– Может быть, десерт? Здесь очень вкусный штрудель.
– Нет, благодарю. Я ничего не хочу.
– Рокси, оставь его в покое.
– Как на счет закуски?
– Нет.
– Тогда, стакан вина?
– Я не пью вино.
– Рокси!
– Я не смогу сидеть и поглощать свою запеченную свинину с клецками, если он совсем ничего не будет есть! – сказала Рокси, послав при этом многозначительный взгляд Кристиану, пока тот послушно не уставился в меню. Затем она снова вернулась к Рафаэлю, собираясь пилить его дальше, но я послала ей такой устрашающий взгляд, что она впервые в жизни отступила.
– Боже, ну чего вы на меня так смотрите, я просто вежливо поинтересовалась. Разве это было не вежливо, Джой?
– Нет, ты была слишком настойчива и нахальна. И ты заслужила, чтобы тебе отвечали в той же манере.
– О, ну конечно, ты встала на его сторону. Не удивительно, учитывая, что твой язык был практически в его горле пару минут назад.
– РОКСИ!
– Отлично, а вот и официантка. Все, кроме Верзилы определились с выбором?
Я молилась о том, чтобы неожиданно началось землетрясение и я бы смогла провалиться под землю. По мученическому выражению лица Рафаэля можно было сказать, что он молится о том же.
– Итак, ты живешь где-то здесь? – спросила Рокси у Кристиана после того, как мы оформили заказ.
Он кивнул, обводя пальцами края своего бокала:
– Да. Примерно в километре к западу отсюда.
– Правда? И чем ты занимаешься?
– Роксанна! – я хлопнула ее по руке, так как она собиралась стащить последний кусочек хлеба.
– Что?
– Допрашивать людей не вежливо. Говорю тебе – все, кроме американцев считают навязчивостью расспросы об их жизни.
Она расплылась перед ним в своей фирменной эльфийской улыбке:
– Простите, я не хотела быть грубой.
Он улыбнулся в ответ и взял кусок хлеба, который она предложила. Рокси повернулась ко мне с приподнятыми бровями:
– А мне разрешается рассказывать о себе или это тоже считается грубостью?
Я послала Рафаэлю «ну что мне с ней делать?» взгляд. Он вскинул брови, как бы говоря этим, что кляп пришелся бы в самый раз. И я не могла не признать, что он был прав.
Кристиан рассмеялся над вопросом Рокси, отчего по комнате прокатился теплый звук и накрыл все мягким шелковым покрывалом:
– Я ничуть не оскорблен твоими вопросами, хотя предпочел бы услышать, что привело двух таких очаровательных женщин в забытый всеми уголок Чешской Республики.
– Погоня за мечтами, – прошептала я.
Рокси меня проигнорировала:
– Вы когда-нибудь слышали о местном писателе по имени Данте? – спросила она у Рафаэля и Кристиана.
Первый отрицательно покачал головой. А Кристиан слегка нахмурился, играя со своим куском хлеба и кроша его на стол:
– Да, я слышал.
– Я так и думала, ведь он живет в этой местности, – продолжила Рокси, роясь в своей гигантской сумке и пытаясь найти копию книги, которую она прочла. – Он пишет восхитительные книги о жителях Моравии – вампирах, понимаете – и мы умираем от желания встретиться с ним. Эти книги изумительны, невероятно, совершенно бесподобны, с таинственными, мрачными, задумчивыми героями, за которых не жаль умереть. Вам действительно следовало бы их почитать – не ради героев, за которых умереть не жаль, вы же мужчины в конце концов, ну, если только вы не… – она пристально взглянула на Кристиана и Рафаэля, а затем снова принялась рыться в сумке. – Вам действительно следует прочитать их. Уже вышло из печати 12 книг и планируется еще одна через несколько месяцев. Черт, наверное, я оставила книгу в своей комнате.
Брови Кристиана поползли вверх, пока он переводил взгляд с Рокси на меня. Я бы поставила ему пятерку за исполнение – он был действительно хорош, но ему было далеко до этого Мастера Движения Бровей напротив меня. Рафаэль сидел, откинувшись на спинку стула, руки были скрещены, а выражение лица иначе как страдальческим не назовешь. Я не могла понять, было ли ему скучно из-за темы разговора или из-за собеседников. Он совершенно точно не хотел участвовать в разговоре. Я удивилась – почему же, если он был так недоволен, то согласился пойти с нами; а затем мне стало интересно – почему я вообще этим интересуюсь. То, что меня к нему влечет, еще не значит, будто он должен мне нравиться.
Я бросила на него беглый взгляд. Он наблюдал за мной через полу прикрытые глаз, и выражение его лица заставило прилить кровь ко всем любопытным точкам тела. Ответ на мой вопрос, почему же он пошел с нами обедать, светился во вспыхивающих искорках янтаря.
Кристиан слушал, как Рокси вкратце пересказывала сюжет последней книги, продолжая играть крошками хлеба, недоверчиво наблюдая за лучившейся энтузиазмом девушкой. Рафаэль глянул на свои часы, что подтолкнуло меня заткнуть Рокси рот и повернуть разговор к теме, которая могла бы его заинтересовать.
– Я не думаю, что им интересны эти книги, Рокс.
– Напротив, – заговорил Рафаэль, – я нахожу довольно захватывающим слушать о том, чего женщинам больше всего не хватает в их жизни.
– Не хватает? Что ты под этим подразумеваешь? – спросила я.
Он потер пальцем подбородок, и его губы приняли несказанно самодовольный вид:
– Из того, что сказала Рокси, можно заключить, что эти книги рассчитаны в основном на женщин.
– Да, ну и что?
– И мужские персонажи показаны в них как доминирующие и агрессивные личности, особенно по отношению к женщинам.
– Их называют альфа-самцами, и что из этого?
Его губы изогнулись в язвительной улыбке:
– Тебе нет нужды защищаться. Я лишь имел в виду, что книги, читатели которых в основном женщины, всегда описывают агрессивных мужских персонажей, что свидетельствует о безнравственности читательниц…
– Безнравственности? – задохнулась я. Как он смеет так говорить о потрясающих, романтических, чувственных, эротических книгах Данте?
– Спорю, что ты из тех мужчин, которые любят во всем главенствовать над женщинами, – сказала Рокси, прищурившись.
Кристиан сделал вид что кашляет, чтобы скрыть смешок. Рафаэль и я проигнорировали их обоих.
– … а это в свою очередь указывает на то, что данные книги вызывают огромный отклик в читателях, заполняя нехватку всего того, чего нельзя встретить в повседневной жизни.
– Смотрите-ка, какой психолог объявился, – фыркнула я и, проклиная калории, намазала толстым слоем свежего масла кусочек хлеба.
– Бристольский Университет, 1992 год, – согласился он.
– Ох, извини. – Я проглотила обиду в виде своего кусочка хлеба.
– А я не буду просить прощения, – Рокси стрельнула в него косым взглядом. – Я думаю, что он один из тех самых альфа-мужчин, и он так же проворен, как сам черт.
