Бибисер отбивался, а женская рука вонзила в бабье личико острые ногти и, елозя по неструганному полу, в бешенстве вопрошала: «Кто ты?»
Бибисер закричал:
— Помогите!
И Роз узнала голос дяди. Все отстранилось от нее, и она потеряла сознание.
Бибисер не знал, что делать. То ли смотреть на девушку, то ли хорохориться перед собой. На лице горели следы от ногтей Роз. Три глубоких борозды тянулись ото лба к подбородку.
«Хоть бы люди не догадались. А что я теперь скажу ей? А мое опекунство?»
Роз пришла в себя. Ее уже привели в порядок. Она нащупала на себе платье. Она все вспомнила и осознала, что сидит рядом с дядей. Они ехали домой. Она почувствовала в своих руках силу и узнала вкус страсти. Она знала, что делать. Железным голосом она произнесла:
— Мартин Бибисер!
Дядя шарахнулся от нее в дальний угол кареты. Девушка, как призрак, поднялась с сиденья.
— Мартин Бибисер, — произнесла она. — Ваш… — переменила обращение, — мой отец оставил тайное завещание. — У Бибисера отвисла челюсть. — В этом завещании есть ваша доля. Нет, не так, — таким же мертвым голосом поправила себя Роз. — Есть доля твоей дочери. Ты не получаешь лично ничего. Ты должен выдать меня замуж. С этим условием ты назначаешься моим опекуном. За то, что ты поможешь мне выйти замуж, мой отец отчисляет твоей дочери немалую сумму на приданое.
Роз прочитала приговор Бибисеру и откинулась на подушки кареты. Отныне она знала, зачем будет жить. Она будет искать своего гранда. А Бибисер, который его прогнал, приведет к ней его сам. Найдет и приведет. И покончим на этом.
С этой минуты для нее началась новая жизнь. Мартин Бибисер подсказал ей уловку. Письма…
Теперь надо было найти того, кто эти письма получит.
Слова превращаются в слухи, слухи — становятся тайнами
У Мартина Бибисера было одно свойство. Он жил сплетнями, как некоторые рачки живут шелухой с туловища крупного водяного животного.
У Бибисера была даже специальная картотека, куда он заносил самые пикантные сведения о жителях города. В этой картотеке хранилась молва, что откладывала свои невидимые яйца в доме отброса человеческого рода.
Эта невидимая дама очнулась однажды в сознании Бибисера и спросила его: а чем ты отличаешься от писателя?
— Ничем, — ответил ей Бибисер.
— Значит, ты такой же важный человек, как и писательское призвание.
— Да, — отвечал ей Бибисер.
Мартин Бибисер понял, что стал уважаемым человеком в городе. Ему казалось, что с ним по-особенному раскланиваются, в спину с уважением шепчутся и обсуждают, во что он был сегодня одет.
Чарльз Батлер с его готовностью к розыгрышам оказался идеальным человеком, способным понять самообманувшийся мозг Бибисера. Он завладел сознанием Бибисера. Так они стали приятелями…
…Батлер приезжал к Бибисеру и слушал все новые и новые сплетни о жителях города. Постепенно в них рождалось чувство гадливости. Оно сначала заполнило Батлера исподволь, Батлер стал ненавидеть людей, среди которых жил.
История, приключившаяся с ним на Мексиканской войне приобрела иное значение. В его сознании Пьер Робийяр вдруг стал жертвой. Сам Батлер оказался невиновным. Он увидел, что соображения чести в том мире, среди которого он жил, не более чем фикция.
И он задумал отомстить этому миру. И орудием его стало то, что было оружием этого мира — молва…
…У Робийяра случилась трагедия.
Да вовсе не трагедия. Просто молва оказала сопротивление подлинному чувству. Пьер Робийяр пая ее жертвой. Он подумал, что молва права.
Батлер задумал ему показать, как он ошибается. И орудием его стал Филипп Робийяр. Мужчина, который остался носить фамилию матери. С его помощью Батлер задумал сокрушить злое перепончатое чудовище…
…Когда Роз послала письма Серне, она думала захватить ее воображение своими страданиями.
На Батлера это не произвело впечатления.
Роз собиралась в фантазиях связать себя и Филиппа. Письма есть доказательства связи. Роз хотела внушить Серне, что была дружна и любила брата Филиппа.
Батлер понял, что Роз знает, что Эллин должна в скором времени переехать в Саванну.
Роз нисколько не заботило, что в ее фантазиях соответствует правде. Батлер поверил силе фантазии.
С тех пор как Роз ослепла, ее поддерживало только чувство к «гранду».
У Чарльза Батлера был племянник Ретт. Его никогда не видели в Саванне.
С самого младенчества он воспитывался вдали от дяди родители его отдали в закрытый пансион, перед ним маячила военная карьера. Этого было средством спасти племянника от влияния дяди. Собственный отец Ретта никаким авторитетом в глазах сына не пользовался.
Ретт иногда приезжал к дяде погостить в загородное имение под Саванной. Он только вступил в сознательную жизнь, и его истинные черты характера были скрыты под спудом привычек и условностей.
Иногда он приезжал в Саванну и проводил в ней несколько дней. В городе его практически не знали. Вот и все, что было известно о Ретте Батлере.
Батлер знал, что еще будучи зрячей Роз несколько раз встречалась с его племянником по имени Ретт Батлер.
В письме к Серне она расписала, как Ретт Батлер встречался с ней, какие жаркие поцелуи их объединяли и как легко он ее забыл, когда она ослепла. В сознание Серны Роз хотела внести беспокойство за собственную судьбу. Разве не мог поступить так же Чарльз Батлер? Роз хотела, чтобы Серна страдала от ненависти к женщинам, с которыми Батлер проводил свое время. Разве не узнавала она их поближе, чтобы понять их секреты и их суммой привязать Батлера к самой себе навечно?
На это рассчитывала Роз, когда посылала записку Серне, и это узнал Батлер, в хмелю прочитав письмо.
Из всего письма Батлер вынес, что если Эллин будет в Саванне, она может остановиться у Роз.
В Серне половина крови была негритянской, половина — индейской. Негр обо всем забудет, индеец не простит.
Роз рассчитывала, что Серна испытает ненависть к своему хозяину. А потом она узнала, что Филипп влюблен в Эллин. Мужчины все лгуны — так Роз закончила послание Серне. Если Филипп хочет встретиться с Эллин, пусть приходит ко мне в дом. Батлер этому поверил, как поверил тому, что свидания с его племянником у Роз были… За ланчем Батлер спросил Филиппа:
— Молодой человек, а бывали ли вы хоть раз в своей жизни в цирке?
Филипп ответил, что слышал от мамушки Ду, будто это постыдное зрелище. Батлер расхохотался.
— Цирк — это украшение земного шара.
Зрелый мужчина с увлечением рассказывал, как прекрасно все то, что ходит по ниткам, висит вниз головой, поедает тарелки с невиданным аппетитом и при этом издевается над публикой, которая всему этому верит.
