— Да.
— Но откуда и почему вы здесь очутились?
— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, но, уверяю вас, я не собираюсь причинять вам зла и, если желаете, сейчас же уйду.
— Кто вы? — спросила она опять.
Незнакомец улыбнулся, и она поняла, что он еще молод, не больше двадцати пяти, и хотя Петрина видела его не очень отчетливо, все же заметила, что одет он опрятно, пусть и не так элегантно, как подобает джентльмену.
— Меня зовут Николас Торнтон, но мое имя вам ничего не скажет.
— Чем вы занимаетесь?
— Я репортер.
— Вы репортер? — повторила Петрина и добавила: — Вы хотите сказать, что проникли сюда, чтобы описать происходящие события в доме графа? Уверена, что ему это не понравилось бы. Обед носит сугубо частный характер.
Петрина знала, что, когда принц обедал у кого-нибудь из своих друзей, принимались всевозможные меры предосторожности, чтобы слухи об этом не дошли до прессы.
Николас Торнтон опять улыбнулся:
— Уверяю вас, мисс Линдон, что визит его королевского высочества в Стэвертон-Хаус — не главная цель моего здесь присутствия.
— Тогда что же? — удивилась Петрина.
— Об этом я пока не могу говорить, но был бы благодарен вам за разрешение остаться.
— Интересно, а как вы проникли в сад?
— Я перелез через стену.
— Тогда вы действительно нарушили границы частной собственности. И мне ничего не остается, как громко закричать и позвать на помощь, чтобы вас отсюда вышвырнули!
— Умоляю вас не делать этого. Я знаю, вы добры к людям, стоящим ниже вас на социальной лестнице, и взываю к вашему милосердию.
— Почему вы решили, что я добра? — подозрительно спросила Петрина.
— Я слышал, что вы раздаете деньги уличным женщинам.
Слова Торнтона напугали Петрину: неужели ее поступки получили такую широкую огласку?!
— Пожалуйста, ничего об этом не пишите в вашей газете! — Теперь Петрина умоляла молодого человека. — Это чрезвычайно уязвит моего опекуна, да и сама я не хочу, чтобы такие сведения стали достоянием публики.
Николас Торнтон молча смотрел на Петрину. От него не укрылось волнение девушки, и он кое-что придумал.
— А могу я, в свою очередь, попросить вас об одолжении?
— Каком?
— Чтобы вы позволили мне остаться?
— Похоже, для вас это действительно важно, — все еще колеблясь, сказала Петрина. — Но я бы хотела знать почему?
— Так и быть, я вам откроюсь, если вы поклянетесь, что не перемените своего решения и не выбросите меня из сада.
— Но я могу поклясться, только узнав ваши доводы!
Петрина старалась быть осторожной, ей очень не хотелось, чтобы граф прочел в газетах сообщение о ее щедрости к проституткам с Пиккадилли. Она могла себе представить, как будет шокирована вдовствующая герцогиня, узнав, что она, Петрина, разговаривала с уличными женщинами.
В растерянности девушка опустилась на скамью.
— Рассказывайте, и я постараюсь пойти вам навстречу.
— Это очень великодушно с вашей стороны, мисс Линдон! — ответил Николас Торнтон и сел рядом с ней. — Скорее всего мои обстоятельства покажутся вам не заслуживающими особого внимания, но от них зависит моя жизнь.
— Каким же образом?
— Если я получу сегодня материал для статьи, то в будущем я смогу стать преуспевающим журналистом. Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Уильям Хоун?
— Нет!
— Обычно его называют «героем прессы». В тысяча семьсот девяносто шестом году он стал сторонником реформ, в шестнадцатилетнем возрасте вступив в Лондонское корреспондентское общество.
— А что он делает сейчас?
— Он издает еженедельник «Реформист-наблюдатель».
— Я об этом издании слышала. По правде говоря, даже читала.
— Я пишу для этого издания, — сообщил Николас Торнтон. — Но Уильям Хоун в прошлом году угодил в тюрьму, и в его отсутствие журнал почти захирел.
— А что с ним сейчас?
— Сейчас он на свободе и собирается издавать газету «Джон Буль». И он обещал мне хорошее место в редакции, если газета будет расходиться, а я таки думаю, что будет.
— Но она еще не выходит?
— Чтобы издать новую газету, требуется время, а пока я хочу наглядно продемонстрировать Уильяму Хоуну, какие статьи мне по плечу. Его друг, владелец «Курьера», согласился их опубликовать.
— Понимаю, но о, чем будет статья, так необходимая для вашей карьеры?
— Я буду с вами совершенно откровенен, мисс Линдон, иначе меня попросту выбросят из сада, и тогда мне придется написать статью о вас, а не ту, за материалом для которой я сюда влез.
Он сказал это любезно, но Петрина уловила в его словах скрытую угрозу.
— Расскажите, что это за статья? О ком?
— Вы знаете леди Изольду Герберт?
— Разумеется.
— И вы знаете, что все только и ждут, когда будет объявлено о ее помолвке с графом Стэвертоном, и это может произойти в любой момент?
— Да, — очень тихо ответила Петрина.
— Ну так, по всей вероятности, граф не очень спешит сказать слова, которые сделают миледи графиней Стэвертон.
Петрина промолчала. Она ощутила пронзительную боль в сердце, которую причинили ей слова этого человека.
— И леди Изольда придумала свой собственный маленький план, как все ускорить.
Петрина буквально онемела от услышанного.
— Свой собственный план? — вымолвила она наконец. — Какой же?
— Она попросила меня подождать здесь и заметить точно время ее отъезда из дома графа.
— Но чего она этим добьется? — спросила Петрина и в тот же момент поняла, в чем заключался замысел леди Изольды.
Сплетникам из высшего света будет весьма интересно узнать, что в доме графа состоялся званый обед, на котором присутствовал принц-регент. Но еще интереснее им будет узнать, что леди Изольда после отъезда гостей осталась в Стэвертон-Хаусе и вернулась домой только ранним утром следующего дня.
Длительность ее пребывания в гостях будет подчеркнута особо, и графу, как благородному человеку, придется сделать ей предложение.
В ту ночь, когда граф поймал Петрину с украденными письмами, у нее уже были кое-какие подозрения на его счет: она догадывалась, что он возвращается от леди Изольды, которая жила совсем близко от Стэвертон-Хауса. Но если граф в ту ночь пробрался домой незамеченным, то миледи отбудет из Стэвертон-Хауса с шумом и громом, и ее слуги, так же, как и слуги графа, будут знать, что сообщение в газете соответствует действительности.
За время своего пребывания в Лондоне Петрина узнала неписаные, но очень жесткие правила поведения, налагаемые обществом на своих членов.
