Она усмехнулась:
— Я признаю, что первое впечатление, которое он производит, весьма неблагоприятно. Он кажется хамом и негодяем, но я знаю лорда Гленденинга всю жизнь и могу смело утверждать, что у него доброе сердце. Не такое, — продолжала она уже без улыбки, которую теперь сменила гримаса, — как у многих других богатых и знатных людей, которых я знаю.
Рейли недоуменно поднял брови:
— А вы знавали многих?
Должно быть, ирония послышалась ей в тоне, каким он задал вопрос, потому что она ответила ему уничтожающим взглядом.
— Я бывала в Лондоне, доктор Стэнтон, — ответила она сухо. — Я не совсем уж деревенщина. Я знала людей, использовавших свои титулы только в личных целях, ради выгоды. Например, всех этих джентльменов из вашего Королевского медицинского колледжа. Медицина интересует большинство из них только в той мере, в какой она может принести им славу. Приведите хоть одного из них к постели больного ребенка, чьи родители не смогут заплатить за визит врача, и ребенок умрет, потому что они откажутся его лечить.
Ее синие глаза засверкали:
— Половина из них думает так, потому что они пэры и не нуждаются в том, чтобы узнать медицину на практике, потому что их зовут сэр Такой-то или лорд Как-его-там, и это весь их багаж и все умение. Ни одному человеку, не принадлежащему к высшему сословию, не получить медицинской лицензии, но это вовсе не значит, что большинство из тех, кто ее имеет, способны врачевать. Ни в коем случае!
Глаза Рейли изумленно расширились. То, что она сказала, так перекликалось с его собственными мыслями и чувствами, что на мгновение он потерял дар речи.
Но тотчас же он понял и другое: она не считает Рейли принадлежащим к элите. Ведь он не сообщил ей, что на самом деле он не только доктор Стэнтон, но и маркиз Стиллуорт.
И он решил до поры до времени не сообщать об этом.
— Но лорд Гленденинг, — продолжала Бренна, — при всех его недостатках вовсе не похож на них. Он никогда не обидит никого намеренно. Он по-настоящему привязан к Флоре. Но такой уж он человек.
Рейли покачал головой. Он никак не ожидал, что мисс Бренна Доннегал станет защищать графа Гленденинга, имея все основания презирать его.
— Да, — ответил Рейли, и, как показалось ему самому, голос его звучал несколько сухо, — но я не могу одобрить его поведения с этой девушкой, даже если он и неравнодушен к ней, раз каждый год он награждает се младенцем. Кто кормит этих детей, хотел бы я знать?
— О, конечно, лорд Гленденинг, — с готовностью ответила мисс Доннегал. — Флоре нельзя доверить их воспитание. В ней нет желания заботиться о детях, хотя она их любит и часто навешает. Хотя с помощью достойной доверия кормилицы и няни она могла бы растить их и сама. Но его сиятельство предпочитает держать девочек в монастыре в Лохалше и делать из этого тайну. Там, конечно, они смогут получить лучшее образование, чем если бы оставались здесь. И я бы не удивилась, узнав, что их там лучше кормят. Монахини заботятся об этом в обмен на щедрые пожертвования графа.
Рейли нахмурился.
— Ну, — сказал он, — по крайней мере хоть это. Думаю, это лучше, чем если бы их оставили здесь, в замке.
Он оглядел просторный зал, где они стояли, и невольно содрогнулся.
В большом помещении было холодно. Мебели в зале было мало, и расставлена она была беспорядочно, если не считать кресла лорда Гленденинга, которое было специально поставлено в самое теплое место.
— О, — сказала Бренна, пожимая плечами, — я-то всегда думала, что дети смогли бы развеять мрачность этого старого замка.
Рейли подозрительно оглядел ее:
— Я так понимаю, что ваш отказ выйти замуж за графа и то, что вы не поощряете его любовные приключения, всего-навсего кокетство?
Ее глаза стали огромными, как блюдца.
— Боже милостивый! Я действительно не хочу за него замуж. А он хочет на мне жениться только потому…
Она умолкла, не закончив фразы. Когда она снова заговорила, у Рейли создалось впечатление, что хотела она сказать совсем другое.
— Я — единственная женщина на острове, которая ему не досталась, и он понимает, что не сможет заполучить меня иным путем.
При этом сообщении брови Рейли удивленно поднялись.
Право же, мисс Доннегал была самой прямолинейной из всех известных ему женщин. Прямолинейной и решительной. Он попытался представить Кристину, принимающую незаконнорожденного отпрыска служанки из таверны… Скорее можно было предположить, что она прочла бы несчастной девушке лекцию о греховности прелюбодеяния, хотя, несомненно, нашла бы лорда Гленденинга обаятельным.
— Хотите кое-что посмотреть? — внезапно спросила Бренна.
— Конечно! — тотчас же отозвался Рейли.
Она подвела его к маленькой дверце в одной из стен зала, которая вела к винтовой лестнице.
Она распахнула еще одну дверь, и у него захватило дух, потому что они оказались на одной из башен замка на высоте многих сотен футов, и все, что он мог лицезреть отсюда, было серым морем, лишь кое-где виднелись вершины гор, покрытые снеговыми шапками. А над их головами простиралось небо, на котором не было ни облачка. Поля, весной поросшие вереском, переходили в холмы и дальше — в кряжистые утесы и горы.
Никогда в жизни не представлялось глазам Рейли столь захватывающего зрелища. Швейцарские Альпы, куда ему часто доводилось сопровождать мать на лечение, были ничто по сравнению с этими горами.
— Правда, красиво? — спросила Бренна, отводя с лица несколько золотисто-рыжих волнистых прядей, которые развевал ветер. — Я не упускаю случая приходить сюда. Великолепное зрелище! А видите, что внизу? Вон там таверна. А там кладбище. А еще дальше Берн-Коттедж. Видите коттедж? Вон он блестит на солнце.
Рейли попытался проследить за ее взглядом и действительно увидел все, о чем она говорила. Но он увидел и гораздо больше этого. Бренну Доннегал стоило рассмотреть при свете солнца, который позволил увидеть и золотистые искорки, сверкавшие в ее рыжих волосах, и нежную, гладкую кремовую кожу. Теперь Рейли разглядел не только темный ободок вокруг радужной оболочки, но и черные густые ресницы, создававшие разительный контраст с каштановыми волосами и бровями.
Рейли было трудно оторваться от ее лица и посмотреть, куда она показывала. Да и зачем было смотреть куда-то еще, когда перед ним была картина полного совершенства?
— А те белые точки, верите ли вы этому или нет, — это овцы, — продолжала она пояснения. — Думаю, судя по времени дня, это отара Хемиша. Вероятно, скоро вы познакомитесь с его родителями. Очень славные люди. Простые, но добрые. Хемиш иногда бывает буйным, но за ним присматривает Лукас…
— Там вы вели себя просто потрясающе! — сказал Рейли, не сознавая, что произносит эту похвалу вслух. Она посмотрела на него с любопытством.
