Заметив вывеску «Жирный вол», Лили попросила извозчика высадить ее перед пивной.
— Я приплачу вам, если вы меня подождете. Я ищу одного человека. Надеюсь найти его здесь, однако не уверена, что получится.
Извозчик с сомнением огляделся вокруг: бездомный пес нюхал отбросы, наваленные у поворота в переулок, на углу дежурила явившаяся на работу шлюшка, а из дверей «Жирного вола» вывалился пьяный и шатаясь ковылял по тротуару.
— Заплачу вдвое, — пообещала Лили, заметив сомнение извозчика.
— Ладно, мисс. Только не задерживайтесь.
Она кивнула:
— Вернусь сразу же.
В зале шумели и горланили. Многие посетители были пьяны, хотя полдень еще даже не наступил.
Лили решительно расправила плечи и прошла к стойке.
— Джолли! — окликнула она внушительного мужчину, которому принадлежала пивная. — Джолли, это я, Лили Моран!
Он уставился на нее разинув рот, с первого взгляда оценив модную одежду Лили. Даже этот простой наряд был гораздо лучше всего того, что она носила, когда жила в комнате наверху.
— Господи, малышка, глазам не верю! Лили, это ты?
Лили засмеялась. Джолли ей всегда нравился.
— Это я, хоть и повзрослела и выгляжу по-другому. Я пришла повидать дядю. Он, случайно, не продолжает жить наверху?
Джолли помотал своей большой головой.
— Извините, мисс. Старина Джек съехал год назад. Нашел себе что-то получше дальше по улице.
Лили обрадованно спросила:
— А где точно, не скажешь?
Он объяснил ей, как найти Джека Морана, и она поспешно вышла на улицу. Снова сев в карету, Лили сказала извозчику новый адрес, и кляча понуро побрела к их следующей цели — трехэтажному дому с вывеской «Пансион миссис Мерфи».
— Я постараюсь скоро вернуться, — сказала Лили, выходя из кареты.
Открыв двери пансиона, она вошла в дом. Пока она шла к лестнице, старые половицы протестующе скрипели.
— Комната номер два, — сказала она себе и, приподняв подол, поднялась на второй этаж.
Пансион нельзя было назвать хорошим, но он был намного лучше, чем их мансарда над таверной: тут на стенах были бумажные обои, а лестницу освещала чугунная лампа.
Лили постучала в дверь комнаты, но ответа не было. Она постучала снова, громче — и услышала за дверью шаги. Через несколько мгновений дверь широко распахнулась. На пороге стоял Джек Моран, худой и жилистый. Его поседевшие волосы торчали во все стороны, словно он был спросонья.
Джек любил азартные игры и выпивку, и хотя он изменил свои привычки, пока растил Лили, теперь, судя по всему, вернулся к прежнему образу жизни.
— И что такая хорошенькая малышка делает у моей двери?
— Дядя Джек, это я, Лили!
Брови у него взлетели вверх, а светло-зеленые глаза изумленно округлились.
— Слава Богу, моя девочка ко мне вернулась!
Он обхватил ее своими длинными сильными руками и прижал к себе. Лили обняла его, и у нее на глаза навернулись слезы.
— Ну, заходи, красавица моя, и расскажи, какая удача привела ко мне.
Лили зашла в его убого обставленную квартирку и почувствовала укол сожаления из-за того, что не навестила его раньше. Однако с ходом времени прошлое забывалось, воспоминания блекли — и отчасти ей даже не хотелось думать об этом периоде своей жизни.
Она осмотрела комнату. Тут имелись кровать, потертая кушетка и небольшой деревянный стол с парой стульев. В комнате было чисто — Джек всегда был опрятным.
Дядя приготовил им обоим чаю на печке, которая стояла в углу комнаты и топилась углем, и они сели за стол выпить чаю. Лили рассказала Джеку о своей жизни у Колфилдов и о планах открыть собственную мастерскую.
— Я буду делать шляпки, дядя Джек. И уже заключила договор на аренду!
— Вот умница! Я всегда знал, что ты не пропадешь. Ты всегда была сообразительная, точь-в-точь как твой отец.
Братья Моран были дружны. Хоть Джек и пошел по кривой дорожке, образование он получил такое же хорошее, как и отец Лили. Он правильно говорил, мог читать книги на латыни и, хоть и зарабатывал себе на жизнь преступным путем, всегда оставался человеком добросердечным. Снова увидев его, Лили поняла, как сильно ей его не хватало.
— А как ты, дядя? У тебя все в порядке?
— У меня всегда все в порядке, девочка моя. Я всего несколько месяцев назад разжился деньжатами — их хватило, чтобы сытно есть и переехать сюда. С тех пор веду праведную жизнь. — Он ухмыльнулся. — И я обзавелся подругой. Ее зовут Молли. Она настоящая штучка, эта Молли. Так что, наверное, надо сказать — у меня все прекрасно. — Он пытливо посмотрел на нее. — Но ты так мне и не сказала, почему оказалась здесь.
Лили набрала побольше воздуха и, стараясь ничем не выдать своих чувств, рассказала Джеку о герцоге Брэнсфорде: как она с ним познакомилась, когда он спас ей жизнь в тот день, когда карета опрокинулась посреди заснеженных полей. Она сказала дяде, что они подружились, и поведала о том, что произошло с покойным отцом герцога.
— Я надеюсь, что ты сможешь ему помочь, дядя.
— Вот как?
— Но ты хотя бы с ним поговоришь?
Джек улыбнулся.
— Надо же! Джек Моран заведет близкое знакомство с аристократом… С герцогом, не больше и не меньше! Конечно, я поговорю с ним, моя хорошая. Ты могла бы попросить меня о чем угодно, ласточка, и я бы все для тебя сделал.
Лили порывисто схватила дядю за руку:
— Спасибо, дядя Джек!
Но в глубине души она почти жалела, что он не отказался.
После того, что произошло между ним и Лили в карете, Ройал перенес свою встречу с Чейзом Морганом на следующий день. Он был выбит из колеи и слишком возбужден, поэтому был способен лишь на то, чтобы вернуться домой и налить себе щедрую порцию самого крепкого бренди. Остаток дня и половину ночи он ругал себя за то, что злоупотребил доверием Лили…
На следующее же утро он отправился в контору Чейза Моргана.
Двуколка остановилась, и Ройал вышел на оживленную улицу. Стоило ему отрывисто постучать, как дверь тут же открылась и его пригласили войти.
Ройал вошел в личный кабинет Чейза и осмотрелся: в глубине комнаты стоял письменный стол и стулья, перед столом — два кожаных кресла.
— Спасибо, что пришли, — заговорил Морган. — Могу сообщить вам пару интересных фактов.
Ройал чуть повернулся к нему:
— И что это за факты?
— Начнем с того, что Престон Лумис на самом деле отребье по имени Дик Флинн. На улицах говорят, что его мамаша была шлюхой, хотя, похоже, он был к ней привязан. Рассказывают, будто он начал карьеру преступника чуть ли не с пеленок — начинал с карманных краж и мелкого воровства, а повзрослев, стал организовывать дела посерьезнее. В юности он был умелым шулером, а позднее стал главой воровской шайки.
