Тут к ним подошел кузен Гарри. Он похлопал Джуда по плечу и сердечно поздравил их обоих. Разумеется, это было предусмотрено планом, но все действия Гарри выглядели безупречно — ведь кузен всегда был главным действующим лицом в театральных постановках матери. И сейчас, как обычно, он играл свою роль с присущим ему блеском.
Вскоре Марисса, окончательно успокоившись, весело смеялась, вцепившись в руку Джуда. На какое-то время ей показалось, что все у нее замечательно и что она действительно счастлива, потому что выйдет замуж за любимого мужчину. Но затем, перехватив вопросительный взгляд Бет, она вспомнила о том, что ее помолвка — всего лишь необходимость. «И если бы не моя ужасная ошибка с Питером Уайтом, то не было бы никакой помолвки», — подумала она со вздохом.
Марисса то и дело подгоняла лошадь, из ноздрей которой вырывались клубы пара, исчезавшие в прохладной предрассветной мгле. Она не получала ни малейшего удовольствия от охоты, а вот быструю скачку ужасно любила. И сейчас ее лошадка неслась настолько быстро, что казалось, вот-вот взлетит. И Мариссе очень хотелось взлететь.
Накануне вечером, после сделанного Эдвардом объявления, танцев больше не было. Репетировали пьесу, играли в карты и шарады, но танцев не было, и Марисса использовала это обстоятельство как предлог для того, чтобы пораньше удалиться к себе в комнату, ей хотелось избежать коварных вопросов и вопросительных взглядов.
Но более всего огорчало поведение Бет: подруга посматривала на Мариссу не только с удивлением, но даже с некоторым страхом. Когда же где-то около полуночи Марисса услышала осторожный стук в дверь, она не стала открывать, притворилась спящей. Не могла же она рассказать подруге правду… И если она вдруг забеременеем то никто, кроме членов семьи, не узнает правды. Она, Марисса, ни за что не обесчестит ни Джуда, ни ребенка.
Тут лошадь стала замедлять бег, и Марисса больше не стала ее подгонять, решила, что на сегодня — достаточно. Пустив Клеопатру сначала легкой рысью, она затем перевела ее на шаг, после чего повернула обратно к дому.
Что же касается беременности… Нет-нет, она не беременна! Такого просто быть не могло. Правда, братья думали иначе, да и Джуд — тоже. Но сама-то она чувствовала себя точно такой же, как и перед той ужасной ночью. О чем это свидетельствовало? Вероятно, только об одном: в ее организме ничего не изменилось, то есть она не забеременела.
Заметив, что утренний туман начал рассеиваться, Марисса со вздохом пробормотала:
— Ах, как жаль… В тумане гораздо уютнее…
Сейчас ей в тумане и впрямь было уютнее — хотел ось скрыться ото всех, хотелось одиночества… Однако Она прекрасно понимала, что пора возвращаться. К тому же здесь скоро должны были появиться мужчины, отправляющиеся на утреннюю охоту. Ах, как бы ей сегодня уклониться от встречи с Бет?..
Приблизившись к поместью, Марисса услышала стук копыт. И почему-то вдруг решила, что это скачет Джуд. Ох, он же видит ее насквозь… Сейчас лишь только взглянет на нее и сразу спросит, почему она скрывается ото всех. И начнет ее успокаивать.
Стук копыт становился все громче, и вскоре на дорожке, прямо перед ней, появилась стройная изящная лошадь с темной мордой и светлой звездочкой на носу. Эта лошадь нисколько не походила на безобразного жеребца, принадлежавшего Джуду, и, следовательно, это был не Джуд.
— Ах, как жаль… — прошептала Марисса.
В следующее мгновение она узнала всадника. Это был мистер Данвуди.
Марисса сдержанно поприветствовала его, когда он подъехал ближе. Молодой человек улыбнулся и сказал:
— Мисс Йорк, я надеялся найти вас на прогулке. Конюх сказал мне, что вы отправились именно в эту сторону.
— Не смею вас задерживать, сэр, — ответила девушка. — Я уже возвращаюсь.
— Да, конечно… — Данвуди снова улыбнулся. Потом вдруг заявил: — Я мог бы проводить вас обратно, если не возражаете.
Он тут же развернул свою лошадь. Немного помолчав, проговорил:
— Знаете, мисс Йорк, ваша помолвка — словно гром среди ясного неба. Этого никто не ожидал.
Марисса пожала плечами:
— Почему же никто не ожидал? Ведь мистер Бертран — друг нашей семьи.
— Да-да, разумеется, — закивал Данвуди. — Но мне кажется, я не замечал его среди ваших многочисленных поклонников.
— Их было не так уж много, — возразила Марисса.
— А мне казалось, что их было великое множество, — проговорил молодой человек, немного смутившись. — Скажите, мисс Йорк, вы уверены, что у вас все складывается хорошо? После вашей ссоры с мистером Уайтом, а теперь… после этой неожиданной помолвки… Видите ли, я невольно испытываю беспокойство.
— Что именно вас беспокоит? — спросила Марисса, нахмурившись.
Густо покраснев, мистер Данвуди пробормотал:
— О, прошу прощения… Конечно, все это не мое дело.
Марисса промолчала. Хотя могла бы сказать, что это действительно не его дело. Данвуди же пожал плечами и добавил:
— Ладно, не будем об этом…
Марисса улыбнулась ему и тут же подумала: «Интересно, могла бы я когда-нибудь обратиться к мистеру Данвуди со своими проблемами? Нет, пожалуй, не могла бы…» И действительно, он выглядел… слишком уж молодым. И если бы она рассказала ему правду про «ссору» с Уайтом, то он пришел бы в ужас. И уж тем более она не могла представить себе, как мистер Данвуди расспрашивал бы ее про месячные. А вот Джуд говорил об этом с совершенно невозмутимым видом — словно беседовал с ней о погоде. И тут Марисса вдруг поняла: Джуд Бертран — именно тот человек, с которым она могла бы говорить обо всем на свете, на любые темы — даже самые щекотливые.
— Мне хотелось бы расспросить вас о мисс Сэмюел, — возобновил разговор Данвуди. — Вы не возражаете?
Марисса с улыбкой ответила:
— Конечно, не возражаю. Поверьте, Бет — очень милая. У нее прекрасный характер, и она моя самая близкая подруга. И вероятно, вы уже заметили, что она великолепно танцует. Очень грациозно.
— Да, разумеется. Она необычайно мила и разговаривает всегда тихо и спокойно.
— Совершенно верно, — кивнула Марисса. — Она всегда очень спокойная.
— А что вы скажете о мисс Нанетт Сэмюел? — спросил вдруг Данвуди. — Вы ее хорошо знаете?
Марисса поморщилась и пробурчала:
— Да, пожалуй, неплохо. С ней я тоже провела довольно много времени.
— Она ведь очень красивая, не правда ли? И жизнерадостна, к тому же…
— М-м-м… да, наверное, — пробормотала Марисса в растерянности.
Действительно, что она могла ответить? Ведь если высказаться со всей откровенностью, то мистер Данвуди скорее всего подумает, что они с Нанетт соперницы. А если выскажет комплимент в адрес Нанетт, то он, должно быть, ужасно воодушевится. Сделав глубокий вдох, Марисса ответила:
