Его слова вернули Мерси к действительности, и она вспомнила о своем коварном плане.
— Ах, это не важно! Месье Таунсенд оказался на редкость приятным кавалером.
— Я должен ревновать? — усмехнулся Джулиан.
— Ревновать? — Брови Мерси игриво взлетели вверх. — К месье Таунсенду? А я, признаться, решила, что он имеет виды на вашу матушку.
— Рад это слышать. Хотя мне бы не хотелось, чтобы мою матушку похитил уроженец восточных штатов.
— Но он богат, как Мидас. Впрочем, как и вы, не так ли? — ехидно заметила Мерси.
— Мерси, мне нужно поговорить с тобой. Наедине. — Джулиан сделал вид, что не заметил ее выпада.
— Наедине? — удивилась она. И снова почувствовала себя неуютно.
Но Джулиан уже подхватил ее под руку, увлекая за собой.
— Поговорим на веранде, — бросил он на ходу. — Уверяю тебя, это вполне прилично.
Пройдя под одной из арок, они оказались на крытой веранде, примыкавшей к внутреннему дворику отеля.
— Для чего вы привели меня сюда? — спросила Мерси.
Вытащив из жилетного кармана плоскую бархатную коробочку, Джулиан протянул ее ей:
— Я хочу подарить это тебе.
Приятно удивленная, Мерси открыла коробочку и задохнулась от изумления. В глаза ей ударил сноп синих лучей. На шелковой подушечке сверкало великолепное сапфировое ожерелье. Оно стоило целого состояния — Мерси нисколько в этом не сомневалась.
— Я купил его специально для тебя, — ласково сказал он.
— Для меня? Но почему? — дрожащим голосом пролепетала она.
— Ради нашей помолвки, — улыбнулся Джулиан. — Ну… и в награду за хорошее поведение.
— Простите? — Сердце Мерси заколотилось.
— Разве я не обещал подарить тебе парочку безделушек, если ты будешь хорошо себя вести? Так вот, я тобой доволен, Мерси.
Слезы навернулись ей на глаза. Меньше всего она ожидала, что Джулиан будет так добр к ней. Его внезапная щедрость грозила разрушить весь ее тщательно продуманный план. Пришлось напомнить себе, что она лишь притворялась кроткой, перед тем как нанести ему сокрушительный удар.
Джулиан заглянул ей в глаза:
— Сегодня я хотел подарить тебе что-то… что-то новое, не из прошлого, понимаешь? И еще… мне хочется надеяться, что мы с тобой сможем навсегда похоронить его и начать все заново. Неужели это так трудно, дорогая?
Она чуть было не отказалась от мести, услышав его взволнованный голос, моливший о прощении. Он надел ожерелье ей на шею.
Холодное прикосновение металла и тяжесть драгоценных камней вернули ее к действительности. Цинизм ситуации поразил ее в самое сердце: он дарит ей ожерелье — и отбирает у нее свободу. А его просьба забыть прошлое? Разве сможет она забыть смерть отца? Предать человека, давшего ей жизнь?
— Вы тешите себя несбыточными надеждами, — с горечью бросила она ему в лицо. — Я не продаюсь — даже за все драгоценности мира! И прошлое всегда будет стоить между нами!
Гнев исказил его лицо. Сильные пальцы, словно когти, сдавили ей плечи.
— Все еще не можешь простить мне Бруссара?
— Да! — воскликнула Мерси, отбросив его руки.
Вся дрожа, она вернулась в зал.
«Прошлое всегда будет стоять между нами!» Жестокие слова Мерси поразили Джулиана. Появились первые гости, а он все еще стоял на веранде, потягивая бренди и вспоминая ссору с невестой.
Каким же идиотом он был, когда рассчитывал на примирение… надеялся, что, может быть, все изменится! Теперь все надежды Джулиана рухнули. Мерси дала согласие на этот брак только из страха… Джулиан еще не забыл, как угрожал ей…
Жалость… недоверие… ненависть — великолепная основа для супружеской жизни!
Что же ему делать?
В любом случае сегодняшний бал отменить уже нельзя. Им придется пережить неприятный момент — когда Мадлен объявит об их помолвке. Потом он поговорит с Мерси и сделает то, что обязан был сделать много дней назад, — положит конец этому нелепому фарсу и вернет ей свободу…
* * *
А в душе Мерси царил хаос.
— Где Джулиан? — шепотом спросила встревоженная Мадлен.
— Не знаю, мадам, — пробормотала Мерси, виновато отводя глаза в сторону.
Она уже сожалела, что наговорила Джулиану столько жестоких слов. Да и тяжесть сапфирового ожерелья все время напоминала о его доброте. Мадлен и Таунсенд, увидев подарок Джулиана, пришли в неописуемый восторг.
Но даже блеск и тяжесть великолепных сапфиров были бессильны — Мерси не могла забыть, что не по своей воле согласилась на этот брак. К тому же ни одно ожерелье в мире не стоило того, чтобы ради него забыть о родителях.
Очень скоро бальный зал заполнился шумными, говорливыми креолами. Гости столпились вокруг столов, потягивая великолепное шампанское и смакуя изысканные закуски, а сновавшие вокруг слуги разносили подносы с горячими блюдами.
Наконец Мерси увидела Джулиана, укрывшегося в тени одной из арок в дальнем конце зала. Глаза их на мгновение встретились — его были холодны, как те драгоценные камни, что сверкали сейчас на ее груди. А в ее глазах горел мрачный огонь.
Чарующие звуки вальса Шопена наполнили зал. Гости расступились, чтобы освободить место для танцующих. Но ни одна пара не решалась открыть бал.
И вдруг Мерси с ужасом поняла, что все ждут, когда Джулиан пригласит ее на тур вальса. Ведь в конце концов этот бал давался по случаю их помолвки.
Наступила неловкая тишина. А Джулиан как сквозь землю провалился.
На щеках Мерси загорелись багровые пятна. И вдруг возле нее выросла высокая фигура Никола Бьенвилля.
— Вы окажете мне честь, мадемуазель? — Он протянул ей руку, и в его темных глазах блеснул огонек.
— Конечно, месье, — церемонно кивнула Мерси.
Бьенвилль вывел ее на середину зала, и Мерси украдкой покосилась в тот угол, где стоял Джулиан. Но его там не было.
* * *
Никола Бьенвилль оказался великолепным танцором. Высокий, смуглый, гибкий, он с неподражаемой грацией кружил Мерси в вальсе. Вскоре к ним присоединились и другие пары.
К тому же он был явно любителем пофлиртовать — впрочем, d этом Мерси уже успела убедиться в тот день, когда они ужинали вчетвером: они с Джулианом и Никола со своей невестой.
Не успели они сделать первый круг, как он галантно склонился к ней:
— Вы сегодня восхитительны, мадемуазель! И признаюсь, я удивлен, что Джулиан не ринулся к вам со всех ног, чтобы пригласить вас на вальс. У креолов это традиция — на первый вальс на балу по случаю помолвки жених приглашает невесту.
— Похоже, мой жених не из тех, кто следует традициям. — Мерси равнодушно пожала плечами, но в глазах ее сверкала обида — ведь она-то не оскорбила его публично!
