В этот момент Виктории отчаянно хотелось отвесить ему пощечину. Когда она сама жалуется на судьбу, это еще куда ни шло — в конце концов она имеет на это право. А вот ему не годится отпускать свои дурацкие замечания по поводу ее жизненного выбора.
— Тебе лучше уйти, — холодно промолвила она.
— Да, конечно, — неожиданно легко согласился он; — У тебя, вероятно, куча дел. Тебя ждут уроки и прочие обязанности гувернантки.
Она скрестила руки на груди.
— И больше не смей сюда приходить.
— Почему? В шкафу было не так уж плохо.
— Роберт… — сердито начала она.
— Ну хорошо, хорошо. Но прежде — маленькое вознаграждение за шоколадный торт. — Он быстро склонился к ней и запечатлел на ее губах короткий, но горячий поцелуй. — Это поможет мне дожить до завтрашнего утра.
Виктория брезгливо вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Какой же ты все-таки… — Она не докончила фразу и махнула рукой.
Роберт только усмехнулся.
— Жду не дождусь завтрашнего вечера, мисс Линдон.
— И сделай милость, перестань меня повсюду подкарауливать.
Он вскинул бровь.
— Посмотрим, удастся ли тебе так просто от меня избавиться.
Прошел вечер, и наступило утро следующего дня, а от Роберта не было ни слуху ни духу, и Виктория все более склонялась к мысли, что он наконец-то решил оставить ее в покое.
Но она ошибалась.
Это случилось за несколько часов до званого обеда. Виктория спешила по коридору в свою комнату, как вдруг перед ней внезапно возник Роберт. Она чуть не закричала от испуга.
— Роберт! — вымолвила Виктория, прижав руку к груди, чтобы успокоить бешеный стук сердца. С трудом переведя дух, она быстро огляделась по сторонам, нет ли кого поблизости. — Пожалуйста, не пугай меня больше так.
Он тут же заулыбался. Нет, она когда-нибудь убьет его за эту ухмылку!
— Мне нравится, когда я застаю тебя врасплох.
— Могу себе представить, — пробормотала она.
— Я просто хотел узнать, как идут твои приготовления к первому выходу в свет.
— Никак, — огрызнулась она. — Если хочешь знать, меня приводит в ужас вся эта затея. Никогда не питала особой симпатии к аристократам, и при мысли о том, что мне придется сегодня провести в их обществе несколько часов, кровь стынет в жилах.
— И чем тебе так насолили аристократы, что ты их терпеть не можешь? Никто из благородных господ не согласился взять тебя в жены? — Он прищурился, И глаза его стали похожи на два сверкающих лезвия. — Что ж, весьма сожалею, что тебе не удалось осуществить свои планы. Все твои старания пошли прахом.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она, совсем сбитая с толку его туманными намеками.
— Не понимаешь? — насмешливо переспросил он.
— Мне надо идти. — Она попыталась его обойти, но он преградил ей путь.
— Роберт!
— Я не в силах расстаться с тобой.
— О прошу тебя, — презрительно бросила она. Теперь он откровенно врал — в его глазах ясно читалось все отвращение, которое он к ней испытывал в эту минуту.
— Ты что, не веришь мне? — спросил он.
— Твой взгляд не соответствует твоим словам. Да и кроме того, я давным-давно поняла, что мне не следует верить ни одному твоему слову.
— Что это значит, черт возьми? вспылил Роберт.
— Ты сам знаешь, что.
Он шагнул к ней, она попятилась и прижалась к стене.
— Не я один лгал, ты тоже, — произнес он, понизив голос.
Виктория гневно сверкнула глазами.
— Пусти меня!
— Не хотелось бы прерывать такую милую беседу. Вряд ли нам еще представится случай поговорить по душам.
— Роберт! Если нас кто-нибудь увидит…
— Почему, черт побери, тебя это так волнует?
Услышав это, Виктория задрожала от ярости.
— И ты еще спрашиваешь? Да как ты смеешь! — прошипела она.
— Очень даже смею, милая моя.
У нее просто руки чесались отвесить ему пощечину. Его щека была так близко, и на ней великолепно смотрелся бы отпечаток пятерни.
— Я в последний раз требую…
— В последний? Что ж, отлично. По правде сказать, мне уже надоело с тобой пререкаться.
— Я сейчас закричу!
— И сюда мигом сбегутся все гости и домочадцы, от которых ты так старательно скрываешься. Не думаю, что ты решишься на такой отчаянный шаг.
— Роберт…
— О Господи ты Боже мой! — Он распахнул дверь, схватил Викторию за руку и впихнул ее в комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь. — Ну вот, теперь мы одни.
— Ты что, с ума сошел? — зашипела Виктория. Она испуганно оглянулась вокруг, пытаясь угадать, куда он ее затащил.
— Да успокойся же, — сказал он, стоя у двери в позе неприступного судии. — Это моя комната. Здесь нас никто не потревожит.
— Не ври, это не покои гостей.
— У леди X. не хватило комнат на всех приглашенных, — пояснил он, пожав плечами. — Она поместила меня рядом с хозяйскими комнатами. Ведь, по ее выражению, я все-таки граф.
— Я прекрасно осведомлена обо всем, что касается твоего титула и положения в обществе, — заметила она ледяным тоном.
Роберт пропустил этот ядовитый укол мимо ушей.
— Итак, мы теперь одни и потому можем спокойно продолжить наш разговор — тебе не надо больше тревожиться, что нас ненароком обнаружат.
— А тебе не приходило в голову, что виноват в этом ты? И что именно с тобой я меньше всего хотела бы оставаться наедине? Роберт, у меня полно дел. Я не могу торчать в твоей комнате до вечера.
— Вряд ли тебе удастся отсюда ускользнуть, — отозвался он, прислонившись спиной к двери.
— Роберт, неужели ты не понимаешь, что в любую минуту можешь меня скомпрометировать? Уясни себе вот что: ты рано или поздно вернешься в Лондон, где будешь развлекаться в свое удовольствие, — продолжала она с тихой яростью, — а у меня нет такой возможности.
Он небрежно потрепал ее по щеке.
— Если бы ты захотела, я бы предоставил тебе такую возможность.
— Перестань сейчас же! — Она резко отпрянула в сторону, в ярости на себя и на него за то, что его прикосновения были ей так приятны. — Ты оскорбляешь меня, — сказала она, гневно повернувшись к нему спиной.
Он осторожно положил руки ей на плечи.
— Я имел это в виду как комплимент.
— Комплимент! — Она снова вывернулась из его объятий. — У тебя какие-то извращенные представления о морали и приличиях!
— Странно слышать это от тебя, моя дорогая.
— Почему же? В отличие от тебя я не занимаюсь соблазнением невинных барышень.
— А я никогда не пытался продать свое тело за титул и состояние.
— Ловко ты рассуждаешь! Ты, который давным-давно продал свою душу.
— Потрудись объясниться, — холодно потребовал Роберт.
— Нет, — ответила она, разозлившись на его повелительный тон.
