносе.
Эмили лихорадочно соображала, глядя, как экономка невозмутимо сервирует чайный столик. Быстро приняв решение, Эмили бросилась к двери.
— На вашем месте я бы не пыталась, мадам, — невозмутимо произнесла Эвис. — В коридоре ждет Джейкоб.
Эмили застыла, потом медленно обернулась и с недоверием посмотрела на Эвис. Но та прошла к двери, даже не взглянув на нее.
Эмили схватила экономку за руку:
— Минуточку, миссис Жеруар! Эвис осторожно высвободилась.
— Чего-нибудь желаете, мадам?
— Да, желаю! — с сарказмом передразнила ее Эмили. — Действительно, желаю, миссис Жеруар! Объяснений! Объяснений этому… этому тюремному заключению!
Экономка пожала плечами:
— Ваш муж объяснил, что у вас лихорадка и склонность к опасным фантазиям.
— К опасным фан… Я выгляжу больной, мисс Жеруар?
— Мадам, вы очень раскраснелись.
— Раскраснелась? Если кто и болен, так это чертов лунатик, за которого я вышла замуж!
Эвис слегка прищурилась.
— Месье Эдгар вполне владеет своим рассудком. Это ваше поведение нас тревожит. Боюсь, вы впадаете в истерику, мадам. Вы дрожите, вам следует лечь в постель, эти сезонные лихорадки могут быть очень опасными.
Экономка вышла, Эмили услышала, как в замке повернулся ключ, как глухо стукнул засов, решив ее судьбу.
Она снова выбежала на веранду, с надеждой посмотрела на кусты внизу. Земля была в добрых пятнадцати футах, а лозы жимолости выглядели слишком хрупкими, чтобы выдержать ее вес. Эмили спрыгнула бы, но можно сломать ногу. Тогда уж точно надо будет забыть о побеге.
Она в плену у этого демона, Эдгара Эшленда. Он солгал ей, лишил девственности, запер в спальне и сказал слугам, что его жена обезумела от лихорадки! Негодяй явно получает удовольствие, мучая других! Неужели он удовлетворит свою похоть, только когда доведет ее до гибели, как Оливию?
Эмили вернулась в голубую комнату и бросилась на кровать.
Через некоторое время экономка вернулась вместе с улыбающейся Холли, которая несла ведро с водой.
— Месье Эшленд сказал мне, что вы хотите принять ванну, — сообщила Эвис.
Не оценив добрых намерений мужа, Эмили покраснела от стыда. Неужели Эдгар всему дому сообщил, что спал с ней?
— Вы думаете, мне разумно будет купаться, миссис Жеруар? — прошипела Эмили. — Учитывая мое слабое здоровье, я могу простудиться и умереть.
Эвис равнодушно пожала плечами:
— Было бы жаль, мадам.
Хотя Эмили и была в ярости, ванна доставила ей божественное удовольствие. Она свирепо терла себя, жалея, что нельзя вот так же смыть воспоминание об Эдгаре. Потом Холли помогла надеть зеленое с белым платье и настояла на том, чтобы причесать ее.
— Мне нравится прикасаться к вашим ангельским волосам, — сказала негритянка.
Эмили неохотно уступила рабыне. Сегодня утром она тоже чувствовала себя рабыней, поскольку обе были заперты в комнате. Так узник радуется сокамернику.
Причесывая ее, Холли с улыбкой спросила:
— Мистер Эшленд заставил вас уступить, миссус?
Эмили подавила первое желание нагрубить бестактной служанке и с горечью признала свое поражение.
— Чем же вы недовольны, миссус? — удивилась Холли. — Вы ведь можете ходить, правда? Мой Джейкоб всю первую ночь не оставлял меня в покое, так что на следующее утро я даже двигаться не могла!
Эмили вскочила, и ее наполовину уложенные волосы снова рассыпались по плечам.
— Холли! — ужаснулась она.
Но негритянка только рассмеялась.
— Могло быть гораздо хуже, миссус. Радуйтесь тому, что мистер Эшленд укрощает вас осторожно.
«Укрощает меня? — подумала Эмили, едва сдерживая злые слезы, и вынуждена была согласиться: — Да, он меня укрощает!» Холли нахмурилась и упрекнула хозяйку:
— Садитесь, миссус, мне придется начать все сначала.
