Сейчас здесь царили холод и полумрак, но уже к вечеру в сооруженных по углам очагах весело запляшет огонь, на решетках будут жариться каштаны, а длинный стол у правой стены заставят тарелками с праздничными лакомствами. Матье уверял, что придут и музыканты. Значит, будут танцы.
Майклу нравилось смотреть, как танцует мама. Он уже видел однажды, как она весело кружилась с Люсьеном на празднике урожая. Габриель тоже хорошо танцует. Странно, что они с мамой не делают этого вместе. Похоже, ей Габриель нравился не так сильно, как ему. Мальчуган вздохнул, а затем торопливо прошел по скрипучему полу в самый дальний угол. Пока никого нет, он должен сделать то, ради чего пришел.
В полумраке Майкл с трудом различал раскрашенные глиняные фигурки людей, но не особенно переживал по этому поводу. Ведь это они с Матье соорудили здесь ясли. При желании мальчик мог с точностью сказать, кто где расположился. Вон тот старик с пастушьим посохом – Иосиф, улыбающаяся женщина – Мария, трое бородатых мужчин – волхвы. А маленький карапуз в люльке – сам Христос.
Немного подумав, Майкл направился именно к нему, справедливо решив, что, если Рождество – это его праздник, значит, он тут самый главный.
Опустившись на колени на соломенную подстилку, малыш сложил ладони, как для молитвы, и тихо зашептал:
– Господи, сделай так, чтобы моя мамочка всегда была, счастлива, чтобы у Жервезы не болели ноги, а Аннетт вышла замуж за Гийома. Пусть Матье получит от тебя в подарок новую трубку, а Люсьен – очки, взамен тех, которые потерял на прошлой неделе. И еще, Боженька, пошли мне папу, потому что у меня его нет. – Майкл снова вздохнул и поднялся с колен, затем, на всякий случай, добавил: – Лучше если он будет похож на Габриеля…
Сидя рядом с такими же, как и она, почтенными матронами, Жервеза наблюдала за молодежью, проносящейся мимо в вихре фарандолы. Вот, кажется, мелькнула цветастая юбка Фреи. А кто это рядом с ней? Матье или Люсьен? Похоже, что оба. Пусть девочка развлекается, у нее был год не из легких. Другая бы давно сломалась, а эта знай себе посмеивается. Ну и характер, прямо как у бабки Соланж. Та тоже с виду была хрупкая, а внутри – кремень. Только не принесло это ей счастья. Фрея вот тоже смеется, хохочет, а на душе у нее ведь муторно. Старуху не проведешь, она все видит. И то, какие полные ожидания взгляды Фрея исподволь бросает на дверь. И то, как сторонится других парней, словно щитом заслоняясь приятелями Матье и Люсьеном. Кого же ты, девонька, высматриваешь?
Фрея поймала на себе взгляд Жервезы и помахала ей рукой. Этого вполне хватило, чтобы новый гость, вошедший в дверь, ускользнул от ее внимания. Матье подхватил хозяйку под руку, и она была вынуждена сделать еще круг.
Радостные лица стремительно появлялись и исчезали на ее пути, сменяясь новыми. Фрея в ответ улыбалась, кивала и выкрикивала приветствия. Сколько народу собралось сегодня в старом амбаре! И все веселятся, шутят, танцуют. Кое-кто даже успевает целоваться. Фрея пронеслась мимо Аннетт и Гийома, но они, целиком поглощенные друг другом, кажется, ее вовсе не заметили.
Майкл, которого по случаю праздника не отправили спать, а разрешили остаться с взрослыми, в компании таких же, как и он, счастливчиков, бегал между танцующими. Фрея подозревала, что, несмотря на ее запрет, Жервеза все же дала ему попробовать вина последнего урожая. Уроженка Бордери, она считала, что молодое вино сродни материнскому молоку – придает сил и здоровья. И ее невозможно было переубедить.
Подумав о Жервезе, Фрея вновь бросила взгляд в ту сторону, где восседала ее домоправительница. И в тот же миг сердце у нее в груди взволнованно дрогнуло. Потому что рядом с креслом Жервезы стоял тот, чьего прихода она так боялась и так нетерпеливо ожидала. Габриель…
Он с улыбкой о чем-то переговаривался с пожилой женщиной, периодически скользя небрежным взглядом по танцующим парам. Интересно, что привело его на праздник?
Укрывшись за плечом Матье, Фрея рассматривала Габриеля. За то время, что они не виделись, он нисколько не изменился. Все такой же уверенный в себе и неотразимый. Ей пришлось признать, что, как бы она к нему ни относилась, Габриель остается мужчиной, притягивающим к себе внимание. Свидетельством тому стало скопление гостей в той стороне, где он находился, причем преимущественно женского пола.
Фрея и сама признавала, что от Габриеля исходит магнетизм, воздействующий даже на нее. Еще взгляд – и она пропала!
Ах, почему ей никогда не удается остановиться вовремя! Фрея от отчаяния стиснула зубы, но воображение уже рисовало мускулистое тело, нескрываемое джинсами и свитером домашней вязки. Господи! Неужели нельзя было создать кого-нибудь менее совершенного?
Танец окончился. Люсьен сменил Матье. Один из музыкантов объявил игру. Тотчас в центр стали выходить новые пары. Краем глаза Фрея заметила, что невысокая темноволосая девушка, дочь конюха Жерома, пригласила Габриеля и он согласился.
Игра была проста. Мужчины и женщины двигались по кругу в противоположные стороны, пока звучала музыка. Лишь только она прерывалась, остановившиеся друг против друга целовались, а затем продолжали танцевать. Больше всего подобное развлечение нравилось молодежи. Еще бы! Сорвать поцелуй с губ любимого или любимой на глазах родителей, тетушек и прочей родни, и при этом не получить взбучки! Ничего не поделаешь, традиция.
Скрипачи ударили смычками по струнам, озорная мелодия подхватила Фрею вместе со всеми и понесла по кругу. Пауза! Люсьен сокрушенно вздохнул, он немного проскочил, и Фрея уже целовалась с каким-то высоким парнем. Снова музыка! И опять пауза.
Фрея остановилась и подняла глаза. Перед ней стоял Габриель. На его лице отразилось смятение, впрочем быстро сменившееся самоуверенной улыбкой. Каков нахал! Фрее захотелось немедленно повернуться и убежать прочь, но мужчина уже склонялся к ее губам.
Вкус меда! У губ Габриеля оказался вкус меда, душистого и дурманящего. Она приникла к ним и пила, пила их аромат. Неожиданно все кончилось и до ее слуха донесся его приглушенный голос:
– Что ты делаешь?
– Целую тебя.
Она открыла глаза и увидела, что они – единственные, кто остался на месте, остальные продолжали игру. Но ей было безразлично: ее пара нашлась. Фрея вновь потянулась к губам Габриеля.
Он с тихим смешком отпрянул от нее.
– Ты сумасшедшая, здесь же кругом люди.
– Ну и пусть! Если боишься за свою честь, уведи меня туда, где никого нет.
– Дурочка, я беспокоюсь за твою репутацию. Не спеши делать глупости, о которых потом будешь жалеть.
Но Фрея не желала слышать никаких отговорок.
– Поцелуй меня еще раз, Габриель. – В голосе молодой женщины появились просительные нотки.
