– Но к чему такая спешка? Порция покачала головой.
– Жребий брошен.
– Я очень беспокоюсь о тебе, – тихо произнесла Белла.
– Пожалуйста, не надо. – Порция постаралась улыбнуться как можно увереннее. – Если у меня все получится, если я смогу вести самостоятельную жизнь, Мэри еще больше меня зауважает. И мы снова будем вместе, но уже как настоящие подруги. Что Бог ни делает, все к лучшему.
Порция искренне верила в то, о чем говорила. С первого же дня жизни с Хиггинсами ее положение в доме было двусмысленным. Не прислуга, но и не член семьи в полном смысле этого слова. Мэри сразу же взяла на себя заботу о ней, так же как и право контролировать ее действия, словно Порция была не способна самостоятельно принимать разумные решения. У Порции не раз была возможность выйти замуж, но Мэри быстро отвадила всех претендентов на ее руку. Хотя это были вполне достойные люди. Однако Порция ни о чем не жалела. Она была преданна принявшей ее семье, с уважением относилась к мнению Мэри.
Но что любопытно, по-настоящему сокрушительный удар по репутации Хиггинсов нанесла вовсе не она, а Элли, младшая сестра Мэри.
Однако Порция не собиралась расплачиваться за ошибки Элли собственной судьбой. Если Мэри не видит разницы между ними, это ее проблема.
Теперь будущее Порции связано с матерью.
– Надеюсь, ты позволишь тебе помочь? – прервала ее размышления Белла. – Почему бы тебе не остаться у нас? Уверена, папа и мама будут рады.
– Спасибо за предложение, но комната, в которой я поселилась, меня вполне устраивает. Чистая, уютная, к тому же я могу пользоваться гостиной. – Она помолчала. – Однако у меня есть одно соображение.
– Что такое?.. Говори!
Порция испытывала некоторое чувство вины из-за своего намерения бессовестно использовать пребывающую в неведении подругу, но выбора у нее не было.
– До меня дошли слухи, что в доме адмирала Миддлтона ищут женщину, знающую французский, компаньонку для дочери адмирала, которая читала бы ей вслух.
– Иными словами, ищут сиделку для «сумасшедшей Елены»? Думаешь, это безопасно?
– Уверена. Место для меня идеальное: большую часть дня буду свободна и кое-что заработаю.
– Такой вариант, пожалуй, и Мэри одобрила бы. Порция кивнула.
– Но может быть, это только слухи. И я напрасно надеюсь.
– Я все выясню! – Белла хлопнула подругу по колену. – Отправлю записку капитану Тернеру. Пусть обо всем разузнает, когда в очередной раз будет у адмирала. Он поедет к нему либо сегодня, либо завтра. Насколько мне известно, он практически каждый день бывает на холме Коппс-Хилл. – На губах Беллы появилась лукавая улыбка.
– Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась Порция.
– Думаю, кузен будет в восторге, если дочери адмирала и в самом деле требуется сиделка. Ты только представь. Он ездит к Миддлтону каждый день, сможет доставлять тебя в особняк и видеться с тобой, когда пожелает. А вечером отвозить обратно.
– О Боже!.. – Меньше всего Порции хотелось пользоваться услугами Тернера.
– Предоставь это дело мне, – сказала Белла, взяв подругу за руки. – Даже если это только слухи, кузен постарается пристроить тебя в доме адмирала. Поскольку имеет к тебе немалый интерес.
К тому моменту, когда в таверну «Якорь» вошел крупный рыжеволосый мужчина, Макхит провел здесь в ожидании где-то около часа. Задержавшись на секунду в дверях, вновь прибывший окинул помещение быстрым взглядом и прямиком направился в затемненный угол, к тому столу, за которым и расположился Макхит в полном одиночестве.
Несмотря на довольно поздний час, народу в таверне не убавлялось. Какой-то матрос в просмоленной робе горланил традиционную корабельную песню, которая в нужные моменты подхватывалась другими посетителями. Впрочем, скоро здесь станет посвободнее: ремесленники и подмастерья разойдутся по домам, и останутся только моряки да лодочники, чтобы продолжить возлияния еще часик-другой.
Макхит был одет как портовый грузчик, потертая шляпа с широкими полями, надвинутая по самые брови, скрывала лицо. Когда подошедший разносчик поставил перед рыжим кружку с элем, Макхит глянул через ближнее окошко на мощенную булыжником улицу, ведущую к пристани Гриффинс-Уорф. Луна скрылась за облаками, и гавань погрузилась во мрак.
– Ну, как все прошло? – спросил он, как только разносчик отошел.
– Груз уже на берегу, ребята переправляют его к бухте Бэк. До начала прилива времени еще достаточно, а утром придет судно, и мы все вывезем из Бостона.
– Ты, Эбенизер, передай мои извинения за то, что задержались на целые сутки.
– День или два не имеют значения. Как бы то ни было, товар получен, и на местах уже готовы его принять. – Здоровяк облокотился о столешницу. – Таможня свирепствует, шерстит едва ли не каждое прибывающее судно, и ты один из немногих, кто по-прежнему берется доставлять нам подобный груз. Наш общий друг просил передать, что очень благодарен тебе за твою работу. Ну а деньги передадут все тем же способом.
– Об этом я не беспокоюсь, дружище. – Макхит снова посмотрел в окно. По мостовой медленно катилась повозка с двумя седоками. – Через неделю или две прибудет еще одно судно, и как только я узнаю, что именно оно доставило, сразу же дам тебе знать.
Эбенизер Макинтош, правая рука Сэма Адамса, кивнул и поставил на стол опустевшую кружку. Затем молча поднялся со скамьи и направился к выходу. Как только он покинул таверну, Макхит выложил на стол пару монет, кивнул на прощание хозяину заведения и двинулся к двери, ведущей на задворки.
На улице было темным-темно, но Макхит отлично знал дорогу и поэтому быстрым шагом углубился в лабиринт переулков и переходов, где местами стоял довольно-таки скверный запах. Миновав несколько строений, он оказался на узкой улочке, выходящей к гавани. На углу ждала повозка, в которой сидел возница и покуривал трубку.
Макхит уже собирался пересечь дорогу, чтобы нырнуть в переулок на другой стороне, когда заметил небольшой отряд солдат, двигавшихся вдоль набережной и направляющихся, судя по всему, в ту самую таверну, которую он только что покинул. Пользуясь темнотой, Макхит быстро перебежал через дорогу и скользнул в короткий переулок, выводивший на параллельную улицу.
Однако вскоре ему пришлось остановиться – за спиной послышались голоса, принадлежавшие, по всей видимости, отделившимся от отряда солдатам. Метнувшись к стене, Макхит втиснулся в дверной проем. Внезапно дверь распахнулась, и с ним, едва не вскрикнув, столкнулась женщина, возникшая на пороге.
Он поспешил приложить к ее рту ладонь, затем аккуратно притворил дверь и прижал к ней незнакомку. Спасительная тень укрыла их от взоров двух солдат, которые, остановившись на углу, стали вглядываться в темноту. К облегчению Макхита, женщина не затеяла борьбу и не издала ни звука до тех пор, пока «красные мундиры» не удалились.
