Кристина Брук - Чаровница

Она молча принялась ругать себя на чем свет стоит: почему она тут сидит, словно проглотив язык, и смотрит на него, как кролик на удава. Но ее удерживала какая-то невидимая сила. Неужели она в самом деле втайне желает продолжения? Чушь, она пришла сюда ради письма и ради брата.

«Очнись, очнись», – стучало в ее голове, словно раздавались удары судового колокола, но на самом деле это так гулко отдавался стук ее сердца.

Призвав на помощь всю свою волю, она выдавила из себя:

– Помнится, вы обещали мне кое-что рассказать о «Прометеевом клубе».

– Всему свое время, – уклончиво ответил он, подвигаясь к ней ближе.

Все слегка расплылось перед глазами Сесили. Сознание кричало ей: соберись, не будь размазней, а если не можешь дать отпор, то беги, спасайся. Однако тело отказывалось ей повиноваться, оно ее не слушалось. Сесили вся замерла в ожидании чего-то неотвратимого и неизбежного, и оно наступило.

Ашборн приник губами к ее рту. Все закачалось перед ее глазами, и прежней Сесили не стало – возникла другая, прежде ей неизвестная. Новая Сесили. Ощущения поражали своей необычностью, это была удивительная смесь внутреннего жара, волнения и неопределенное желания чего-то запретного. Его горячие, дышавшие нежностью и страстью губы как будто ждали от нее какого-то ответа, но Сесили не могла понять, какого именно, хотя смутно догадывалась. Ее ответ вышел робким, неуклюжим, наивным, но, по-видимому, это нисколько не обеспокоило его.

Вздохнув, Рэнд обнял Сесили, привлекая ближе и продлевая поцелуй.

Ею овладело желание, стремительно и так сильно, что она обрадовалась: ее и его желания совпадают; им обоим хочется одного и того же, и Сесили нравилось это единение, более того, ей захотелось ответить на его поцелуй с такой же силой и страстью.

Впрочем, в самом удаленном уголке ее сознания не очень четко, но звучал еще голос благоразумия. Она знала: пора остановиться, и не могла. Раньше ни один мужчина не целовал ее так, и, как знать, никто не будет ее так целовать потом. Любопытство и необычное возбуждение, которые он пробудил в ней, удерживали ее и мешали оттолкнуть Ашборна, что как раз следовало бы сделать.

Ашборн продолжал свою игру. Обвив одной рукой ее за талию, он принялся целовать ее медленно и нежно, вызывая в ней новые волны удивления и удовольствия. Сесили расслабленно откинулась на мягкий валик дивана.

И тут, как не могла не заметить Сесили, активность Ашборна возросла. Он принялся осыпать поцелуями ее щеки, шею, грудь. Всякий раз, когда дрожь наслаждения пробегала по ее телу, он шептал ей какие-то ласковые, хотя и невнятные слова. Он приник к ней, и его рука, скользнув под домино, принялась гладить ее грудь.

От охватившего ее наслаждения у Сесили перехватило дыхание. Но тут с неожиданной силой в ее ушах зазвучал тревожный звон колокола, предупреждавший – дело зашло слишком далеко, пора остановиться, в противном случае… Но об этом Сесили было даже страшно подумать.

– Нет, нет, стойте, – со страхом заговорила она, сделав попытку приподняться. – Прекратите сейчас же.

Ашборн тут же остановился, с хриплым вздохом откинувшись назад, и провел рукой по волосам. По его виду было заметно, как он раздосадован.

Сесили соскочила с дивана. Поправив на себе домино, она с негодованием произнесла:

– Не знаю, на что вы рассчитывали, но я пришла сюда вовсе не за этим.

Сесили замялась из боязни, как бы он не поднял ее на смех. Что бы она ни говорила, но маска и домино производили впечатление, что она пришла сюда, имея втайне подобные мысли.

Может, ей следовало рассказать о Норланде? Нет-нет, тогда она будет выглядеть еще смешнее. Кроме того, известие о женихе вряд ли охладило бы пыл Ашборна.

– Да, я знаю, что вы пришли сюда вовсе не за этим. – Его ответ, произнесенный извиняющемся тоном, удивил Сесили. – Вы правы, вам не стоит дольше оставаться здесь. Это чревато. Вы так привлекательны, Сесили, что я, поддавшись искушению, могу не устоять.

Комплимент, каким бы он ни был, не мог не польстить Сесили. Но разве могла юная благовоспитанная леди в подобной ситуации не разыграть возмущение? И Сесили с должным укором произнесла:

– Настоящий джентльмен умеет владеть собой и обязан сдерживать свои желания. Было бы смешно упрекать меня в том, что у вас не хватило…

– Конечно, мне не в чем вас упрекнуть, – перебил он ее. – Несмотря на это, если вы задержитесь здесь, то я опять примусь за свое. Вы так выглядите, что я не в силах устоять.

Вместо того чтобы, не задавая лишних вопросов, благоразумно уйти, Сесили поинтересовалась:

– И как же я выгляжу?

В его глазах заплясали веселые, насмешливые огоньки.

– Вы как вишня, крем и шоколад, как сладкое изысканное угощение, которое не терпится отведать.

Слова Рэнда не только шокировали, но и интриговали, вызывали тайное волнение. По его глазам Сесили поняла, что он догадывается о ее чувствах.

С ленивой грацией Ашборн встал и подошел к Сесили. Она стояла не шевелясь, не отрывая взгляда от его лица, губ, странные мысли волновали ее: что могут сделать эти губы, если только дать им волю.

Надо было как можно скорее вернуть разговор к той самой причине, которая побудила ее прийти сюда, но, потеряв над собой контроль, Сесили не знала, как это сделать. Ашборн настолько взволновал ее, взбаламутил ее чувства, что она совсем потерялась.

А что, если он целовал ее только ради того, чтобы лишить душевного равновесия? Подобная холодная расчетливость с его стороны не очень нравилась Сесили, но сбрасывать ее со счетов тоже не стоило. Судя по всему, Ашборн был не только способен на такой поступок, но и знал толк в подобных делах.

Если бы не это злополучное письмо, то у Сесили хватило бы благоразумия и осторожности держаться как можно дальше от герцога Ашборна. Но письмо надо было во что бы то ни стало вернуть. Кроме того, нужно было разузнать, почему все бумаги Джонатана оказались в руках Ашборна. Для чего ему потребовались записи брата? И какую роль во всем этом играл «Прометеев клуб»?

Сесили не доверяла Ашборну. Во всяком случае, не настолько, чтобы честно признаться, что она ищет и для чего. Она не могла прямо и откровенно спросить Ашборна об интересующем ее письме. Письмо в случае неудачного расклада могло разрушить все ее брачные планы, все надежды на будущее.

Опасный блеск глаз Ашборна красноречивее любых слов говорил о том, что сегодня лучше его ни о чем не расспрашивать. Он сделал к ней еще один шаг, и Сесили едва удержалась от того, чтобы не отступить, более того, не убежать.

Она поспешно проговорила:

– Вы знаете, мне пора идти. Когда бумаги брата отыщутся, пожалуйста, дайте мне знать.

Сесили старательно притворялась, что ее не тревожит загадочный блеск его глаз.