Подойдя к берегу, Джул без размышлений сняла туфли, чулки и пошла к воде. На каноэ кто-то рыбачил, в воде плескались двое малышей. В открытом океане ходили вельботы со спущенными парусами. Джул пошла по берегу, останавливаясь, чтобы поднять и рассмотреть каждую необычную ракушку, которая попадалась ей на глаза. Сегодня она не уделяла внимания ни птицам, ни даже рыбам.
Подол ее юбки сильно намок, но впервые в жизни ей было все равно: отец уже ничего не мог сделать ей.
Джул повернула от океана и направилась к Малюлуолелю. Взгляд ее остановился на маленьком островке посреди пруда. Этот крошечный островок назывался Мокуула, и многие годы на нем жили короли Мауи. Недавно король Камегамега III принимал здесь гостей и показывал им огромные гробницы с витиевато украшенными гробами давно умерших королей.
— Джулиана.
Услышав голос Джона Бличера, Джулиана застыла на месте как вкопанная. Она медленно повернулась к нему.
— Привет, Джон. Я думала, ты еще обедаешь в доме моего отца.
— Нет, я откланялся. Мне… мне нужно было увидеть тебя и поговорить.
Джул поклялась, что ни за что не принесет страданий ни Саре, ни Джону.
— Джон, я скоро уеду с Мауи.
— Да, я знаю, — ответил Джон. Боже, как она прекрасна! Он горел желанием прикоснуться к ней, дотронуться до ее великолепных волос.
— Джон, извини, но мне хотелось бы побыть одной.
Ничего не говоря, Джон подошел к ней на расстояние всего нескольких дюймов. Джул насторожил незнакомый взгляд его голубых глаз.
— Мы здесь совсем одни. — Он говорил скорее с собой, чем с ней.
— Одни, — согласилась Джул.
Вдруг он обхватил ее руками, прижал к себе и начал целовать. Это было настолько неожиданным, что Джул растерялась.
— Джон! — закричала она и почувствовала во рту его язык.
Джул пыталась вырваться из объятий, но он был слишком силен.
— Прекрати, Джулиана, — проревел он. Она никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким тоном. — Ты ведь знаешь, что я всегда хотел тебя, а не Сару. А теперь я узнал правду. Скольким ты отдалась?!
— Отдалась? Боже, отпусти меня, Джон! Как ты можешь?
Но Джон не отпускал ее. Он словно превратился в настоящего зверя. Джул почувствовала боль в ребрах, но не могла кричать.
— Не изображай невинность! Я все знаю! Сара рассказала мне о том, что ты сделала. От того, что у тебя будет еще один, ничего не изменится. Ты была с Сентом!
Джул была настолько потрясена, что на мгновение забыла даже о страхе. Что такого могла рассказать ему Сара?
— Ты считаешь меня проституткой?
Он ответил на вопрос стоном. Джул чувствовала его руки на своей груди, губы на шее. Она закричала — ей показалось, что это Джеймсон Уилкс прикасается к груди, давит и делает больно. Джул словно обезумела: она била, царапала, кусала Джона; ее дыхание стало громким и прерывистым. Он швырнул ее на землю и навалился на нее.
Джул было больно и страшно под тяжестью его тела. Боже, теперь она поняла, что значит «изнасиловать» — то, что собирался сделать с ней Джон.
* * *
Сент вымыл руки и вытер их белым полотенцем, которое дал ему Дуайт Болдуин.
— Спасибо, что зашел ко мне, Сент, — сказал Дуайт. — Сегодня было всего лишь двенадцать пациентов, но не представляешь, что будет твориться через пару месяцев.
— Рад буду. Ты все еще специализируешься на сифилисе?
— К несчастью, да, и этому конца-края не видно. Что ты думаешь по поводу того бедняги, которого только что осмотрел?
— Сегодня же нужно ампутировать ногу, иначе он не доживет до утра.
Дуайт Болдуин вздохнул:
— Я тоже так считаю. Черт возьми, какой нелепый случай! Это произошло на плантации таро, а Элайша Бличер не побеспокоился сразу же привезти его.
— Завтра обработай его спиртом и серой из церкви.
— Боюсь, это не особо поможет, но я так и сделаю, можешь не сомневаться. Позволь, я провожу тебя.
— У тебя есть эфир?
— Нет, но есть хлороформ. Слава Богу, нам не приходится больше подвергать наших пациентов адским мукам. Кажется, ты рассказывал мне, как сам был свидетелем первого использования эфира в Массачусетской больнице в 1846 году?
— Да, был. Сначала это выглядело как цирк, врачи и студенты смеялись. А закончился опыт мертвой тишиной. Никогда не забуду лица доктора Уоррена, когда он делал свой первый надрез. Пациент лежал, не двигаясь, не произнося ни единого звука. Когда доктор закончил, он повернулся к аудитории и сказал: «Джентльмены, это не шутки».
— Мне говорили, что кто-то из врачей подошел тогда к пациенту и долго хлопал его по щекам, чтобы убедиться, что тот не мертв.
В действительности ничего подобного не происходило, но история с такими подробностями становилась ярче, так что Сент молча кивал.
— Хорошо бы еще убедить наших коллег использовать эфир во время родов. — Сент знал, что Дуайт Болдуин обладал бесконечным состраданием, но, как и многие, особенно религиозные люди, считал, что женщина должна рожать без обезболивания, что ничто не должно облегчать ее муки.
Но на этот раз Дуайт не клюнул на эту удочку. Немного помолчав, он спокойно сказал:
— Я слышал про Джулиану Дюпре.
— Да, — ответил Сент, — я рассказывал тебе о том, что произошло у нас с ней вчера.
— Нет, я не о том. — Дуайт вздохнул.
— Понимаю, о слухах. Но скоро они утихнут, и с ней все будет в порядке.
Дуайт скептически посмотрел на Сента, но тот уже говорил со стариком, приносившим ему свежую рыбу не реже трех раз в неделю. Сент когда-то вылечил ему сломанную ногу, и он расплачивался рыбой.
Через несколько минут Сент распрощался с Дуайтом Болдуином и направился к дому Дюпре. Миссис Дюпре сказала ему, что Джулиана ушла, и он, поблагодарив ее, направился на поиски. Он надеялся найти ее в южной части города.
Вдруг он услышал безумные крики, и внутри у него все перевернулось.
— Джул!
Сент как сумасшедший бросился на крик. Пробравшись сквозь кусты, он увидел лежащую на спине Джул и Джона Бличера, рвущего на ней одежду. Джул кричала и боролась.
У Сента потемнело в глазах от ярости, с диким ревом он бросился на молодого человека.
— Недоносок! — заорал он, отрывая Джона от Джул.
Со всей силы он двинул ему кулаком по челюсти, так что тот отлетел.
— Грязная свинья! — вопил Сент. — Я тебе шею сверну!
Джул встала и увидела, как Майкл бьет Джона, услышала стоны Джона. Майкл мог убить его! Увидев, что к ним бежит Томас, она пронзительно закричала:
— Томас, помоги! Ради Бога, быстрее!
Ярость Сента прошла так же быстро, как и нахлынула. Он вдруг увидел окровавленный нос Джона, услышал, как тот стонет от боли.
— Что здесь, черт побери, происходит? — спросил Томас.
