Она почти не спала этой ночью – все смотрела в неверном свете свечи на портрет, найденный в иконке, и не могла дождаться утра, чтобы тут же расспросить мать об этой женщине.
– Господи, помоги мне! Пусть все тайное стать явным! – прошептала Лиза, прежде чем войти в комнату матери.
– Лизонька, родная моя! – Долгорукая широко раскинула руки, словно ожидая, что маленькая Лиза сейчас и бросится к милому другу маменьке на шею. – Ты поела кашку? Кашка сладкая, вкусная-превкусная!
– Маменька, я уже давно не ем по утрам кашку. Я выросла, и вы недавно силой выдали меня замуж за старого картежника и проходимца!
– Тебе не нравится кашка? И пусть – я тебя не стану неволить. А играть-то ты любишь? Когда за вами заедет наш любезный сосед Иван Иванович? Вы все так чудесно проводили время в его имении?
– Иван Иванович уже больше ни за кем не заедет, маменька. Вы отравили его. Вы его ненавидели. Его и папеньку. За то, что они обманывали вас.
– Лиза! – погрозила ей пальцем Долгорукая. – Лиза, ты не смеешь говорить так об отце. Он самый прекрасный человек на свете! И у нас с ним трое детей!
– Маменька! Папы больше нет – его вы тоже убили!
– Вспомнила! – Долгорукая многозначительно подняла вверх указательный палец и потом им же поманила Лизу к себе.
– Слава Богу, – выдохнула Лиза.
– Я видела, как мышь родила мышат! – таинственным шепотом произнесла Долгорукая. – Она тут бегала, бегала, бегала, бегала… А потом распласталась и родила мышат. Таких маленьких, не больше ноготка. А я сказала кухарке, чтобы она их бросила в нужник! Это я – я их убила! Я убийца! Нет мне прощения! Нет!
– Да что же это такое, маменька! – с отчаяньем в голосе воскликнула Лиза. – Почему же вы не слышите меня?! Я же говорю вам – папа умер.
– Да что ты говоришь, да ты в своем уме? Петя умер? Мой Петруша умер? Любимый мой, любимый мой муж! Да на кого же ты меня покинул? Ой, Петенька, ой… – принялась убиваться Долгорукая. – Где, где Петруша? Я хочу его видеть. Он в Москве?
– Он скончался.
– А как же я? Как же мои малютки, мои маленькие деточки?
– Мы давно уже взрослые и самостоятельные люди.
– Я осталась одна? – Долгорукая потерянным взглядом обвела комнату. – И некому позаботиться обо мне? Ох, лишенько…
– Мама, мне нужно вам кое-что показать, – Лиза достала из кошелька найденную в пустом гробу отца иконку и подала ее матери.
– Ой! – обрадованно взяла иконку в руки княгиня, и взгляд ее, кажется, прояснился. – Это же его любимая. Она всегда висела у него в кабинете.
– Она уже давно там не висит.
– А откуда тогда она у тебя?
– Неважно, откуда, но в ней я нашла вот это…
Лиза показала матери портрет незнакомки – Долгорукая бросила на него взгляд и снова замкнулась в себе.
– Значит, вы узнали ее?! – поняла Лиза. – Ответьте, кто она?! Маменька, я не отстану!
Долгорукая отвернулась и с отсутствующим видом начала заново перебирать пуховки и румяна. Она переставляла их тонкими, длинными пальцами, словно фигуры на шахматной доске.
– Маменька! Я вижу, вы узнали ее! Не уклоняйтесь от ответа, вы знаете, кто она. Скажите мне! Сейчас скажете, кто эта женщина?!
– Это… – Долгорукая равнодушным взглядом скользнула по портрету и по лицу дочери. – Это…
– Мне надоели ваши тайны, маменька! – разгорячилась Лиза. – Если вы не скажете, кто это, я… Я что-нибудь с собой сделаю!
