Она присела и хотела взять девочку за руки, но Шеннон спрятала ручки за спину.
Молодой женщине очень хотелось приласкать малышку и сказать ей, что она будет с ней всегда, но, так как ее пребывание здесь было под большим вопросом, она не хотела давать обещания, которые могут оказаться невыполненными. Нола вытерла глаза Шеннон своим платком и рассудительно сказала:
— Вчера я легла в твоей комнате, потому что у меня не было своего места. Я буду жить в этом доме, но могу каждый вечер укладывать тебя спать. Что скажешь?
Шеннон все еще стояла насупленная. В зеленых отцовских глазах снова заблестели слезы.
— Мы будем видеться каждый день до тех пор, пока я останусь здесь, но как долго это продлится, пока сказать не могу. Но я хочу остаться.
Сколько она пробудет с этими детьми? Уж месяц-то точно. Это все, что она вчера смогла выторговать у Ленгфорда Райнхарта. Но у нее сильные козыри, — и она не отступит. Пусть только попробует нарушить договор!
— Я тебя попрошу о большом одолжении, Шеннон. Ты знаешь, что такое одолжение?
Девочка отрицательно покачала головой.
— Это такая важная вещь, которую ты можешь для меня сделать. Мне это очень поможет.
Глаза ребенка округлились.
— Я хочу, чтобы ты стала моей помощницей в школе.
Девочка открыла рот от удивления.
— Я? А что мне нужно будет делать?
Нола сделала вид, что напряженно думает.
— Ты будешь звонить в школьный колокольчик. Вытирать лоску после занятий. Раздавать карандаши и бумагу. Смотреть, чтобы мальчики были аккуратными с книгами. Работы всегда много, и одна я могу не справиться. Вот и прошу тебя помочь, потому что знаю, что ты это сможешь.
— Я смогу! — восторженно закричала Шеннон.
То, что она, может быть, окажется у мисс Грейсон единственной ученицей, ей даже в голову не пришло. Зато эта мысль очень занимала Нолу.
— Ты славная девочка. Моя помощница, конечно, будет сидеть на первой парте.
Шеннон вытерла слезы рукавом и просияла.
День был наполнен событиями. Нола начала учить Шеннон первым буквам алфавита и для забавы нескольким детским песенкам. Во время большой перемены они сходили на птичник, и Шеннон показала ей кур. Потом отправились в коровник. Увидев стоящую в стойле корову, учительница поразилась, какой изможденной, если так можно сказать о животном, она выглядит. Видно, травы совсем мало и корма не хватает. Молодая женщина посмотрела на безоблачное голубое небо и поняла, что имел в виду Тирман Скелли, когда сказал, что очень скоро она возненавидит его.
Дальше они отправились в дом для служащих. Шеннон открыла дверь, и Нола увидела десять кроватей, стоящих у стены.
— Здесь спят Джимми и Джек, когда живут у нас. И Хэнк тоже.
— А кто такие Джимми и Джек?
— Папины помощники. Они иногда бывают здесь, а иногда их подолгу нет. Они бродяги.
Нола не поняла, что девочка хотела этим сказать, но почувствовала любопытство. Ладно, со временем разъяснится. Потом Шеннон показала ей большую кухню, которой уже давно не пользовались. Нола увидела там громадную плиту и сделала для себя вывод, что раньше на ферме было много работников. Кроме того, имелся склад для припасов и большое помещение, где, судя по всему, стригли овец.
Рядом с домом для служащих располагались конюшня и огороженный выгон для лошадей. Там Шеннон, которую буквально распирало от гордости, показала ей Пуговку — своего пони.
— Папа говорит, что я хорошо езжу, — похвалилась Шеннон. — Мне разрешают ездить до забора. А дальше мне нельзя — там стадо, овцы.
Весь день они провели вдвоем и обедали тоже в обществе исключительно друг друга. После обеда Нола положила девочку спать, а сама стала разбирать вещи в комоде. За целый день молодая женщина никого не видела, но каждый раз, когда она шла по двору, чувствовала, что за ней наблюдают из окна на втором этаже главного дома.
— Вы будете готовить ужин? — спросила Шеннон ближе к вечеру.
Нола подумала о неудаче, которая постигла ее рано утром, когда она пыталась затопить плиту.
— Да, если ты мне поможешь.
Шеннон с готовностью кивнула.
— Хорошо. Ты знаешь, как растопить плиту?
— Нет, мне нельзя к ней подходить.
Нола задумалась. Как быть? Почему она не посмотрела, как это сделал Гален? Да потому, что была слишком разгневана и расстроена, чтобы внимательно наблюдать…
Мужчины и мальчики вернулись затемно. А у нее все-таки был готов ужин! Шеннон сказала ей, где лежит вяленое мясо, и Нола сделала жаркое и сварила бобы.
Огород оказался в дальнем углу за главным домом. Разнообразием овощей он не отличался — кроме бобов, моркови, картофеля и лука, там ничего не было. Нола хотела также вымыть везде полы, но поединок с плитой отнял у нее все силы. Без преувеличения можно было сказать, что она устала до смерти.
Гален Хетфорд вошел на кухню нахмуренный. Он молча слушал, как Шеннон взахлеб рассказывала ему о том, что они с мисс Грейсон делали днем. Она заметила, как Хетфорд уставился на бантик в волосах своей дочери. Когда малышка спросила отца, нравится ли ему ее новое украшение, он крепко сжал губы и не ответил.
На кухне появились мальчики, а за ними вошел Бредли. Он покосился на бантик в волосах Шеннон, но промолчал. Нола сделала вывод, что днем у мужчин состоялся какой-то разговор. Она тут же отозвала Хэнка в сторону.
— Когда вы в следующий раз поедете в Джулиа-Крик?
Он удивленно посмотрел на молодую женщину. Это все? Ей уже невмоготу? Нола поняла, что Хэнк решил, что она хочет уехать отсюда как можно быстрее.
— Это не то, что вы подумали! Мне нужно будет сделать покупки: кое-что для домашнего хозяйства и еще себе лично. Я же осталась совсем без вещей. У вас большой выбор товаров?
— Не такой большой, как в Винтоне, но что-то вы сможете найти. Хозяин магазина закажет все, что вам еще понадобится, в Чартер-Тауэрс или даже в Мериборо. Выезжаем в воскресенье в восемь утра на двуколке.
— Нет, Хэнк. Лучше поедем верхом. У меня не будет громоздких покупок.
Бредли наморщил лоб.
— А вы умеете ездить верхом?
— Приготовьте лошадь, а я вам покажу.
— Не думаю, что у нас есть дамское седло.
Нола рассмеялась.
— В такой чепухе нет необходимости. Если вы не против, Хэнк, я еще раз надену ваши брюки. В Джулиа-Крик я куплю себе сапоги для верховой езды и бриджи.
Тем временем все явно ждали, когда они закончат свою беседу. Нола поставила на стол жаркое и бобы, а Хэнк удивленно чесал затылок
