Упоминание о графе причинило Валерии такую боль, что она не сразу смогла ответить. Наконец она сказала:
— Нет, он… и не подозревает об этом… К тому же… мы никогда больше с ним не увидимся!
Валерию разбудил шум машины. Она поняла, что их яхта уходит со своей первой стоянки, где ее никто не должен был заметить, в другую, более оживленную часть порта. Именно туда должен был прислать за ними карету герцог.
Решив, что ее разбудили вовсе некстати, Валерия повернулась на другой бок и заснула снова.
Когда рано утром они с братом внезапно появились на борту «Морской змеи», матросы, которые несли вахту, изумились.
Валерия предоставила объясняться Тони, а сама спустилась в свою каюту, разделась, легла в постель и заснула, едва ее голова коснулась подушки.
Проснувшись окончательно, она поняла, что уже достаточно поздно и приближается время обеда.
Пока они с Тони ехали в карете, она спросила его, в котором часу за ними приедут.
— В письме я сообщил герцогу, что мы прибудем в Сен-Жан утром двадцатого числа, — ответил он, — и вежливо намекнул, что хорошо бы он прислал за нами карету часа в два дня.
Валерия подумала, что в таком случае у нее еще есть время, чтобы одеться. И еще она надеялась, что их появление на рассвете не станет причиной неприятностей.
Одевшись, она прошла в салон, где уже сидел Тони, читая газету.
— Доброе утро, Вэл! — радостно приветствовал он ее.
— Все… в порядке, — осторожно спросила Валерия.
Он улыбнулся:
— Я сказал капитану, что в доме, где мы остановились, было слишком шумно, а потому мы не захотели там оставаться и решили вернуться на яхту.
— Это ты хорошо придумал, — засмеялась Валерия. — А капитану это объяснение не показалось странным?
— Нет, конечно. Да и с чего бы? И знаешь, Вэл…
Тут она слегка вскрикнула и подняла руку:
— Я думаю, что во Франции тебе не следует называть меня Вэл.
Подумав, Тони ответил:
— Ты полагаешь, что граф может быть знаком с герцогом и как-нибудь случайно в разговоре с ним упомянуть о женщине, которую он знал как мадам Вэл Эрар?
Валерия кивнула.
— Никогда не надо оставлять ненужных следов, — сказала она. — Если уж приходится лгать, то надо следить, чтобы все вышло гладко. — Она вдруг почувствовала, что ей хочется плакать, и закончила, с трудом выговаривая слова: — Надеюсь, что мне… больше никогда… не придется этого делать.
При этом Валерия подумала, что теперь всю оставшуюся жизнь будет страдать от своей лжи. Она никогда не встретит человека, которого сможет полюбить так, как полюбила графа. Чтобы доставить удовольствие Тони, ей пришлось выдавать себя за женщину, которой ее родители стыдились бы. И граф никогда не узнает правды.
Валерия вспомнила, как ее старая няня говорила: «Одна ложь тянет за собой другую». Няня еще любила повторять: «Грехи бросают длинные тени».
«Теперь тень этой лжи всегда будет меня преследовать», — подумала девушка.
И все же нельзя было сейчас давать брату почувствовать, как она несчастна.
Огромным усилием воли Валерия заставила себя казаться веселой и за завтраком даже посмеивалась над тем, как Тони удалось прошлой ночью выпутаться из неприятного положения.
— Надеюсь, теперь они… ничего не могут поделать? — спросила она, немного нервничая.
— Ничего! — ответил брат. — И я надеюсь, теперь им стыдно за себя. Я знаю, что ты думаешь, — добавил он, помедлив. — В следующий раз они, конечно, найдут другого простака. Но я в другой раз буду вести себя осмотрительнее. — Поскольку она промолчала, он продолжал: — И, конечно, если папа будет продолжать руководить мною, «другого раза» не случится.
Валерия понимала, что Тони на этот раз легко отделался. Но не стоило говорить ему об этом.
Она перевела разговор на предстоящую встречу с герцогом.
— Интересно, — заметила она, — действительно ли его замок так великолепен, как об этом рассказывала бабушка.
— Что до меня, то, по-моему, все замки похожи один на другой, как, впрочем, и их владельцы, — ответил Тони.
— Тебе может казаться, что все французы на одно лицо, но то же самое говорят о нас китайцы, — возразила сестра.
— А мы — о них. И потом, это ведь так и есть. Все французы невысокие и темноволосые, а когда дело касается женщин, больше всего заботятся о том, чтобы «поцеловать их ручки».
Валерия засмеялась:
— По крайней мере у них хорошие манеры, а тебе следовало бы позаботиться о своих, если ты не хочешь, чтобы герцог дурно отозвался о тебе в письме к папе.
— Ну, знаешь, гостить у твоих родных — это все равно что ходить в школу.
— Это ненадолго, — успокоила его Валерия. — И лучше не говорить им, что мы были в Биаррице.
— Это, правда, — согласился Тони.
Валерия снова подумала о том, что теперь, где бы она ни была, будет невольно искать среди гостей того, о ком не могла забыть. «Он-то, наверное, скоро забудет меня», — с болью подумала она.
Экипаж герцога, запряженный четверкой прекрасных лошадей, прибыл за ними в порт ровно в два часа.
Таких лошадей Валерии редко приходилось видеть. Она погладила их и похвалила кучера, который принял ее похвалу с нескрываемым удовольствием.
По дороге Валерия любовалась окружающим пейзажем. Когда они увидели Пиренеи, Валерия с восторгом указала на них брату:
— Я ведь говорила тебе, что эта часть Франции прекрасна! Теперь, по контрасту, Нормандия кажется мне плоской.
Однако Тони почти не слушал ее, и она умолкла.
Хотя они ехали очень быстро, дорога до замка заняла два часа с лишним.
Увидев его, Валерия поняла, что бабушка не преувеличивала.
Это было действительно самое великолепное архитектурное сооружение, которое Валерии случалось видеть.
Замок герцога был построен в царствование Людовика XIV и находился он в той части Франции, которая не очень пострадала от революции. Башни и купола делали его похожим на сказочный дворец. Замок окружали сады. Два фонтана били перед замком и три — позади него.
С того момента как Валерия вошла в дом, она почувствовала, что это самое прекрасное место, которое только она могла себе вообразить.
Позднее она убедилась в том, что каждая из комнат здесь была по-своему великолепна и примечательна.
Гостей встретила бабушка герцога, которая сразу же показалась Валерии похожей на ее родную бабушку. Та же элегантность, та же неподвластная старости красота и к тому же неповторимый французский шарм.
Валерия отметила характерную любезность французов: поскольку Тони был англичанином, все говорили с ним на его языке. Даже их маленькие двоюродные племянники и племянницы неплохо говорили по-английски.
