Она хотела подождать год после своего приезда в Англию, прежде чем объявить себя вдовой, но теперь все изменилось. И бизнес ее идет вполне сносно. Кейт так тщательно выбирала место. Городок не настолько большой, чтобы привлечь внимание еще одного торговца кофе, но достаточно зажиточный, чтобы некоторые из его жителей могли себе позволить покупать самые лучшие и самые дорогие сорта. Четыре местных имения уже заплатили ей щедрую сумму, чтобы заполучить право на приобретение особых индивидуальных смесей, которых нет больше ни у кого. Это именно то, на что она надеялась.
Но Кейт уже начала уставать от своего притворства. В любое время можно распространить слух, что ее супруг умер от внезапной лихорадки. В конце концов, все в Англии, похоже, считают, что Восток изобилует смертельными опасностями. Никто не усомнится, что человек мог внезапно заболеть и скоропостижно скончаться.
Она может избавиться от мистера Гамильтона, но перед ней стоит проблема посерьезнее. Как насчет Джерарда Гэллоу? Вряд ли в ту ночь он так уж сильно пострадал. Она надеялась, что тот треск, который она услышала, издала всего лишь бутылка, а не его череп. Но мужчина мешком свалился на пол. И все же, несмотря на струйку крови, глаза его приоткрылись, когда она ногой подтолкнула его.
Поэтому Кейт сбежала. Сбежала ради свободы, душевного покоя, ради собственной жизни, наконец. Добравшись до Индии, она не осмелилась разузнавать новости с Цейлона. Надо было на время затаиться, что она и сделала.
Но сейчас она жалела, что не задержалась немного. Если б остановилась и оглянулась, то могла по крайней мере узнать, все ли в порядке с Джерардом. Она не собиралась так сильно бить его. И даже если с ним все хорошо, не попытался ли он убедить всех, что это она убила Дэвида? Она ничего не сделала своему мужу, но кто ей поверит, если его родной сын будет утверждать обратное?
Пора выяснить правду. Невозможно и дальше выносить эту неопределенность. Несколько недель назад это казалось малой жертвой — жить в одиночестве, ни в ком не нуждаться. Но теперь у нее появилась новая возможность. Вероятно, ей понадобится полная определенность. У нее еще сохранилась надежда вновь стать полноценной женщиной со своими мечтами, желаниями и потребностями.
В конце концов, она же поцеловала Эйдана Йорка. Открылась ему. Встречала его губы так, словно ни на день с ними не расставалась. Предполагается, что она замужняя женщина, и все же она ласкала его так, будто умирала от любовной жажды.
Что он должен был о ней подумать? И как ей самой объяснить свое поведение?
С тяжелым вздохом Кейт потерла лицо руками, спрашивая себя: сможет ли посмотреть ему в лицо? Будет ли хуже, если он придет сегодня, или не будет? Теперь она чувствовала себя совсем глупо. Поддалась, как юная дурочка, нахлынувшей страсти. Господи, было время, когда из-за жестоких отцовских слов она убедила себя, что Эйдан никогда и не любил ее вовсе. А теперь поймала себя на том, что задается вопросом, живо ли еще его чувство. Это так нелепо. И так волнующе. До чего же все сложно в жизни!
Кейт взяла дедушкины часы и потерла большим пальцем прохладный металл. Едва дотронувшись до часов, она вспомнила, как отдавала их Эйдану, и все, что этому предшествовало.
Тайные, украденные минуты в конце концов привели к тому дню. Она помнит, как лихорадочно, как взволнованно билось ее сердечко, когда она спешила вдоль реки к старому лодочному сараю. Кейт не собиралась заходить так далеко, но поцелуи перешли в бурные ласки, и это было так чудесно. И руки Эйдана были такими чуткими и нежными. И губы тоже. Как, впрочем, и теперь.
В тот день в лодочном сарае ей ничуть не было больно, хотя он спрашивал об этом снова и снова, чтобы удостовериться, не нанес ли ей большого вреда. Если боль и была, то ее поглотило трепещущее наслаждение.
Стиснув часы в руке, Кейт крепко зажмурилась и почувствовала, как тепло перетекает из тела в металл. Это нелепо. Не для того она вернулась в Англию, чтобы продолжать прерванные романтические отношения.
Она стряхнула с себя оцепенение и вытащила из-под прилавка бумагу с ручкой. Написала короткое, деловое письмо отцу Люси. Когда она запечатывала конверт, ее терзало беспокойство. У нее не поворачивался язык спрашивать о Цейлоне, но в конце концов он сам уже спросил о ней. Этот мистер Далуорт скоро сюда явится. Не сегодня, так завтра, если сдержит слово. А любой торговец кофе, вполне естественно, поинтересовался бы, что нового на Цейлоне. Поэтому ей совсем не помешает попросить прислать старые газеты с Востока.
Входная дверь со стороны проулка со стуком открылась, и сердце Кейт подскочило к горлу. Она кинулась в заднюю часть лавки, решив, что это, должно быть, Эйдан, но обнаружила седовласого возницу Фоста.
— Ох, слава Богу!
Мужчина приподнял шляпу:
— Доброго утречка, миссис Гамильтон. Приятно, ей-ей, когда тебя так тепло встречают.
— Да ну вас. Я обрадовалась, что прибыл кофе. Ради Бога, скажите, вы привезли суматрский?
Старик усмехнулся.
— В этот раз я специально спросил. Сказал хозяину, что не осмелюсь переступить ваш порог, не выполнив вашу просьбу. — Он наклонился и поднял ящик, стоявший у его ног. — Куда вам его отнести?
— В переднюю комнату, пожалуйста. Я должна выставить этот сорт немедленно. Ах, как чудесно.
Со вздохом облегчения Кейт поспешила впереди возницы в лавку. У нее не было полной уверенности в своем поставщике. Он не подводил, аккуратно доставлял ее заказы, но часто в последнюю минуту. Суматрский кофе должен был прибыть в пятницу, а появился только в понедельник.
И все же она заключила с этим поставщиком выгодную сделку, и не хотелось бы начинать все сначала с кем-то другим.
Возница принес последний ящик, и она вздохнула с облегчением.
— Я прошу прощения, если была раздражительной. И спасибо вам большое за то, что вы так добры.
— Не за что, мэм.
— Как поживает ваш брат?
— Думаю, у него все в порядке. Он не часто пишет, так что новости где-то еще в пути. А как ваш муж, мэм?
— Очень хорошо, спасибо.
Он открыл рот, чтоб задать еще вопрос, но Кейт услышала, как передняя дверь открылась, и вскинула руку, останавливая его.
— Извините, мне надо идти работать.
— Само собой, мэм.
— Закройте дверь, когда закончите, — попросила она и поспешила в лавку.
Это оказалась Люси Кейн, впорхнувшая в облаке снега.
— Добрый день!
Кейт широко улыбнулась такому неожиданному появлению подруги.
— По погоде этого не скажешь, — заметила она, хотя холод и снег вызывали у нее такую же бурную радость.
— Ах, мне доставляет удовольствие вовсе не снег, а компания.
— Моя?
— Не обольщайся! Я только что обедала с двумя привлекательными холостяками.
