— Позвольте, я сам, — вмешался Гейдж, отводя ее руку. — Вам неловко.
Сгорая от стыда, Шимейн покорно застыла на месте, не желая осложнять свое положение. Удерживая одной рукой Эндрю, Гейдж начал распутывать порванное кружево. Остро чувствуя его близость, Шимейн не осмеливалась поднять голову, устремив взгляд на Эндрю, который терпеливо ждал, когда отец освободит его.
Гейдж наслаждался прикосновением упругой женской груди к руке, но каким бы чудесным ни было это ощущение, он напрягся, чувствуя на себе пристальный взгляд Роксанны.
Наблюдая за этой парой, Роксанна испытала знакомый укол ревности, от которой так часто страдала с тех пор, как познакомилась с Гейджем Торнтоном. Всей душой она желала оказаться там, где в этот миг стояла ненавистная ей женщина, но Гейдж, казалось, забыл о ней. Не в первый раз Роксанна исподтишка следила за Гейджем и соперницей, но на этот раз ревность взыграла в ней с небывалой силой.
Для Роксанны стала ужасным ударом весть, что ее место в доме Торнтона заняла каторжница, и она надеялась, что Альма Петтикомб умышленно исказила истину, уверяя, что купленная Гейджем девчонка красотой превосходит даже Викторию. Роксанна была вне себя от ярости, услышав это завуалированное оскорбление. Старая сплетница никого и никогда не хвалила — за исключением тех случаев, когда хотела уколоть собеседника. Сердце Роксанны упало, когда она сама увидела Шимейн и убедилась, что Альма не солгала и не приукрасила истину. Девушка и вправду на редкость хороша, с трудом признала Роксанна. Поскольку местом в сердце Гейджа она дорожила больше, чем работой, Роксанна сразу поняла, что незнакомка отняла у нее и то, и другое. Никогда прежде Роксанна не испытывала страха потерять Гейджа, но теперь опасения немилосердно терзали ее, пробуждая дурные предчувствия.
Видеть Гейджа рядом с этой женщиной было невыносимо. Поклявшись любой ценой прекратить возмутительный фарс, Роксанна шагнула вперед. Ее лицо пылало, гнев грозил выплеснуться наружу.
Наконец кружево было распутано, и Шимейн со вздохом облегчения отступила назад, не смея взглянуть на Гейджа. Но прежде, чем ей удалось успокоиться, она услышала дробный перестук шагов и, оглянувшись, увидела, что Роксанна надвигается на нее с такой зловещей гримасой да лице, что ей позавидовала бы даже Морриса. Шимейн отшатнулась. Блондинка налетела на нее, как порыв свирепого ветра.
— Слушай, ты, распутная тварь…
— Роксанна! — перебил Гейдж, изумленный ее недобрым выпадом. Эта женщина давно дала ему понять, как разочарована его женитьбой на другой, но никогда не оскорбляла Викторию. Впрочем, если бы такое случилось, Гейдж был бы возмущен не меньше, чем сейчас. — В своем доме я не потерплю оскорблений, понятно?
Его резкий тон приглушил ярость Роксанны, она застыла на месте, повернулась и с болью вгляделась в его лицо.
— Гейдж, неужели вы до сих пор не поняли, как коварна эта женщина? — удивленно спросила она. — Разве не видите — она сама вешается вам на шею, позволяет прикасаться к себе…
Шимейн вспыхнула, услышав эти обвинения, и уже открыла рот, собираясь возразить, но сдержалась. Сколько раз она пыталась отрицать свою вину в присутствии судьи, и все напрасно! Ее признали виновной. Вот и сейчас объясняться бесполезно.
Поведение Роксанны всерьез встревожило Гейджа. Ее лицо покрыла мертвенная бледность, веки мелко дрожали — казалось, она с трудом удерживается на грани между рассудком и безумием. Гейдж не знал, что она выкинет в следующую минуту — убежит или набросится на Шимейн с кулаками.
Гейдж шагнул к Роксанне, заслонив собой Шимейн, и вновь попытался объясниться, надеясь вразумить Роксанну:
— Мне казалось, вы сами понимаете, я не могу ждать, когда поправится ваш отец. Мне требовалась служанка, которая выполняла бы домашнюю работу и в будущем сумела бы научить Эндрю читать и считать. Шимейн получила прекрасное воспитание, она отвечает всем моим требованиям, и поскольку возникла такая необходимость…
— Какая еще необходимость? — выкрикнула Роксанна, вновь наполняясь гневом. — Это только предлог, чтобы отделаться от меня!
Мысленно она уже видела, как жители городка перешептываются и смеются у нее за спиной, издеваясь над ней, вспоминая, как она надеялась стать женой Гейджа Торнтона — того самого, который не обращал ни малейшего внимания на более миловидных, чем Роксанна, девушек, а в жены взял юную красавицу, равной которой не нашлось во всей округе. Роксанна представляла, скажут люди: с ее внешностью нелепо надеяться выйти замуж хоть за кого-нибудь. Но самую досадную ошибку она совершила, вообразив, что столяр ухаживает за ней, добиваясь ее расположения. В конце концов, она всего лишь дочь грубоватого, неразговорчивого человека, дурнушка, мать которой бросила ее и сбежала с неизвестным проезжим. Теперь ей предстоит хлебнуть полной мерой и сочувственных взглядов, и злорадных усмешек, и шипения соседских кумушек.
