— У них сейчас брачные игры, — объяснил Аль-мер. — Надо отвоевать себе территорию побольше. Тогда лучшая самка достанется обладателю большего «поме-стья», — граф улыбнулся. — Но — побеждает сильнейший! Ему и достается самая «прекрасная леди».
— А ваши воины хорошо знают свои обязанности! — быстренько перевела щекотливый разговор на более безопасную тему Ирис.
— Это стоило мне некоторых трудов, а их спинам — доброй порки.
— Вы даже бьете их? — удивилась девушка.
— Ты должна понять, женщина, — Альмер встал, — что слуги, воины, крестьяне ждут от нас не любви — любовь они прекрасно найдут и в своем кругу, ее дадут им матери, жены, родственники. От нас, господ, требуется ру-ководство их жизнью.
Граф присел рядом с Ирис и посмотрел ей в глаза.
— Своей любовью ты только испортишь им жизнь. Барак — это тот бородатый стражник, от ваших нюней распустится и проспит нападение на крепость. Пострадают все, и он в том числе. Слуги будут работать спустя рукава, а то и вовсе бросят свои труды. Крестьяне не пойдут на поля. Некому будет сделать запасы на зиму. А осенью на кого они посмотрят своими голодными глазами?
Девушка удивленно смотрела на Альмера.
— Правильно! На нас с Реем, — продолжал он. — У нас, господ, тоже есть свои обязанности. Вот ты, напри-мер, сумеешь организовать запасы в замке на зиму?
— Я никогда не занималась этим, — пролепетала Ирис.
— Это никого не волнует, от тебя требуется руко-водство, — сурово заявил граф. — Слуги или ничего не умеют, или ленятся пошевелить своими задницами. Что сделаешь ты, если Дес пересолит капусту при засолке?
— Буду ругать его.
— Его необходимо выпороть, и сильно! — голос графа стал жестче. — Тогда он и запомнит на всю жизнь. А иначе все в замке всегда будут есть либо пересоленную, либо недосоленную пищу!
— Но ведь можно ему объяснить, — неуверенно возразила девушка.
— Их уговорить невозможно! — ответил Альмер. — Они нуждаются в жесткой руке. И чем быстрее ты пой-мешь это, тем лучше и для тебя, и для них.
— Да у вас целая философия насилия, милорд! — удивилась Ирис.
— Это философия жизни, милая Ирис, — возразил граф. — Сам господь поделил людей на сословия. И всех наделил правами и обязанностями. И у господ есть прямые обязанности перед их слугами.
— А кто же будет тогда пороть господ?
— Господа господ. Меня, например, может пока-рать только король, — гордо сказал Альмер.
— А если стране достался плохой король? — улыбнулась девушка. — Кто его накажет?
Граф прошелся по желтому песку и поковырял в нем носком своего сапога.
— Над королем властвует только бог, — продол-жил он. — Можно считать, что этой стране не повезло.
— Я думаю, что эта философия определяет и ваши отношения с женщинами?
— Несомненно, — ответил граф, — они также должны подчиняться.
— Иначе порка?
— Возможно
— Милорд, а вы бы хотели, чтобы вас любили? — спросила Ирис вызывающе.
— Думаю, для вас это неизбежно. Вам самой будет намного интереснее.
— А я думаю, что под страхом порки любовь не-возможна.
— Я встречал и таких женщин, чью любовь побои и порка только усиливали, — многозначительно сказал граф.
— Наверное, на востоке вы на многое насмотре-лись, — щеки девушки зарделись от негодования, — одна-ко любовь этих женщин держится на страхе. Стоит плетке попасть в другую руку, сразу же сменится и предмет обо-жания. Вас устроят такие чувства?
Альмер решил не огорчать ее и промолчал, лишь пристально смотрел на возбужденную девушку. А она с воодушевлением продолжала:
— Женщина должна иметь возможность свободно выбирать себе возлюбленного. Тогда она никогда не пре-даст его, если он сам не понудит ее к этому!
После небольшой паузы, недобро сверкнув глаза-ми, граф ответил:
— Что ж, у вас будут все возможности полюбить. Правда, выбор будет несколько ограничен, а измена попро-сту невозможна, — в его низком красивом голосе послы-шались угрожающие нотки.
После такого разговора Ирис было не по себе. Она растеряно теребила концы своего золотого пояса, делая вид, что ее очень заинтересовала оправа украшавших его камней
— Неплохо было бы окунуться разок-другой после такой скачки, — Альмер протянул руку Ирис и повел ее на сухое место, куда не доставали волны прибоя.
Усадив ее на свой плащ, мужчина отошел в сторо-ну и разделся. Оставшись в коротких штанах, он, пораз-мыслив, снял их и бросил вместе с остальной одеждой. Граф вошел в набежавшую волну и с коротким возгласом нырнул в прохладную воду. Спазм от удара ледяных струй железным обручем сжал грудь пловца. Колкие ледяные иголочки пронизали тело. Альмер знал, что нужно делать в холодной воде и сильными короткими ударами рук и ног толкал себя сквозь голубую толщу. Его ладони резко ввин-чивались в соленую прохладу, а ноги отталкивались от смыкающейся за ними упругой воды. Под водой пловец сделал продолжительный бросок и не всплывал на поверх-ность, дожидаясь, пока тело хоть немного согреется, и к нему вернуться ощущения тепла в руках и ногах. Выныр-нув, он отряхнулся и глянул вперед. Прямо на его лицо на-бегали шипящие от соли волны. Они то скрывали в своих прозрачных водах яркое летнее солнце и часть голубого неба, то поднимали смелого пловца так высоко, что он мог видеть далекий берег и одинокую женскую фигурку среди камней. Легкие судороги стали пробегать по сильным мышцам спины. Альмер понял, что нужно возвращаться и энергичными гребками поплыл к берегу. Выскочив на бе-рег, граф стал хлопать себя по бокам, пытаясь согреться. Надев свои бриджи, он подошел к Ирис.
— Чертовски холодная водичка! Может, вы меня разотрете, дорогая? — мокрый Альмер уселся на плащ ря-дом с Ирис.
— Но я не умею этого делать! — смущенная де-вушка неловко прятала свои глаза.
— Ну, вы меня удивляете! Разве вы никому не по-могали принимать ванну? Насколько я знаю, хозяйки зам-ков оказывают такие знаки внимания знатным гостям! — Альмер достал льняное полотенце из сумки, притороченной к боку Грига.
— Этим обычно занималась Селина. Нам с Изоль-дой не разрешали даже приближаться к гостям — мужчи-нам, — пролепетала испуганная Ирис, чувствуя, что за этой просьбой кроется нечто большее, чем желание поскорее согреться.
— Но надо же когда-нибудь начинать учиться! Тем более что ты уже вполне взрослая для этого! — граф вру-чил Ирис льняную ткань.
— Для чего я уже вполне взрослая? — не поняла красавица.
— Для того чтобы доставлять удовольствие муж-чине. И вообще, дорогая, не одного слова благодарности не сорвалось с этих очаровательных губок за то, что я спас вам жизнь.
