Но где, черт возьми, рассказ об этом?
Должны быть и другие дневники. Его дед упомянул, что их шесть. Если это первый, то в последующих можно найти много интересного. Только вот где они?
Стивен перерыл весь дом. Они с Джозефиной Хейл обыскали всю мансарду, но не нашли ничего, кроме этой единственной тетради. Все их богатство составляли записи Джеймса Даблдея да ключ, который, казалось, не подходил ни к одному замку.
Должно быть что-то еще, но где?
Стивен провел рукой по волосам и задумался, пытаясь решить, где еще могли осесть вещи его деда. Восемь лет назад его отослал в Индию отец – Джейми, о котором упоминалось в записях. Он пригрозил Стивену тем, что его украдут и вывезут из Англии силой, если он не согласится уехать добровольно. Стивен был позором семьи – распутник и повеса, он совратил добропорядочную девушку и довел ее до беды. Возможно, именно чувство вины заставило его выполнить волю отца и уехать в Индию.
Стивен все еще находился в Индии, когда его брат Джеймс стал графом. Почти сразу же за письмом матери, в котором та писала о болезни Джеймса, последовало сообщение о его смерти. Все произошло так быстро, что у Стивена не оказалось времени, чтобы подумать о возвращении домой. Будь у него выбор, он ни за что не вернулся бы домой, поскольку не мог рассчитывать дома на теплый прием.
Когда Стивен вернулся в Англию, чтобы унаследовать титул брата, его мать, все ее вещи и вещи покойного Джеймса исчезли излома. Не прихватила ли его мать с собой что-то еще?
Стивен покачал головой. Нет, мать не имеет к этому никакого отношения. С какой стати ей забирать с собой вещи покойного свекра? Ведь она даже никогда его не видела.
А вот его бабушка…
Вдовствующая графиня Маргарет Даблдей.
Стивен уже много лет ее не видел. Слышал только, что после смерти мужа она стала затворницей и большую часть времени проводила в деревне. А ведь когда-то она была первой красавицей, законодательницей мод, не пропускавшей ни одного бала, ни одной театральной премьеры. Но к тому времени, когда Стивен достиг совершеннолетия, она уже почти не появлялась в Лондоне.
Он смутно помнил женщину с затравленным взглядом, которая то и дело оборачивалась через плечо. Стивен никак не мог отождествить этот образ с портретом Маргарет Даблдей, описанным в дневнике деда.
И все же, если кто-то и знал подробности о его жизни, то только Маргарет Даблдей. Где же его бабка сейчас?
Спустя час Стивен мерил шагами гостиную своей матери, дожидаясь ее появления. Она жила на Маунт-стрит в небольшом доме с огромными окнами, позволяющими ей видеть все, что происходит снаружи. Стивен не часто виделся с матерью. Она так и не простила ему грехи молодости. Обвиняла сына в том, что семья потеряла все деньги, хотя именно ее муж принял решение оплатить долги сына. Лорд Уэстман мог отказаться. Это запятнало бы честь Стивена и вынудило бы его бежать на континент, но в тот момент родители были бы рады его отъезду.
И они действительно были этому рады.
Стивен надеялся, что, когда вернется в Англию, мать сменит гаев на милость. Теперь он стал графом, а она всегда отдавала предпочтение старшему сыну, наследнику. Но он ошибся. Она любила не титул, а своего первенца Джеймса. И что бы Стивен ни делал, никогда не смог бы занять место Джеймса.
Стивен бросился к матери, когда та наконец распахнула дверь. Она подняла руку, когда Стивен попытался поцеловать ее в щеку, и ему пришлось ограничиться поклоном.
– Стивен. – Кивнув, леди Даблдей опустилась в свое любимое кресло у окна. – Весьма неожиданный визит. Чему обязана честью лицезреть тебя?
Ее седые волосы казались тяжелыми под шиньоном, закрепленным на затылке. Она была бледнее обычного, лишь на щеках проступал едва заметный румянец. Леди Даблдей обладала величественной длинной шеей, маленькими изящными кистями рук, а ее карие глаза не выражали ни малейшего интереса. Стивен заговорил:
– Мама, извини, что заранее не известил тебя о своем приезде. Надеюсь, ты здорова. – С этими словами он сел на обитый парчой диван, стоявший напротив кресла матери.
Леди Даблдей лишь отмахнулась.
– А если бы я умерла, ты бы расстроился?
– Конечно. Но ты ведь не собираешься умирать. Ты прекрасно выглядишь.
Леди Даблдей внимательно посмотрела на сына, затем повернулась к окну.
– Человека может убить не только слабое здоровье, но и стыд, например.
Стивен опустил глаза и посмотрел на свои руки, почувствовав, что мать его осуждает. Он сделал все, что мог, чтобы спасти семью от краха. Он несколько раз доказал, что вполне способен быть наследником титула, но, похоже, мать этого не замечала, точнее, не хотела замечать. Ведь он не Джеймс, ее любимец.
