Орвелл неохотно отпустил ее руку и сделал шаг назад. Едва посмотрев в сторону Бронвен, он кивнул головой.
— Она поедет с вами. Возьмите все, что вам нужно, и держите ее у себя, сколько понадобится. Этой ночью я буду молиться за леди де Вайлан.
Не обращая внимания на недовольный вздох Бронвен, он сделал знак Мэдселин, что хотел бы поговорить с ней вдвоем на улице. Отец Падрэг остался внутри, чтобы помочь собраться Бронвен. Мэдселин заметила, что старик украдкой следит за ними. В какой-то миг ей показалось, будто она прочла в его глазах ненависть пополам со страхом.
— Это весьма великодушно с вашей стороны, милорд, — произнесла она, глубоко вдохнув свежий воздух.
— Нет. Мне это доставляет удовольствие, уверяю вас. Не так-то часто выпадает шанс помочь прекрасной молодой девушке. — Он с интересом взирал на нее. — Мы живем слишком уединенно в этом замке. Немногие дамы отваживаются забираться так далеко.
— В любом случае мы останемся вашими должниками. Леди де Вайлан — славная женщина. Не дай Бог, если с ней что-нибудь случится.
— Именно так. — Генри Орвелл снова улыбнулся. — Отец Падрэг сказал, что вы сестра Ричарда Д'Эвейрона. Что привело вас сюда? — Он повернулся к ней и, скрестив руки на груди, внимательно принялся рассматривать ее.
Мэдселин колебалась недолго:
— Я приехала в гости к леди де Вайлан, чтобы помочь ей в такое время.
Генри ничего не сказал, просто улыбнулся и почесал бороду.
— Должно быть, вы не на шутку разозлились, когда узнали, что ваш брат так неожиданно уехал.
— Да, но я была рада помочь. Я привыкла управлять поместьем моего брата в Нормандии. — Мэдселин стряхнула несколько комочков пыли со своего плаща. «Что это со мной? Я слишком разболталась».
— Де Бревиль? Де Бревиль? — пробормотал Генри. — Мне знакомо это имя. Я уверен, что мы с вами раньше встречались.
— О, нет. Я не помню, чтобы мы с вами встречались. Вы ошибаетесь, — поспешно ответила Мэдселин.
Он вдруг застыл и поглядел на нее.
— Вы были обручены с Ги де Шамбертеном? Простите мне этот вопрос, но когда-то мы были с ним так близки…
Мэдселин будто обдало холодным ветром — кровь тотчас отхлынула от щек.
— Да, — пробормотала она почти шепотом. — Его убили в день свадьбы.
— Значит, вы Мэдселин? — Он придвинулся к ней поближе и нежно положил руку ей на ладонь. — Ги так много мне рассказывал о вас.
— А когда вы с ним познакомились? — Мэдселин с удовлетворением отметила, что голос почти не дрожал.
— Во время похода на север Англии. Много ночей подряд мы говорили с ним о будущем.
Мэдселин почувствовала тепло к этому джентльмену, который, похоже, много знал о Ги. Тот редко говорил о днях своей юности, проведенных в Англии. Она тихо вздохнула.
— Я так мало знала его друзей, — призналась она. — Как приятно поговорить с человеком, который хорошо его знал.
— Мне очень жаль, — сказал он, обеспокоено глядя на нее. — Вас, наверно, расстраивает этот разговор.
— Вовсе нет, милорд, — улыбнулась Мэдселин. Теперь она окончательно уверилась, что Эдвин ошибался на его счет. — Мне приятно говорить о нем. Ги не забыт.
Орвелл склонил голову.
— В таком случае приезжайте ко мне в крепость. Разумеется, когда леди де Вайлан поправится.
Тронутая его чувствительностью, Мэдселин склонялась к тому, чтобы принять его приглашение.
— Мне очень жаль, но в ближайшее время это вряд ли получится. Леди де Вайлан настаивает, чтобы мы не покидали крепости. Она опасается нападения шотландцев. Я не приехала бы сюда, если бы не критическое положение.
Он снова сверкнул на нее своими серыми глазами.
— Да, но вы можете не слишком опасаться. — Он помялся немного. — Однако я уверен, что леди де Вайлан совершенно права в своих предположениях. В настоящий момент вовсе не скотты наши главные враги. Боюсь, что опасность таится гораздо ближе к дому.
— О! — Мэдселин искоса поглядела на него. — А кто же наш враг, если не скотты?
Орвелл отвернулся и посмотрел на свою крепость.
— Мне сообщили, что шайка отступников-англов и саксонцев готовится устроить мятеж в этом крае. И хотя все мои попытки узнать правду оказались бесплодными, мне кажется, что предводитель шайки — человек, которого вы, скорее всего, знаете. — Он помолчал, чтобы она вдумалась в смысл его слов. — Пока я ничего не могу доказать, но у меня во многих местах есть уши и глаза.
— А кто этот человек? — Мэдселин почувствовала комок в горле.
— Эдвин Эдвардсон.
— Вы уверены? — Она еле выговорила эти слова.
Он пожал своими широкими плечами.
— Скорее всего, да. Однако он хитрый человек и умеет поворачивать события в свою пользу. И поэтому тем более опасен.
Мэдселин хранила молчание, пытаясь разобраться в услышанном.
— Я искренне желаю вам блага, леди де Бревиль. Только учтите, никому ни слова, иначе он сбежит.
Ошарашенная, Мэдселин смогла лишь кивнуть в ответ. «Неужели мои первоначальные подозрения оказались справедливыми?»
— Когда Бронвен вам будет больше не нужна, отправьте ее назад с воинами и нанесите мне визит. — Серые глаза его смотрели умоляюще.
— Я постараюсь, — Мэдселин через силу улыбнулась. В горле у нее запершило и подкатилась тошнота.
Ульф отдал дань уважения Изабелле де Вайлан тем, что поторопился вернуться в крепость до того, как с моря налетели ночные тучи. И не жалел крепких слов, подгоняя своих людей, Мэдселин и священника, словно те норовили ослушаться его приказаний.
Мэдселин удивилась преданности этого человека, она никак не ожидала ничего подобного от саксонского грубияна.
Когда ворота крепости де Вайлан остались позади, все в отряде вздохнули с облегчением. Им навстречу тотчас устремилась толпа людей. Сидевшая на крупе лошади позади Ульфа Бронвен быстро соскочила на землю и стала озираться по сторонам.
Только тут Мэдселин осенило, что Бронвен являлась самым действенным орудием в руках Генри Орвелла, если он и впрямь такое чудовище, каким его рисует Эдвин. Он ведь предложил услуги Бронвен, не колеблясь ни секунды, — значит, либо искренне хотел помочь, либо решил использовать травницу в качестве шпионки.
В течение нескольких часов, проведенных в седле, Мэдселин размышляла над этим вопросом. «Разве мог Ги дружить с предателем? Генри Орвелл показался мне таким милым и порядочным, что и вправду трудно думать о нем плохо. А он назвал Эдвина предателем».
Мэдселин потерла виски: голова у нее разрывалась. Несмотря на свою ненависть к английской расе, она не могла не признать, что слишком много людей, которым она доверяла, высоко ценили Эдвина Эдвардсона. «Надо действовать осторожно».
