– Я хочу поехать туда, на холм, где стоял дом, и осмотреть руины. Кто будет меня сопровождать?
– Что касается меня, то я бы предпочла вернуться к ручью и немного отдохнуть, – сказала Маргарет. – Нам ведь еще предстоит обратный путь, а это довольно утомительно, так что вздремнуть перед обратной дорогой совсем не помешает.
Жак улыбнулся:
– Она права, Ребекка. Нам действительно скоро пора возвращаться домой, и небольшой отдых будет очень кстати, если учесть, как рано мы поднялись сегодня утром. А кроме того, там абсолютно не на что смотреть.
Ребекка, не ожидавшая от Жака такого ответа, почувствовала, что у нее запылали щеки.
– Ну что ж, – она резко вскинула голову, – лично я ни в каком отдыхе не нуждаюсь и спать тоже не собираюсь. Я чувствую себя превосходно и поэтому, если вы не возражаете, поеду туда одна. Встретимся у ручья.
Жак приподнял брови:
– Но вам нельзя ехать туда одной…
– Сочту за счастье поехать туда с вами, Ребекка, – вмешался Арман, и Ребекке показалось, что в его голосе прозвучала неподдельная радость. – Нельзя допускать, чтобы вы ехали туда одна. Жак и вы, Маргарет, поезжайте вперед, а мы присоединимся к вам примерно через полчаса. У нас будет достаточно времени, чтобы до темноты вернуться назад к судну.
Взбешенная Ребекка хлестнула лошадь. Получается так, что она перехитрила саму себя. Сознание этого лишь усилило ее ярость. Правда, такие промахи случались с ней нечасто, но сейчас именно это и произошло. Сегодня Ребекка намеревалась обязательно сделать так, чтобы они остались с Жаком наедине. И вот теперь она оказалась наедине… с Арманом.
Со злости она снова хлестнула лошадь, на этот раз сильнее, чем намеревалась. Лошадь испуганно всхрапнула и понесла. Ребекка вскрикнула, затем попыталась натянуть поводья, однако безуспешно. Она напрягла ноги, но, поскольку седло было дамское, оставалось только уцепиться за него обеими руками.
Почему женщины обязательно должны ездить в дамском седле? Если бы оно было нормальным, то по крайней мере можно было бы обхватить бока лошади ногами.
Сзади был слышен топот коня. Охваченная ужасом, она все же сделала над собой усилие и рискнула обернуться. К ней приближался Арман. Наклонившись низко к гриве своего коня, он резко понукал его ускорить бег.
Ребекка что было сил вцепилась в лошадь. Как глупо, как бессмысленно погибнуть такой смертью. Краем глаза она заметила, что справа показалась голова коня Армана.
А затем Арман крикнул:
– Держитесь! – И вот он уже рядом с ней, рванувшись влево, обхватил ее рукой и… – Все в порядке, Ребекка, отпустите руки. Я вас держу.
Разжать пальцы ей стоило большого труда, затем последовал рывок, и сильная рука Армана выхватила ее из седла бешено мчащейся лошади. Затаив дыхание, она несколько мгновений висела в воздухе, ошеломленно глядя, как внизу проносится земля, а потом Арман остановил своего коня. Спустив Ребекку на землю, он соскочил с седла сам. Обмякшая, пока еще даже не чувствующая облегчения, потрясенная Ребекка припала к' нему, а он обхватил ее руками. От него пахло мужским потом, а тело его казалось крепким и надежным, как скала. Они стояли несколько мгновений, застыв в этой позе, не произнося ни слова.
– Вы поступили очень неразумно, Ребекка. – Арман, кажется, очнулся первым. Его голос был хриплым, напряженным.
– Я знаю. Я… извините. Я вовсе не хотела… – Ее голос ослабел, она едва могла говорить.
«Почему я извиняюсь перед этим человеком? И почему спас меня он, а не Жак?» – пронеслась в голове Ребекки смутная мысль.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он все еще прижимал ее к себе, и теперь она могла уже это осознать. Его темные глаза блестели, но не гнев в них горел, а желание. Лицо было настолько близко, что она могла чувствовать его горячее дыхание на своей щеке.
Наконец опомнившись, она отпрянула от него, сделала шаг назад, поправила сбившееся платье, а затем, не поднимая глаз, тихо произнесла:
– Спасибо, Арман.
– Это совсем не шутки, вы могли серьезно пострадать, понимаете? – проговорил он резко.
Она не ответила, посмотрела назад и, увидев скачущего к ним Жака, нахмурилась. «Ты опоздал, дружок, чуть-чуть опоздал». Сейчас ей не хотелось ни видеть его, ни говорить с ним. Она махнула рукой и крикнула:
– Все в порядке, Жак! Со мной все в порядке!
Он натянул поводья, несколько секунд внимательно смотрел в ее сторону, а затем развернулся и пустил коня к тому месту, где его ждала Маргарет.
Ребекка оглянулась и увидела свою кобылу, которая мирно паслась метрах в пятидесяти поодаль. Теперь было ясно, что лошадь понесла ее прямо к холму.
– Что ж, по крайней мере мы двигались в верном направлении. – Она слабо улыбнулась и наконец посмотрела на Армана: – Поехали дальше?
Его лицо опять не выражало никаких эмоций, огонь, который мгновение назад горел в его глазах, погас.
– Поехали.
Он протянул руку. Ребекка вложила в нее свою, и они направились к лошади, которая, подняв голову, настороженно смотрела в их сторону.
С вершины холма вид действительно был потрясающий, но внимание Ребекки в основном привлекали останки дома. Они ходили вокруг осыпавшихся, обуглившихся стен разрушенного особняка. Ребекка изображала большой интерес к этим руинам, только бы не встречаться взглядом с Арманом.
Огромный очаг казался почти нетронутым, он странно смотрелся здесь, среди этих руин, как уцелевший одинокий часовой у знамени погибшего полка. И внезапно Ребекку охватил приступ меланхолии – чувство, обычно не свойственное ее натуре. Несмотря на живописный ландшафт, это место таило в себе что-то глубоко печальное. А вдруг здесь до сих пор витают души погибших? Эти руины служили напоминанием о том, что все может быть разрушено – и здание, каким бы величественным оно ни было, и твои планы… они тоже могут быть расстроены, разрушены жестоко и неожиданно. И вообще, все может рухнуть в один момент.
Она посмотрела в сторону ручья, пытаясь различить маленькие фигурки Жака и Маргарет, укрывшихся в тени дуба, а затем, почувствовав какое-то беспокойство, начала обходить руины с другой стороны.
– Ребекка…
Она ощутила на своем локте руку Армана, обернулась и оказалась с ним лицом к лицу.
На таком близком расстоянии ей не удалось избежать его взгляда. Она подняла глаза и застыла, встретившись с невероятной, неведомой ей доселе страстью. Его дыхание участилось, и, прежде чем он это сделал, она знала, что должно произойти, знала и не отпрянула, не предприняла никаких попыток избежать этого.
Он сильно прижал ее к себе, и, как это ни парадоксально, краем сознания в этот момент она зафиксировала: его конь стоит так, что со стороны ручья их не видно.
