– После обеда, – сказала Мэтти. – Тогда он поговорит с вами, дорогая Ханна. После обеда. – Она повернулась к горничной. – Заканчивай поскорей с вещами, Хетти, и приготовь для мисс Ханны ванну. Не забудь выложить полотенца, прежде чем уйдешь. Потом она будет отдыхать, так что не тревожь ее, а убери, когда мы пойдем обедать.
Через десять минут я уже была одна в комнате, стаскивала платье и в себя не могла прийти от сказочного дома, в котором я оказалась. Не прошло еще двадцати четырех часов, как я служила официанткой на Монмартре, работала по двенадцать часов в сутки и жила на чердаке, с трудом сводя концы с концами. Нет, я ни в коей мере не жаловалась на свою участь и никогда бы не приехала в Англию, если бы не несчастье, случившееся со мной из-за того, что я хотела помочь мистеру Дойлу, но за один день так переменить жизнь! У меня роскошная спальня в отличном доме, мне прислуживает горничная, у меня новые платья, и вечером меня ждет великолепный обед, а потом, не сомневаюсь, три раза в день вкусная еда. Правда, в кармане у меня всего несколько франков, но мне наверняка будут платить жалование как учительнице, да и куда мне их тратить, по крайней мере, в ближайшее время?
Завязав голову полотенцем, чтобы не намочить волосы, я села в горячую ванну и стала лениво намыливаться, подсчитывая свои благоприобретения. Удивительно, как мой укоренившийся глубоко страх перед Англией совершенно исчез всего за несколько часов. Тоби Кент был прав. Я победила призраков, которые отравляли мне существование, заменив воспоминания реальной жизнью, и она оказалась куда лучше, чем я могла мечтать.
Неожиданно скрипнула дверь. Я быстро оглянулась и увидела, что она чуть-чуть отворилась. Никто не вошел, и я поняла, что ее просто плохо закрыли. Тогда я рассердилась на себя за то, что сама не проверила замок. Вряд ли кто-нибудь войдет, да еще не постучавшись, но мне совершенно не хотелось, чтобы получилась какая-нибудь неловкость, да еще в мой первый день здесь. Впрочем, она открылась всего на пару дюймов, и ванна стояла на той же стороне, где была дверь, так что меня никто не мог увидеть из коридора, но я решила все-таки запереть ее.
Я вылезла из ванны, завернулась в полотенце, вытерла ноги о половичок, чтобы не оставить мокрых следов, и пошлепала к двери. Неожиданно я услыхала голоса. Поначалу я не могла разобрать слов, но сразу узнала певучий голос Мэтти и почти шепот Хетти Они шли по коридору, и Мэтти, по-видимому, указывала Хетти, что еще надо сделать.
Я уже было закрыла дверь, когда до моего слуха донеслись несколько фраз Хетти, как раз проходившей мимо моей двери и не заметившей, что она открыта.
– Да, миссис Мэтьюз, я их все поставлю в сушилку. – Потом она совсем понизила голос, дрогнувший от любопытства: – А правда, что мисс Ханна – девушка с бабочкой, да?
Что ей ответила Мэтти, я не расслышала, а через несколько мгновений они были уже в другом конце коридора. Ничего не понимая и даже немножко растерявшись, я тихонько прикрыла дверь и повернула ключ.
Как Хетти сказала? «С бабочкой»?
Повернув голову, я долго разглядывала золотистое родимое пятно у себя на плече, похожее на бабочку. В Серебряном Лесу никто не мог о нем знать, и тем не менее Хетти наверняка от кого-то слышала о «девушке с бабочкой», иначе она бы не задала вопрос, который я случайно подслушала.
Медленно я возвратилась к ванне и принялась тереть себя большим пушистым полотенцем. О том, что я провела несколько лет в колледже, мистер Бонифейс знал. Он даже разговаривал с моими подругами. О моей бабочке им было известно, потому что мы часто в одних рубашках помогали друг дружке мыть волосы, но ни Аннет, ни Маргерит не стали бы рассказывать чужому мужчине о таких вещах.
Я даже подумала, не послышалось ли мне, но скоро оставила эту мысль. Как бы то ни было, единственной связью между моим колледжем и Серебряным Лесом был мистер Бонифейс, и, сколь это ни неправдоподобно, наверняка он сболтнул кому-нибудь здесь о девушке с бабочкой. Больше я ничего не могла придумать, но от кого-то ведь Хетти слышала о моем родимом пятне!
Мне стало очень неспокойно, но я ровным счетом ничего не могла поделать. Решив в первую же удобную минуту поговорить об этом с Мэтти, показавшейся мне довольно дружелюбной, я вытерлась насухо, надела халат и улеглась на кровать, стараясь не думать ни о чем неприятном.
Когда купленные мне миссис Хескет часы показали, что прошло около получаса, я встала, привела в порядок прическу, надела новое белье и одно из новых платьев. Было всего две или три минуты восьмого, когда Мэтти постучала в дверь, и мне показалось, что она очень обрадовалась, увидав меня одетой и готовой следовать за ней.
Большой дом был построен мистером Райдером около двадцати лет назад. На верхнем этаже жили слуги, и мы туда не пошли. Мэтти мне сказала, что всего в доме пятнадцать слуг, а она получила свое место домоправительницы девять лет назад после смерти жены мистера Себастьяна Райдера – Мэри. На втором этаже размещалось семейство хозяина и еще комнаты для гостей, две из которых занимали Мэтти и я. Еще – музыкальная комната, детская, учебные комнаты мисс Джейн и мастера Джеральда и библиотека.
Пока мы ходили по коридорам и спускались по очень красивой лестнице, нам то и дело встречались слуги и служанки, с которыми Мэтти коротко знакомила меня, а я прилагала все усилия, чтобы запомнить их имена. Столовая и гостиная показались мне очень большими и роскошно меблированными, однако было в них что-то мрачное и давящее, что я почувствовала, когда в первый раз увидела дом. Кабинет хозяина, как сказала Мэтти, был на первом этаже, где также располагались курительная, швейная, бильярдная, кстати, довольно просторная, и бальный зал, вмещавший оркестр и не меньше пятидесяти пар.
В конце концов мы дошли до кухни, где миссис Флетчер была занята приготовлениями к обеду, но мы не стали ей мешать в это неподходящее время, и, едва представив меня, Мэтти заспешила прочь. Пока мы обходили дом, мы не встретили никого из хозяйской семьи, но Мэтти сообщила мне, что мисс Джейн посещает днем какую-то особую школу для девочек, правда, недалеко от дома, а мастер Джеральд недавно закончил закрытую частную школу, но в университет не собирается.
– У самого мистера Райдера не так уж много времени для книжек, – говорила Мэтти, когда мы поднимались с ней по лестнице. – Он сам всего добился и очень этим гордится, так что он позволил мастеру Джеральду все лето заниматься музыкой, а уж осенью ему придется работать на одной из фабрик, чтобы самому узнать что почем.
– У мастера Джеральда есть способности к музыке? – спросила я.