— Я бы вернулась к работе, как только с ноги отца сняли бы лубки! А до тех пор за Эндрю могла присматривать Ханна!
Напуганный выкриками Роксанны, Эндрю захныкал и прижался к отцу. Отвернувшись, Гейдж пытался успокоить его — малыш дрожал всем телом.
— Вы ведь знаете, я говорю правду! — продолжала Роксанна, подступая к Гейджу.
Гейдж оглянулся через плечо, ледяным взглядом заставив Роксанну застыть на месте.
— Об этом мы поговорим в другой раз, Роксанна, — негромко произнес он. — Вы напугали Эндрю…
— Я? Напугала его?! — взвилась Роксанна, разъяренная обвинением и резкостью тона Гейджа. Она с вызывающим видом кивнула в сторону Шимейн: — А как же эта грязная тварь, которую вы купили неизвестно зачем? У вашего сына больше причин бояться ее, чем меня! Откуда вам знать, какое преступление она совершила? Может, она убийца!
Гейдж круто повернулся лицом к блондинке, но тут перепуганный Эндрю расплакался, и Гейдж удержался от гневных слов, уже готовых сорваться с языка. С трудом сохраняя спокойствие, он передал всхлипывающего сына Шимейн и жестом велел ей уйти в спальню. Как только за Шимейн закрылась дверь, Гейдж взял Роксанну за локоть, вывел на веранду, но не остановился. Стремительным шагом он пошел по тропе, ведущей к реке, где у берега виднелась лодка, принадлежащая отцу Роксанны. Только отойдя подальше от корабля, где трудились двое плотников, Гейдж наконец решил, что сможет спокойно поговорить с женщиной.
— Роксанна, вы и ваш отец были первыми, с кем я познакомился после прибытия в Виргинию, — начал он сдержанным тоном. Отпустив ее локоть, Гейдж повернул девушку лицом к себе. — Вы носили мне еду корзинами, когда я строил дом, хотя я уверял, что не хочу доставлять вам лишних хлопот. Когда в этих местах появилась Виктория со своими родителями, вы подружились с ней. — Он помедлил, вспоминая, что на самом деле Виктория приняла Роксанну под свое крыло, сочувствуя одинокой девушке-дурнушке. Однако у Гейджа хватило такта умолчать, что до приезда Виктории у Роксанны не было ни единой подруги. — Несколько месяцев спустя умерли родители Виктории, и вы утешили ее. Знаю, вы считаете, я вас предал, женившись на ней. Об этом вы заявляли в открытую. Но в конце концов навестили нас и со временем, похоже, простили меня. Вы пришли помочь вместе с остальными женщинами в ту ночь, когда родился Эндрю, уверяли меня, что с Викторией ничего не случится, что с таким здоровьем, как у нее, от родов не умирают. После этого часто приходили к нам, помогая растить Эндрю. Вскоре после гибели Виктории вы упросили меня позволить вам убирать в доме и присматривать за Эндрю, уверяя, что так вам легче справиться с горем.
Все это время, Роксанна, я никогда не обнадеживал вас, не давал ни малейшего повода надеяться на что-либо большее, чем просто дружбу. Но этого вам было мало, а я не мог дать вам то, о чем вы мечтали. Понимаю, мне следовало сразу заявить об этом, чтобы все прояснилось. Если вы считали, что между нами возможны какие-то чувства, кроме дружеских, значит, вы ошиблись, Роксанна, вообразив себе невесть что.
От последнего упрека у Роксанны перехватило дыхание. Любовь, которую она питала к Гейджу, превратилась в неудержимую ненависть.
— Это вы вообразили себе невесть что, Гейдж Торнтон, если сочли, что я и впредь буду молчать о Виктории…
Гейдж ощутил, как волоски у него на затылке встали дыбом, а внутри все оборвалось. После смерти Виктории Роксанна никогда не угрожала ему, но теперь, узнав о появлении Шимейн, могла решиться на что угодно.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил он.
— Я верила вам… — дрогнувшим голосом начала Роксанна и вдруг выпалила: — Я любила вас, и потому мне не верилось, что вы способны убить свою жену, но я просто отказывалась замечать очевидное. Я появилась здесь сразу после смерти Виктории, после того как вы отнесли Эндрю обратно в дом. В тот день поблизости никого не было. Вы дали своим подмастерьям выходной. Теряясь в догадках, я недавно сама взобралась на палубу корабля и поняла — только сильный мужчина мог сбросить Викторию через перила на камни — те самые, которыми вы укрепили подпорки, чтобы весенние дожди не вымыли из-под них песок. Если у вашей жены не было причин покончить с собой, тогда только вы убили ее, Гейдж Торнтон. Убили в припадке ярости, как решили горожане, а потом попытались представить дело так, словно произошел несчастный случай. Но ясно одно: в тот день, увидев меня в лодке, вы сбросили Викторию с корабля и бросились в дом вместе с Эндрю — чтобы именно там я нашла вас. Ведь вы знали, как я к вам отношусь! Знали, что я охотно поверю каждому вашему слову! Но теперь я поумнела и поняла: вы убили Викторию в тот день!
