Разумеется, оружия Харриет видеть не могла и подумала, что кто-то, кто очень сильно ее не любит – к примеру, мать Элизы Пруитт, – схватил ее за плащ и дернул. Харриет споткнулась и чуть не ударилась о дерево, но Бенедикт обнял ее, удерживая рукой за спину. Он отреагировал быстрее, чем Харриет, свободной рукой расстегнув крючок, врезавшийся ей в горло.
Бенедикт стиснул зубы, протянул руку ей за спину и дернул. Глаза Харриет расширились, и, глядя на стрелу в его руке, она почувствовала, как кровь отливает от лица. На заостренном наконечнике висел ярко-красный всплеск ткани.
Харриет посмотрела на Бенедикта, и с ее губ дрожащим белым облачком сорвались слова: «Лучше бы я сошла с ума».
Существуют люди, думала Харриет, которые становятся идеальными мишенями для убийц. Бенедикт, схватив за запястье, тащил ее прочь от места почти неминуемой смерти. Изо всех сил пытаясь не отставать, Харриет размышляла.
Дело в том, решила она, споткнувшись о расколотую надгробную плиту (Бенедикт подхватил ее под локоть, чтобы удержать), что любой из этих людей должен быть либо богачом, либо важным членом общества. На крайний случай, должен отвергнуть одного любовника ради другого. Харриет не была ни богатой, ни знаменитой, а ее единственный возлюбленный умер восемь лет назад.
Она старательно вспоминала прочитанные книги, во многих из которых описывались замыслы убийств, и пыталась отыскать звено, превращавшее ее в героиню, отважно страдающую до самой последней страницы.
Бенедикт уже нашел это звено. Они подошли к леди Крейчли и ее так называемому дворецкому. Леди улыбалась, пока не увидела выражение лица Бенедикта. Бенедикт ткнул стрелой в грудь Латимера. Тот поднял огромные волосатые руки и перехватил стрелу.
– Кто-то снова пытался убить вас, леди Крейчли, И опять вместо вас пострадала невинная мисс Мосли.
Леди Крейчли ахнула. Харриет тоже.
– Плащ! – сказала она.
– Да. – Бенедикт искоса посмотрел на нее, лишь слегка ослабив свою свирепую хватку на ее локте, и вновь угрожающе переключился на Дортею, не обращая внимания на громилу, передвинувшегося к ней поближе. – Сейчас меня тревожит, не придумали ли вы какой-нибудь хитрый план, дав Харриет свои плащ и пригласив ее в свои личные апартаменты, чтобы она прошлась по тому отрезку коридора, который вы якобы не проверили.
– Нет! – воскликнула Дортеа так горячо, что это походило на правду. В лунном свете лицо ее было очень бледным – почти того же цвета, что и волосы у нее на висках.
– Послушайте, Брэдборн! – сказал Латимер, делая шаг вперед.
– Нет, – отрезал Бенедикт, ткнув в него пальцем, и, к изумлению Харриет, дворецкий остановился – Не знаю, господа, в какую игру вы играете, но теперь в ней есть еще один участник, и я не допущу, чтобы эта во всех отношениях порядочная и очаровательная дама погибла в вашем доме.
На мгновение Харриет забыла, что ее только что чуть не пронзило стрелой.
«Очаровательная?» – подумала она.
Дортеа подняла обтянутые перчатками руки. Ее пальцы дрожали.
– Я понимаю, что вы расстроены, мистер Брэдборн…
– Леди, – процедил Бенедикт сквозь зубы, – я зол как черт.
Глаза Харриет расширились. Со стороны Бенедикт казался, должно быть, очень спокойным. Стоял выпрямившись, худощавый, с суровым лицом. Но она ощущала, как бешенство жаром опаляло ее даже через рукава его сюртука.
– Пожалуйста, позвольте мне объяснить, – заговорила Дортеа. Она посмотрела на Латимера, наблюдавшего за Бенедиктом с непривычной для него тревогой: – Дорогой, пожалуйста, проводи остальных гостей в дом. Я бы хотела обсудить все частным порядком.
Латимер неохотно покинул хозяйку. Дортеа дождалась, пока дворецкий повел гостей к дому, и только тогда снова повернулась к Бенедикту и Харриет.
Харриет увидела сэра Рэндольфа, обернувшегося к ним. Он был раздражен из-за того, что прогулка по кладбищу сорвалась.
Дортеа вздохнула, прижав кончики пальцев к вискам:
– Не знаю, с чего начать.
– Давайте без спектаклей. Просто расскажите нам, что за чертовщина здесь творится, – потребовал Бенедикт грубоватым тоном, бывшим для него, похоже, привычным. Харриет посочувствовала леди Крейчли – да и всем тем, кому когда-либо приходилось столкнуться с его гневом.
– Прежде всего скажите, – Дортеа взглянула на Харриет с искренней тревогой, – с вами все в порядке, Дорогая? Может, требуется медицинская помощь?
– Я немного потрясена, но не ранена.
Когда Харриет наконец заговорила, Бенедикт ослабил хватку. Он посмотрел ей в лицо, потом осмотрел дыру в плаще.
– Право же, – настойчиво повторила Харриет, увидев, что он не очень поверил ее словам.
– Меня шантажируют, – без предисловий заявила леди Крейчли и рассмеялась сухим, скрипучим смешком. – Точнее, шантажировали. Месяц назад я решила, что не буду больше подчиняться требованиям своего невидимого противника.
Харриет, не привыкшая к подобным историям, еще больше удивилась, поняв, что Бенедикт воспринял сказанное спокойно. Словно уже не в первый раз сталкивался со случаями шантажа.
– Нападения начались вскоре после того, как вы перестали слушаться шантажиста?
– Да, – ответила Дортеа. – До вашего приезда случилось только одно происшествие, с моей каретой, и я могла бы погибнуть, если бы не мастерство Джеффри Хогга, умеющего держать в руках вожжи. В тот раз я подумала, что это просто несчастный случай, но за последние несколько часов испытала множество сомнений.
«Чем могут шантажировать эту добрую леди? – удивилась Харриет. – Невозможно представить, чтобы она причинила кому-нибудь неприятности. Как жаль, что спросить об этом напрямик невежливо!»
– Почему вас шантажируют, леди Крейчли? – произнес Бенедикт, и Харриет едва не улыбнулась. – Чем вам угрожают?
Дортеа отвернулась и посмотрела вверх, на быстро чернеющее небо.
– В записках говорилось, что у шантажиста имеются некоторые сведения, которые могут связать мое имя с преждевременной смертью моего мужа.
– Его убили вы?
– Нет, – сказал появившийся сзади Латимер. – Я.
– Но я не раз желала увидеть его мертвым, – быстро добавила Дортеа.
– Почему? – выдохнула Харриет. Она не боялась ни леди Крейчли, ни ее возлюбленного-убийцы. Ее подталкивало только любопытство.
– Пирс был мерзавцем во всех отношениях. Я уже говорила, что он спустил все наши сбережения на азартные игры. Мне казалось, что это непорядочно – тратить мои деньги на опиум и проституток. Мистера Латимера наняли, чтобы сопровождать Пирса по районам Лондона, пользующимся дурной репутацией. Я ужасно боялась Латимера, – Дортеа улыбнулась этому воспоминанию, – до того вечера, когда заблудилась в этом самом лесу. За мной гналась свора псов, а Латимер пришел мне на выручку.
