В самом деле, в обсидиановых глазах львицы словно появился довольный блеск, ей явно не терпелось получить на хранение еще одну тайну к огромному множеству тех, что она накопила за свою долгую жизнь. Как Афродита в оранжерее, хранящая воспоминания о безумных оргиях.
- Вам не кажется, что она и правда хранит много секретов? Я уверена, что в этом доме их множество.
- Вы конечно же правы. Причем секреты эти отвратительные. Но раз она пленница герцога, значит, наш друг. И хочет, чтобы мы были заодно.
- Ну хорошо. Я, пожалуй, назову вас Камероном, когда нас будут слышать только неодушевленные предметы.
- Тсс! - Он закрыл вырезанные из камня уши зверя. - Разве она не одушевленная? Вы забыли, что она просто спит.
- А проснется, когда ее, наконец, заберут отсюда?
- Когда она снова увидит солнце.
Каллиопа вспомнила этрусскую диадему леди Тенбрей, коротавшую дни вдали от солнца своей родины.
- И вы будете тем, кто освободит ее, да, Камерон?
Он задумчиво посмотрел на львицу.
- Полагаете, у меня хватит сил, мисс Чейз… Каллиопа? - спросил он задорно, поигрывая в самом деле внушительными мускулами.
- Так вы, случайно, не замаскированный Геракл?
- А вы разве сомневались? Но поскольку на самом деле я не Геракл, а только Гермес, то ваши сомнения оправданы. Для меня она тяжеловата, в крылатых сандалиях я или без. Но однажды ее все-таки освободят. И ее товарищей тоже.
- И отправят туда, откуда их привезли? Он пожал плечами:
- В место, где они будут в безопасности. А здесь, я думаю, никто не может считать себя в безопасности.
- Ой! - воскликнула Каллиопа, вспоминая о цели их поисков. - Клио!
- Да, надо двигаться дальше. С вами все в порядке?
- Ну конечно!
Он протянул руку, и Каллиопа проследовала с ним еще по одному коридору к узкой винтовой лестнице. Она не могла удержаться и обернулась на львицу, молчаливую и бесстрастную. Только в глазах у нее мерцал таинственный блеск.
Интересно, может быть, она видела сегодня Клио?
- Алебастровая Богиня здесь, - сказал Камерон, поднимаясь вверх по ступеням. Каллиопа увидела на верхней площадке крепкую деревянную дверь, немного приоткрытую. А за ней было темно.
- Откуда вы знаете?
- Вы все еще меня подозреваете? И это после того, как я предложил вам звать меня по имени, и… всего остального?
- Герцог говорил, что она хранится в секретном месте.
- У меня есть свои способы добывать информацию. Ну что же, Афина, вы идете или нет?
Она снова взглянула на дверь. За ней могло оказаться что угодно. Даже многоголовая гидра, которая набросится на них, рыча и брызгая слюной.
- Да, иду!
- Тогда за мной. Хоть я и не Геракл, но безопасность вам гарантирую.
Он снова протянул ей руку, и Каллиопа уцепилась за нее, как за спасательный круг в бурном море. Они вместе поднялись по оставшимся ступенькам и открыли дверь.
Она вела не в царство теней и не в реку забвения, а в длинную узкую галерею. В высокие окна лилось лунное сияние, которое вместе с мерцающим пламенем множества свечей мягко освещало очередной ряд статуй, стел и саркофагов. Каллиопа заморгала, свет после темноты показался ей очень ярким, и в первый момент среди нагромождения артефактов она не могла ничего разглядеть.
Стоявший рядом Камерон вдруг замер, и с его губ сорвалось проклятие.
- Что?… - начала было Каллиопа, но осеклась, потому что увидела сама.
Алебастровая Богиня, гордость коллекции герцога Авертона, лежала на полу, на спине, целясь из лука в инкрустированный потолок. Сияющее, алебастровое тело, запутавшееся в черном атласе, казалось неповрежденным, но деревянная подставка была расколота, расщеплена надвое.
А у ее, ног лежал сам герцог.
Камерон бросился вперед, Каллиопа следом. В ярких волосах герцога темнело зловещее пятно, глаза были закрыты, лицо белое, как сама Артемида. Леопардовая шкура была разорвана, в пыльном воздухе стоял запах крови.
- Он умер? - прошептала Каллиопа. Камерон встал на колени у распростертого герцога и потрогал артерию на его шее.
- Еще нет, пульс бьется, но очень слабо. Смотрите, - он кивнул на глубокую рану на голове герцога, - размером как раз с локоть Артемиды.
Каллиопа посмотрела на богиню и увидела, что одна ее рука на самом деле запачкана в засохшей крови.
- Он лежит так давно, раз кровь уже подсохла. Думаете, статуя свалилась на него?
- Может быть, пока он стоял тут и любовался, подставка треснула? Это была бы своего рода кара небес…
- А может быть… - Каллиопа нагнулась ниже, борясь с тошнотой. - Нет, невозможно!
- Что?
Каллиопа, вздрогнув, показала на руку герцога. В стиснутом кулаке был зажат обрывок зелено-золотого шелка. А под рукой на полу виднелась россыпь зеленых бусин.
- Что это? - напряженно спросил Камерон.
- Клио, - простонала Каллиопа. - Это с ее костюма.
Камерон встал, пристально вглядываясь в темные углы. Каллиопа забыла о всякой осторожности, вскочила, кинулась за мраморный постамент, с которого упала Артемида.
- Клио! - крикнула она. - Ты где? Клио?
- Тсс! - Камерон поймал ее за руку и удержал. - Что, если тот, кто это сделал, все еще здесь. Ваша сестра…
- Нет! Клио не могла этого сделать, а если сделала, можете не сомневаться, что у нее была веская причина. Вы же были в музее и сами видели. Нужно найти ее.
- Мы найдем. Но больше на полу нет крови, значит, она не ранена. Сначала надо оказать помощь герцогу. Пока он жив.
В этот момент герцог слабо пошевелился.
- И вы ему поможете? Хотя ненавидите его? Он сухо усмехнулся:
- Можно оставить его здесь умирать - от руки Алебастровой Богини. Но если я так поступлю, то возненавижу себя сильнее, чем его. Я сейчас побегу в зал за помощью, а вы, если можете, побудьте здесь. Я обещаю вернуться очень скоро.
Каллиопа втянула в себя воздух.
- Хорошо… я останусь.
Он всмотрелся в нее, словно ожидая подтверждения слов, потом кивнул.
- Конечно, вы сможете, вы же Афина. Если услышите, что кто-то идет, спрячьтесь за саркофагом. Не стоит никому знать, что мы были здесь вдвоем.
Каллиопа мгновенно вспомнила о сплетнях про нее и Уэствуда, которые пересказала ей Эмлин, про пари. Как она тогда расстроилась! Теперь все это ровным счетом ничего не значило.
- Ни за что! - едко ответила она. - Не то вам придется сделать мне предложение.
- Ужасная перспектива. - Он вдруг привлек ее к себе и поцеловал в лоб. - Я не задержусь.
Каллиопа проследила, как он бежит по галерее и исчезает в дверях, быстрый, как Гермес. Стоило ему уйти, как ее окутала тишина - глухая и плотная, как лондонский туман. И тени подступили ближе, сгрудились вокруг, чуя беду и питаясь ею. Каллиопа обхватила себя руками, чтобы согреться и сохранить тепло объятия Камерона. Без его поддержки ее природное мужество быстро таяло, но она понимала, что должна держаться. Помнить о самообладании. От него зависело очень многое.
