Виола едва удержалась от язвительной реплики по поводу того, как его увлечение блондинками не помешало в дальнейшем наслаждаться обществом шатенок, а также брюнеток и рыжих.
— Лорд Деймон — распутник и повеса без всяких моральных устоев! — раздраженно бросила она. — Впрочем, он, кажется, твой ближайший друг, так что развлечений вы ищете вдвоем.
— Уверяю, это совершенно незаслуженное оскорбление. И не стоит забывать, что лорд Деймон еще и старший сын маркиза. Подумай, какая это партия для сестры сельского сквайра из Корнуолла вроде мисс Лоуренс. Очень разумный брак, не находишь?
— Благоразумие — самая важная вещь в браке, — парировала она, вспоминая причину, по которой он когда-то выбрал ее. — Любовь, разумеется, тут совершенно ни при чем.
— Я бы так не сказал. Деймон показался мне влюбленным по уши, — заверил Джон, не обращая внимания на прозрачный намек по поводу выбора невесты, которым руководствовался он сам. — Кроме того, ты, похоже, взяла на себя труд ввести сестер Грейс в высшее общество, и я решил тебе помочь. А ты еще недовольна, когда я только сейчас представил одну из них будущему маркизу.
— Прошлой осенью я пообещала Дилану представить его сестер благородным джентльменам, но они не нуждаются в поклонниках вроде лорда Деймона. Пусть он, как будущий маркиз, считается выгодной партией, но девочка не найдет счастья с ним в браке. А она совсем этого не заслужила. Очень милая и добрая малышка.
— Именно то, что нужно, чтобы Деймон остепенился.
— В самом деле? — фыркнула она. — Но тебе это не помогло.
— Я женился не на милой доброй малышке.
— Благодарю. Если пытаешься завоевать меня подобными комплиментами, не стоит трудиться.
В зале погас свет. Обрадованная возможностью прервать беседу, Виола снова устремила взгляд на сцену, где Дилан Мур занял место за дирижерским пультом, поклонился публике и повернулся лицом к оркестру. Если он и нервничает, это совершенно незаметно!
Джон подвинулся к Виоле и положил локти на перила, коснувшись ее плеча своим.
— Я не женился на милой доброй малышке, — прошептал он, — потому что хотел не милую, добрую малышку, а страстную женщину.
— Вернее, богатую.
— Нет, богатая была мне необходима!
Похоже, ему ничуть не стыдно!
— А хотел я страстную женщину. И она у меня была. Пока не забыла, что такое страсть.
— Какая жестокость! — вскричала Виола, забыв, что находится в театре.
Но тут заиграла музыка, и это оказалось истинным благословением, потому что за первыми нотами симфонии, сыгранными оркестром из ста музыкантов, никто не расслышал ее слов. Виола, не отрывая глаз от оркестра, подвинулась к мужу.
— Если я и забыла, что такое страсть, — хрипло прошептала она, — в этом виноват ты!
— Это правда, — спокойно согласился Джон.
Виола от неожиданности растерялась и повернула голову. Он был так близко, что их губы почти слились, но у нее не хватало сил отодвинуться.
— Джон, я впервые слышу, как ты признаешь собственную вину за наш неудавшийся брак.
— Да, видишь ли, мужчине очень трудно признаваться в своей неправоте. Потому что мы почти никогда не ошибаемся.
Она поджала губы.
— А я почти уже добился улыбки? — пробормотал он.
— Нет. Ты слишком много о себе воображаешь.
— Разве?
Костяшки его пальцев коснулись ее щеки, и Виола едва не подскочила. Пришлось крепко сжать веер слоновой кости и вцепиться в перила. Наверняка половина зала сейчас наблюдает, как его пальцы, скользнув к ее шее, стали чертить круги на затылке. Губы его коснулись ее уха.
— На нас смотрят.
Но Джон, разумеется, не обратил на это внимания.
— Если ты забыла, что такое страсть и в этом виноват я, значит, я просто обязан исправить свою ошибку.
— Джон…
Она осеклась, забыв, что хотела сказать, потому что он поцеловал ее в ушко и стал гладить щеку большим пальцем.
— Я мог бы придумать множество способов напомнить тебе, — продолжал он, — если только позволишь.
Виола закрыла глаза. Почему он делает это с ней?
Джон прав, она забыла, что такое страсть, но теперь все вернулось. И с какой силой! Однако между ними все кончено, она разлюбила мужа и не хотела вспоминать страсть, которой когда-то пылала к нему. Не хотела вспоминать их любовные забавы по утрам, скачки в полях и те моменты, когда только одно его присутствие доставляло ей безмерную радость. Тогда они столько смеялись!
Но она не желала вновь испытывать это головокружительное счастье. Слишком было больно, когда оно ушло.
Виола открыла глаза и слегка повернула голову в его сторону, но глазами она искала одну-единственную ложу среди многих во втором ярусе зала. Разумеется, леди Помрой сидела там. Одного вида этой неотразимой брюнетки было достаточно, чтобы погасить те искорки страсти, которые Джон пытался разжечь в ней сейчас. Сколько раз за время романа этой женщины с Джоном очередная ничего не подозревающая хозяйка дома вынуждала Виолу садиться напротив Энн Помрой за чаем или картами…
Знакомая ледяная скорлупа, добрый друг, так долго защищавший ее, снова окутала сердце.
— Конечно, ты знаешь о страсти и наслаждениях любви куда больше меня, Хэммонд, — процедила она. — У тебя ведь огромный опыт!
Даже не глядя на него, она знала, что ее слова попали в цель. Недаром он со свистом втянул в себя воздух. Джон убрал руку и молча отодвинулся.
Ощутив благословенный покой, она откинулась на спинку стула, положила веер на колени и попыталась сосредоточиться на сцене. Но как бы она ни желала успешного исполнения симфонии, как ни была уверена в триумфе Дилана, все же ничего не слышала. В ушах звучал голос Джона, обещавший страсть, хотя Виола знала, что одной страсти недостаточно.
Когда симфония закончилась торжествующим призывом струнных, труб и цимбал, зал разразился овациями. Виола тоже встала, словно только сейчас очнувшись. Аплодируя, она смотрела, как Дилан кланяется публике. В этот момент Виола была так счастлива за друга, что даже забыла о собственных бедах.
Пока Джон не напомнил ей. В то время как дирижера вызывали на бис, он снова наклонился к ней.
— Чего бы мне это ни стоило, я заставлю тебя вспомнить, какой бывает настоящая страсть. Страсть, которую когда-то испытывали мы, клянусь. Увидимся в четверг. В два часа дня. Твоя очередь решать, куда мы поедем на этот раз.
Он исчез, не дожидаясь ее ответа. Виола смотрела вниз на бурлящий зал и понимала, что муж добьется своего. Именно этого она и боялась.
В четверг Джону пришлось пожалеть о том, что он позволил Виоле выбрать место для прогулки.
