– К вашим услугам, мисс, – войдя в комнату, сказал он.
Она на секунду подняла на него глаза и протянула вздрагивающую руку:
– Вон там. Скорее, пожалуйста! Я так испугалась!
Презрительно фыркнув, Морис обошел диван и взглянул на то место, куда она указывала.
– Ни черта не вижу… – Он смущенно поперхнулся. – Я ничего не замечаю, мисс.
– Как же вы не видите? Это же ужас что такое! Я чуть не упала в обморок от испуга.
Вздохнув, Клермонт снова присмотрелся и на этот раз разглядел крошечного паучка, свисающего на своей паутине. Он ощутил чуть ли не братское сочувствие к микроскопическому существу, которого угораздило попасть в поле зрения капризной девчонки. Морис поправил съехавшие на нос очки и с подчеркнутой почтительностью воззрился на Люси.
– Что я должен сделать, мисс Сноу?
Она с брезгливым отвращением покачала головой.
– Не знаю. Вы мой телохранитель, вам и решать, как меня защитить.
– Очень хорошо, мисс.
Он извлек из кармана пистолет и навел его на беззащитное создание. Люси ахнула и с изумлением уставилась на оружие.
– Но, мистер Клермонт, что вы собираетесь делать?
Он опустил пистолет.
– Защищать вас, конечно. Разве вы не этого хотели?
– И вы хотите убить эту несчастную букашку?
– Если вам не нравится мой способ, что вы предлагаете? Поймать его и вручить вашему отцу для надлежащего наказания? Или что-нибудь еще?
Люси потупилась.
– Можете отнести его обратно в сад.
«Ах, вот как, – подумал Морис, – в сад, где она и нашла его, чтобы затеять весь этот идиотский фарс». Однако она все-таки пожалела паучка, чего он никак не ожидал, и, чтобы досадить ей, он зловеще усмехнулся, сунув пистолет в карман.
– А может, его просто раздавить каблуком?
Для вящей убедительности своей угрозы он поднял ногу в тяжелом башмаке. Люси встрепенулась.
– О нет, нельзя! В конце концов, он же Божье создание и не виноват в том, что я его так испугалась.
Она подбежала к камину и схватила с полки маленькую шкатулку. Осторожно поймав в нее паучка и при этом не проявив ни малейшей брезгливости, она протянула Клермонту шкатулку.
Бедное создание суетливо бегало по дну шкатулки, пытаясь уцепиться лапками за гладкие стенки и безнадежно соскальзывая снова и снова. «Вот, брат, а ты и не знал до сих пор, что такое ловушка», – мысленно обратился к нему Морис.
– Вот, – повелительно взмахнув рукой, заявила Люси, – теперь вы видите, что он пришел сюда без всякого намерения повредить кому-нибудь и даже нашел себе чудесный домик!
– Буду считать заботу о нем своим священным долгом. – Морис низко поклонился Люси, приложив руку к сердцу. – Ради вас, моя леди, все, что угодно.
* * *
– Это было сражение при Чейзпик-бей в марте 1781 года, когда проклятые французы организовали блокаду, чтобы препятствовать снабжению британских войск через Йорктаун. Контрадмиралом тогда был Томас Грейвс, и я пытался предупредить его, чтобы он не тратил время попусту, выстраивая корабли в одну линию. «Томми, старина», – откровенно сказал я…
Густой адмиральский голос громко звучал в тихой комнате. Морису казалось, что песок в песочных часах превратился в камень.
Слушая воспоминания Люсьена Сноу, Клермонт все больше убеждался, что душу адмирала разъедает горькое разочарование. Подумать только, он участвовал в стольких стычках и боях с французами, а буквально накануне крупнейшего триумфального сражения был выведен из строя тяжелым ранением в ногу! Спесивый старик был убежден, что если бы не эта несчастная рана, то именно ему поручили бы командование всем флотом Англии, именно он нанес бы сокрушительное поражение французам в битве на Ниле. И благодарное Отечество пожаловало бы титул барона и щедрую пенсию парламента ему, Люсьену Сноу, а не этому выскочке и недоучке Нельсону! Каждый эпизод воспоминаний был написан только для того, чтобы беззастенчиво выпятить незаурядные способности и беспримерную храбрость сэра Сноу, тем самым принижая заслуги его соратников.
Люси сидела за большим письменным столом, склонив набок голову с убранными назад волосами, и усердно записывала аккуратным почерком мемуары своего великого отца.
Как только это нудное занятие не убило в ней детской фантазии, думал Морис, любуясь ее профилем. Он вспомнил, как сегодня рано утром она заставила его вскочить с постели, чтобы выгнать из ее спальни мохнатого шмеля, неистово бьющегося об оконное стекло. Впрочем, чего еще ожидать от беззаветно преданной отцу дочери! Вероятно, его напыщенные россказни кажутся ей таким же откровением, как евангельские притчи. Морис поднес к губам кофейную чашечку из тонкого китайского фарфора.
– Еще кофе, сэр?
Морис невольно вздрогнул, услышав за спиной тихий голос незаметно возникшего Смита. Скользящая бесшумная поступь дворецкого действовала ему на нервы.
Обнаружив, что Морис презирает тот безвкусный бледный напиток, который в доме Сноу назывался чаем, Смит взялся каждое утро готовить отличный колумбийский кофе исключительно для телохранителя, хотя, видимо, считал это преступной роскошью.
– Благодарю, с удовольствием. – Морис признательно улыбнулся, когда Смит до краев наполнил его опустевшую чашку.
Теперь он был уверен, что не заснет на своем посту.
– …Это было в тот год, когда старый Георг победил наконец свою гордость и посвятил меня в рыцари, – монотонно диктовал адмирал. – Непросто ему было смириться с тем, что его королевскую жизнь спас сын простого дубильщика… Кажется, в восьмидесятом, а? Или это было в восемьдесят первом году?
– В восемьдесят втором, сэр, – позволил себе вмешаться Смит. – После вашей достопамятной победы при Садрасе.
– Ах да, Садрас. – Глаза адмирала подернулись дымкой при воспоминании о днях прошедшей славы.
Морис чуть не рассмеялся вслух.
Продолжая писать, Люси бросила на него укоризненный взгляд, напоминая о том, что он пренебрегает своими обязанностями. Несколько дней тому назад он предложил свою помощь в сортировке по датам и адресам целой группы старой переписки адмирала. Как выяснилось, почти все его друзья были такими же высокомерными и желчными.
– Итак, когда с рассветом туман рассеялся, я увидел перед собой грозные жерла восьмидесяти четырех французских орудий. Мне ничего не оставалось делать, как отдать приказ генералу Чейзу и… А это в каком же году было?
– В тысяча семьсот девяносто шестом, – выпалил Морис, пока хозяин не запутался в датах бесчисленных битв, из которых ни одной не удавалось обойтись без его славного участия. – Кажется, это произошло именно в тот год, когда вас так неудачно ранили, сэр, – с самым невинным видом продолжал он.
