Даниэлю послышалось напряжение в ее голосе. Старый шулер! Он был готов держать пари, что Гораций водил знакомства с ворами и мошенниками. Поэтому Даниэль не поверил словам Порции. Он подождет отбрасывать эту версию, по крайней мере, до получения ответа из конторы Пинкертона.
– Вам, должно быть, тяжело одновременно приглядывать за папашей и заботиться о труппе. Впрочем, держу пари, он выигрывает гораздо чаще, чем проигрывает. Должно быть, хорошо, когда он может принести домой деньги, драгоценности или другие выигрыши после ночи, проведенной за карточным столом.
– Не знаю, – тоскливо сказала Порция. – Вы ведь играли с моим отцом; он вначале выигрывал, но потом… – Ее голос сорвался, и она глубоко вздохнула, прежде чем продолжила. – Папа играет только, когда нам уж очень нужны деньги…
Ему стало ясно, что Порция никогда не осуждала отца и никогда не испытывала затруднений, вполне принимая его безответственность. Она допускала возможность щекотливых ситуаций и тщательно контролировала его.
И еще, учитывая их кочевой образ жизни, для нее, возможно, не было уж слишком непривычным полуодетое мужское тело. Он предположил, что она слишком много костюмов меняет в прихожих и в костюмерных, чтобы быть полностью несведущей в вопросах пола. В свои ранние года он познал такую разновидность совместной жизни, когда путешествовал с Беллой и ее дансинг-холлом.
Все же эта ситуация в его гостиничном номере была более затруднительна для нее, чем для него. Угол комнаты, где он проводил свой утренний туалет, был больше, чем те костюмерные в театрах, которые приходилось видеть, и, тем не менее, они стояли с Порцией почти рядом, и ему было трудно устойчиво удержать бритву.
Во всяком случае, она старалась казаться невозмутимой. Она стояла, сжимая в руках листок бумаги и храбро дожидаясь, когда он обратит на него свое внимание. Ему было приятно ее присутствие здесь, но в то же время он чувствовал некоторый стыд оттого, что так настаивал на ее приходе. Он ведь понимал, что на самом деле она не обладала тем опытом, о котором он подумал или который она пыталась изобразить. Лучше бы он закончил свое бритье, заперевшись на засов, или перерезал бы себе горло.
Порция была в своих обычных коричневых брюках в рубчик и поношенных кожаных сапогах. К этому был добавлен большого размера жилет, скрывающий маленькую крепкую грудь, которую он чувствовал ночью, когда захватил ее в своем железнодорожном вагоне. На шее ее был повязан струящийся коричневый шелковый галстук.
Он видел ее нежную белую над вырезом рубашки, эту нежную, очень женственную белую шею. – Я не думаю, что вы делаете это каждый день, а, Филипп? – спросил Даниэль, шагнув к ней.
– Я имею в виду, бреетесь.
– А, нет. Я хочу сказать, у меня еще почти не растет борода, сэр.
Голос Порции стал приглушенным, звучащим как бы из-под груды песка. В ее пристальном взгляде было что-то яркое и жесткое. Он подумал: интересно, а что бы она сделала, если бы он протянул руку и снял эту дурацкую кепку с ее головы, освободив ее золотые волосы из плена, чтобы они рассыпались по плечам. Вместо этого он заставил себя пройти мимо нее и выйти на балкон, на яркий солнечный свет.
Держа в руках зеркало и ножницы, он ловко подровнял усы.
– Как вы думаете, – спросил Даниэль, элегантно шагнув обратно в комнату и остановившись в каком-то дюйме от нее, застыв как изваяние с широко раскрытыми глазами, – так неплохо?
Порция сделала глотательное движение. Румянец поднимался откуда-то из-под коричневого шелкового галстука. Жар затопил ее лицо до корней пшеничных волос, спрятанных под кепку.
– Вполне сойдет. – Она сделала вид, что оценивает его работу, и одобрительно кивнула.
Восхищение Даниэля девушкой росло. У нее было самообладание. Он понял это еще прошлой ночью, когда она смело вклинилась между сестрой и Эдвардом и настояла на том, чтобы Фаина покинула танцевальную площадку. Его предположительная невеста и Порция были бесспорными сестрами-близнецами, обе прекрасны. Но именно Порция интриговала его.
– Ах, Филипп, это грандиозно – иметь такую сестру. У меня нет семьи, увы, совсем нет, и участие в вашей будет для меня крайне приятно.
Приятно? Этот человек говорил явную глупость. Какое бы соглашение они не заключили, оно было вынужденным и абсолютно временным. Иметь этого типа в качестве члена своей семьи было бы так же привлекательно, как рыжих муравьев в своих брюках!
– Я не думаю, что нам нужно заходить так далеко, Дан, – сказала Порция. – Прошлой ночью все чуть не сорвалось. Я не думаю, что нужно повторять это снова. Фаина и я не принадлежим к тому классу.
– Ну, я должен признать, что ваш гардероб нуждается в некотором обновлении. Думаю, я отправлю Яна в Атланту с данными о ваших размерах и закажу кое-какую одежду для вас с Фаиной и, может быть, для капитана тоже.
– Размерах? Казалось, сейчас самообладание Порции иссякнет, она заметно побледнела. – Я не нуждаюсь ни в какой одежде, Дан, и был бы очень благодарен, если бы вы объяснили мне, зачем я сейчас нахожусь здесь.
– Прекрасно. Позвольте мне надеть рубашку, и я буду готов перейти к делу. Пройдите ненадолго на мой балкон и посмотрите, какой оттуда открывается вид. Я могу прямо напротив лицезреть газон перед дамским общежитием. Вы ведь не скажете им об этом?
Порция повернулась и торопливо вышла на балкон. Дамское общежитие? Наверняка он не был чрезмерно любопытным человеком. Она посмотрела на парк напротив, изумрудно-зеленый в свете позднего июньского солнца. Действительно, если посмотреть вверх, через вершины деревьев, то балкон Даниэля находился прямо напротив общежития Чатаква.
Расстояние было слишком велико, чтобы Даниэль мог различить фигуры, двигающиеся за окнами. Но чья-то нижняя юбка на подоконнике комнаты, где она и Фаина жили с другими женщинами, была хорошо видна. А потом она увидела подзорную трубу на полу балкона. Значит, он мог все видеть и на таком большом расстоянии. Что если..? Сначала Порция покраснела, потом ее захлестнула волна гнева.
С другой стороны, что в этом особенного, если мужчина пытается проникнуть в их жизнь? Сейчас его положение позволяло ему шпионить за ними напрямую. И он предложил заказать одежду для капитана, для Фаины, и для нее самой. Снять ее размеры? А что он вздумает потом? Лучше она прекратит все это не дожидаясь, когда он подойдет к ней с меркой.
– Я хотел бы представить вам мой доклад, мистер Логан. Фаина будет беспокоиться обо мне. Мне еще предстоит заключить соглашение, в соответствии с которым капитан сможет пользоваться минеральными источниками и принимать лечебные ванны.
– Не беспокойтесь, Филипп. – Даниэль повысил голос, чтобы Порция могла слышать его, пока он одевается. – Я уже распорядился, чтобы каждый день в десять утра за ним приходил экипаж. Он до завтрака будет доставлять вашего отца к ванному павильону и обратно в общежитие.