– Знаешь, мама, – произнес Стивен, стараясь не поддаваться дурному настроению. – Я тут раздумывал об истории нашей семьи. – Он знал, что стыд, о котором говорила мать, не имел никакого отношения к прошлому семьи Даблдей, поэтому счел начало разговора правильным. – Прошлой ночью я был в мансарде…
– Интересно, что ты там делал? Наверняка развлекался с одной из служанок.
Стивен вцепился в подлокотник дивана.
– Нет, мама, просматривал содержимое ящиков, и ты не поверишь, что я нашел.
Леди Даблдей одарила сына равнодушным взглядом.
– Судовой журнал деда, – сказал Стивен, повернув тетрадь так, чтобы мать смогла ее увидеть.
Мать без всякого интереса взглянула на тетрадь и снова стала смотреть на улицу.
– Я его сегодня читал и обнаружил, что в конце записи обрываются на полуслове. Но больше никаких тетрадей деда не нашел. Не знаешь, где они могут быть? Возможно, у бабушки?
Мать повернулась к сыну, и его обдало ледяным холодом от ее взгляда.
– Ты приехал расспросить меня о тетрадях? В момент, когда наша семья переживает кризис?
Стивен заерзал на диване.
– Никчемный ты человек! Никчемный! – презрительно бросила леди Даблдей и поднялась с кресла. – Зачем я трачу на тебя время? Надо было убить тебя сразу после рождения.
– Мама, я не думаю…
– Ты никогда ни о чем не думал. Это был удел твоего брата. А ты только и делаешь, что болтаешься без дела да читаешь дневники. Ты хотя бы понимаешь, что наша семья разорена? Что нас скоро выселят из наших домов? Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы твоя мать жила на улице? – Леди Даблдей сорвалась на визг, и Стивену стоило немалых усилий сохранить самообладание.
– Нет, мама, я этого не хочу. Кроме того, мы вовсе не бедствуем. До этого еще далеко. Я делаю все от меня зависящее, чтобы вернуть семье былое богатство.
– Все от тебя зависящее, – насмешливо протянула леди Даблдей. – Что за нелепость. – Женщина направилась к двери, и Стивен, поднявшись с дивана, поспешил за ней.
– Мама, все, что мне от тебя нужно, это адрес бабушки. Дай мне его.
Не останавливаясь, леди Даблдей произнесла:
– Спроси Филлипса. Кстати, с этого момента, если тебе потребуется что-то сообщить мне, делай это через него. – Она открыла дверь, и Стивен закрыл глаза, когда дверь снова захлопнулась.
– Сэр, – раздался из угла тихий голос, – могу я проводить вас?
Филлипс. Стивен потер переносицу.
– Да, спасибо.
Надменный дворецкий проводил Стивена вниз по лестнице и открыл дверь. Но когда Стивен собирался уже надеть шляпу, Филлипс наклонился почти к самому его уху:
– Вас интересует графиня? Ваша бабушка?
Стивен посмотрел на дворецкого.
– Вы знаете ее адрес?
– Свэллоу-стрит, двадцать восемь, милорд. Это к югу от Ганновер-сквер. Такой коричневый с зеленым дом.
Стивен кивнул:
– Спасибо.
Он водрузил на голову шляпу, отделанную мехом бобра, и собрался уже уходить.
– Еще кое-что, милорд.
– Да, Филлипс.
– Ее светлости, вашей бабушки, нет сейчас дома, сэр. На прошлой неделе мы получили от нее письмо. Она вернется в город через месяц, а то и позднее. У вашей матери слабое зрение, милорд, и я читал ей письмо вслух. Прошу прощения, милорд, но я подумал, вы захотите узнать об этом. На случай, если… – он воровато оглянулся, – если тетради нужны вам срочно.
Стивен улыбнулся. Филлипс с ним очень любезен. Хорошо бы старый дворецкий научил его мать вежливости.
– Благодарю вас, Филлипс. – Стивен вложил в ладонь дворецкого крону. – Сообщите мне, если узнаете еще что-нибудь интересное.
– Не сомневайтесь, милорд, – ответил слуга, пряча в карман пять шиллингов и закрывая дверь.
– Что-то вы долго, – сказал Стивен, выходя из тени, разделявшей два соседних дома.
Джози подскочила и резко повернулась.
– Вы меня напугали, – проворчала она.
Стивен только что наблюдал, как она, рискуя упасть, спускалась из окна своей спальни по решетке, а затем по дереву, Стивен до смерти испугался и сейчас с облегчением вздохнул.
Так бывает всегда.
Но будь он проклят, если признается ей в этом. Стивен не был сторонником равноправия, которого его соседка хотела видеть в своей постели, и никогда не хотел им быть. Но он может избежать дальнейших перепалок, если будет держать рот на замке. Пусть Джозефина думает, что ему чужды условности.
