Жизнь Ольги в лагере текла спокойно и размеренно, ее ничем не обижали, у нее всё было, никто не ограничивал ее свободу. Пугачев больше не пугал ее своей страстью, но ей нужно было возвращаться в Петербург, а он, на все ее вопросы и просьбы отправить поскорее домой, уклончиво отвечал, что еще не время.
Вот и сейчас, сидя за пяльцами и вышивая цветы на белоснежном платке, Ольга думала о том, как ей упросить Пугачева отправить ее домой.
Акулина Матвеевна, по обыкновению, рассказывала сказку. «И тогда Настенька, лебедь белая, пошла вслед за Иваном-королевичем в дальнюю дорогу – искать своего суженого. А в это время злая Чернавка старалась его погубить, да не вышло у нее…»
Ольга на мгновение отвлеклась, слушая сказку. Она знала, что все сказки Акулины Матвеевны заканчиваются хорошо. Вот и эта наверняка закончится веселой свадьбой Ивана-королевича и Настеньки. Хорошо бы и в жизни было так же! Она снова вернулась мыслями к бал-маскараду.
Ольга уже свыклась с мыслью, что встреча с Владимиром отдалилась, и неизвестно, сколько пройдет времени, покуда они смогут свидеться.
Одно только ей не давало покоя. Там, на балу, ей показалось, что она видит себя словно со стороны. Видит себя, одетую в голубое платье, в котором ее написал Рокотов, видит, как она идет навстречу Владимиру. Ольга не могла найти этому объяснения и решила, что была уже под действием отравы, которую ей дал незнакомец, и это была галлюцинация.
Кто он, зачем он хотел ее похитить? Может быть, он имеет отношение к ее тайным врагам?
Вечерело, лагерь постепенно затихал. Ольга увидела, как Пугачев вернулся с охоты. Он ехал медленно, в седле у него лежал большой тюк, но в быстро сгущающихся сумерках Ольга не смогла рассмотреть, что это.
На следующее утро в лагерь прибыли гости.
Пугачев сидел в устланной коврами горнице. Перед ним стоял очень бледный, высокий старик. Он был ужасающе худой. Казалось, что это были кости, обтянутые кожей и завернутые в широкий серый плащ с капюшоном.
Пугачеву еще не приходилось видеть таких странных людей. В присутствии этого человека по коже казацкого атамана холодными волнами пробегал озноб, казалось, что в жарко натопленной комнате повеяло смертельным холодом.
Чтобы стряхнуть с себя непонятное оцепенение, Пугачев усилием воли заставил себя подняться навстречу незваному гостю.
– Здравствуй, гость незнакомый. Как тебя звать-величать, зачем пожаловал?
Когда человек заговорил, оказалось, что и голосу него такой же, как и внешность: тихий, проникающий в самую душу и вселяющий тревогу.
– Я пришел к тебе, Емельян Пугачев, по делу крайне важному и выгодному для тебя. Меня зовут Бальтазар. Кто я – тебе знать не нужно. Я прихожу и ухожу сам – тогда, когда это мне требуется.
– А ты не думаешь, гость незваный, – закипая гневом, перебил его Пугачев, – что я кликну сейчас своих казаков, и никто уже не узнает, где кости твои зарыты?
– Ты ничего не можешь сделать мне, – спокойно ответил странный гость. – Чтобы ты понял, кто перед тобой, я покажу тебе ничтожно малое из возможностей моих.
Бальтазар начал медленно и плавно подниматься в воздухе. Он остановился примерно в полуметре от пола, и так же медленно и неслышно стал приближаться по воздуху к изумленному Пугачеву, и вытянул вперед свою худую, холодную руку – Пугачеву стало трудно дышать. Он рванул ворот шелковой рубахи, чтобы хоть немного облегчить себе дыхание, и отшатнулся от страшного человека.
– Ты можешь звать меня Владыка, – прошелестел старик и мягко опустился на пол.
– Чего ты хочешь? – прохрипел полузадушенный Пугачев.
– Слуги мне донесли, что в твоем лагере есть то, что мне нужно. Если ты отдашь мне это, я не только оставлю тебе твою жалкую жизнь. Ты получишь то, что хочешь больше всего на свете, – власть. Настоящую, ощутимую власть. Ты станешь царем…
– Ты так уверен, что именно этого я хочу больше всего на свете? – Пугачев усмехнулся. – А что ты хочешь взамен? Мою душу? Может быть, ты дьявол и искушаешь меня?
– Все хотят власти. Разве не для этого ты поднял восстание? Разве тебе не горько, что после успехов, которые потрясли российский престол, ты вынужден скрываться и зализывать раны? А я дам тебе силу, которой ничто не сможет противостоять. И мне не нужна твоя душа…
– Так чего же ты хочешь?! – громовым голосом закричал Пугачев. Он не мог больше выносить присутствия этого страшного существа.
– У тебя есть женщина… Она нужна мне… – тихо прошептал Владыка. – Она нужна мне немедленно… Ты знаешь, о ком я… Ольга…
Владимир очнулся ото сна. Он спал в соседней комнате, и шум голосов разбудил его. Некоторое время он лежал в полудреме, наслаждаясь теплом и покоем. Потом он стал прислушиваться к разговору и сразу узнал этот ужасный голос. До него донесся страшный крик Пугачева, и он ясно услышал ответ Владыки. Владимир дернулся, пытаясь подняться, но силы его были еще совсем слабы, и он со стоном упал обратно на постель.
Разговор в соседней комнате продолжался.
– Если ты так силен, почему сам не заберешь ее? – спросил Пугачев своего собеседника.
– Ее охраняет нечто, о чем она сама не знает. И мне нужно именно это.
В комнате повисло молчание. Пугачев размышлял.
– Хорошо, – сказал он. – Я отдам ее тебе. Владимир от ужаса и бессилия потерял сознание.
* * *
Державин мчался не жалея коня. Его Гнедой покрывал версту за верстой, преодолевая препятствия, заносы и бездорожье. В его сердце, в такт лошадиному бегу, билась надежда. Вчера граф Панин сообщил ему месторасположение лагеря Емельяна Пугачева, и Державин решился на отчаянный шаг: он сам, один, без охраны, едет в лагерь. Если Ольга там, то он постарается вызволить ее из лап этого разбойника, чья неуемная страсть к красивым женщинам была известна при дворе так же хорошо, как и его набеги.
Главное, чтобы самое страшное еще не случилось…
Державин застонал и стиснул зубы. При одной мысли о том, что к его небесной возлюбленной Ольге, как он называл ее в своих мечтах, могут прикоснуться обагренные кровью руки разбойника, любящее сердце Державина разрывалось. Он поклялся себе во что бы то ни стало освободить ее и отомстить Пугачеву за все обиды, причиненные княгине.
Рядом с Гнедым легким шагом шел Ветер, любимый скакун Ольги. Державин предусмотрительно взял его из конюшни Заозерских. Лагерь мог находиться в таком месте, где сани могли и не пройти, а Державин помнил, что Ольга превосходная наездница, и Ветер – именно то, что могло выручить в такой ситуации.
Путь оказался не из легких, словно злая сила ставила на пути уставшего путника препятствие за препятствием. Наконец Гавриил въехал в лес. Он остановился и сверился с картой. До лагеря оставалось немного. Вдруг ему на голову словно упал огромный сугроб, Гнедой тревожно заржал, и всё стихло.