– Марфа, – тихо обронила имя княгиня.
– Кто? – растерялась Лиза.
– Марфа, наша крепостная.
– У нас нет крепостной по имени Марфа. Или – она раньше была у нас? А где Марфа сейчас?
– Не знаю, – пожала плечами Долгорукая.
– С ней тоже что-то случилось?
– Я не знаю, Лиза. Зачем ты мучаешь меня? Сначала ты мне лжешь, что Петя умер, потом допытываешь меня об этой Марфе. У меня больше нет сил терпеть весь этот ужас.
– Но, маменька….
– Лиза, перестань. Ты прежде никогда не была такой любопытной. Расскажи мне лучше, как там Андрюша, Соня? Не озорничают? Вы играете в куклы? А рисует Соня, рисует?
– Рисует, рисует… – нетерпеливо прервала ее Лиза. – Так ты вспомнишь еще что-нибудь или нет?
– А ты поешь ей на ночь колыбельную? – Долгорукая потянулась к дочери и, как маленькую, погладила по голове.
– Конечно, – грустно сказал Лиза – она поняла, что больше от матери ей сегодня ничего не удастся добиться. – Прости, мне пора идти.
– Но ты не забывай меня, Лизонька! – княгиня подняла на дочь большие голубые глаза – они были чисты и прозрачны, как весеннее небо. – Я буду ждать тебя, приходи завтра. Да, постой… Я хочу сказать тебе, что Соня никогда не ложится спать без своей любимой куклы. Андрюша говорит, что я не должна выходить из комнаты и не дает мне уложить Соню. Так ты уж проследи, милая, чтобы Сонечкина кукла не потерялась. Она без куклы не уснет.
– Хорошо, маменька, – кивнула Лиза, едва сдерживая слезы – вид безумной матери был ей тягостен. – Не переживай, я обязательно прослежу за тем, чтобы сонина кукла не пропала.
Поговорив с матерью, Лиза собралась съездить к Корфам. Если эта женщина появлялась в их имении, значит, кто-то мог ее видеть. Лиза решила порасспросить обо всем Варвару – та с детства служила в доме старого барона и наверняка знала эту таинственную Марфу. Никого не предупреждая, Лиза отправилась на конюшню и велела Гавриле заложить для нее карету.
– У меня к тебе дело, Варвара, – сказала Лиза, входя на кухню Корфов, – она приехала, стараясь остаться незамеченной. Лиза не хотела встречаться ни с кем из Корфов – ей было бы трудно смотреть в глаза Владимиру и Анне. Анна, Анна, где-то она сейчас…
– Что-то бледная вы однако, Лизавета Петровна, – участливо заметила Варвара, – Может, чайку вам заварного, с травками?
– Нет, спасибо, я рассиживаться у тебя не хочу. Мне только узнать надо – встречала ли ты в имении женщину по имени Марфа, говорят, она жила у вас раньше. Вот и портрет ее у меня имеется, взгляни.
– Марфа? – Варвара взяла портрет в руки, колоритно подвигала бровями, припоминая, и вдруг просияла. – Ой, правда, Марфа! Так ваш батюшка, Петр Михайлович, продал ее барону Корфу много лет назад.
– Странно, я ее никогда не видела в нашем доме, – удивилась Лиза.
– Так вы еще совсем маленькая были!
– Но и к вам я часто захаживала, а лица такого не помню.
– А Марфа и не жила в поместье, она все больше в Петербурге была, в городском доме наших господ прислуживала.
– А сейчас она где? – с надеждой в голосе спросила Лиза.
– Точно не припомню, – покачала головой Варвара. – Нет, не стану я вам врать, Лизавета Петровна, не знаю я, где Марфа.
– Никто ничего не знает, – сокрушенно махнула рукой Лиза. – А ведь у Марфы был роман с моим отцом. Они встречались здесь, в имении, и Иван Иванович им помогал. У меня и письма их есть.
