— Вы имеете в виду женщин?
— Не только. Но в первую очередь их.
— Не трудитесь развивать тему, милорд. Я наслышан, какого совершенства вы достигли в искусстве обольщения.
— Совершенства? — переспросил Дастин ошеломлено. — Это всего лишь слово, не более. С Николь я чувствую себя настолько неуверенно, что это удивляет меня. Я только и думаю о том, как бы ее не обидеть, не отпугнуть, как убедить в том, что мои чувства глубоки и искренни. К сожалению, не в моих силах пресечь слухи, которые обо мне распускают. Правда в том, что мое прошлое не имеет никакого отношения к Николь. Исходя из этого, я и хочу обратиться к вам с просьбой. Если я дам вам слово, что не скомпрометирую Николь, вы позволите мне навещать ее? Здесь, с вами в роли дуэньи?
— А почему вы спрашиваете моего разрешения? — удивился Ник, на протяжении всего монолога пристально наблюдавший за Дастином. — У вас есть все возможности видеться с Николь в ближайшие несколько недель.
— Нет, я буду иметь возможность видеть Олдена Стоддарда, — поправил Дастин. — Учитывая мое обещание Николь обращаться с ней как с молодым человеком, у меня не будет ни единого шанса узнать поближе Николь Олдридж. Если только я не найду способа встречаться с ней в каком-нибудь месте, не связанном с ее ролью жокея.
— Понятно, — прищурился Ник. — Вы сказали, что говорили об этом с Ники. Хм-м, она ни словом об этом не обмолвилась. Любопытно! Какие же чувства, на ваш взгляд, она сама испытывает?
— Вы имеете в виду чувства, которые она осознает или которые ей незнакомы?
Ник не стал изображать непонимание.
— И те, и другие. Хотя, я думаю, последние нужно рассматривать лишь как плод вашего воображения. Откровенно говоря, вы знакомы с Николь недостаточно долго, или, лучше сказать, недостаточно хорошо, чтобы определить серьезность ее чувства.
— Не согласен. Тем не менее вот вам мой ответ. Николь доверяет мне, ее ко мне тянет, но она боится. Наивно было бы думать, что ее сил хватит на то, чтобы победить свое чувство. Остается одно: хорошенько присмотреться друг к другу.
Ник отрешенно смотрел в сторону.
— Моему пониманию вряд ли доступно, по каким критериям вы оцениваете человеческую жизнь, милорд. Я встретил свою жену, когда был еще подростком, по уши влюбился и, как только скопил достаточно денег на семейную жизнь, сразу женился. Я немного разбогател на скачках, в которых постоянно принимал участие. Никто не понимал меня лучше Алисии. — Голос Ника задрожал. — Но если скачки были моей душой, то Алисия была моим сердцем. С ее смертью умерла и часть меня самого. Все, что у меня осталось в жизни, — это Николь. Она многое взяла от матери: мечтательность, романтичность, умение радоваться жизни. Ники считает, что похожа на меня, но это не так. Сердце у нее хрупкое. И я никому не позволю разбить его.
— Но я не собираюсь разбивать сердце Николь! Я намерен завоевать его.
— Дайте мне время разобраться во всем, — сказал Ник после долгого молчания.
— Хорошо. Но, насколько я помню, Николь пригласила меня на чай сегодня в четыре часа. — Несмотря на напряженность момента, Дастин нашел в себе силы улыбнуться: — Чай с несъедобными лепешками. И я принял приглашение.
— Ну, раз Ники уже пригласила вас…
— Пригласила, но с оговорками. — Дастин принялся загибать пальцы. — Во-первых, я должен был повторить свое обещание, что Николь будет участвовать в скачках независимо от того, согласится ли она на мои визиты или нет. Во-вторых, я вынужден был пообещать есть загодя, с тем чтобы не скончаться раньше времени, объевшись ее лепешек. Наконец, мне пришлось согласиться с тем, что она будет встречать меня в своем обычном наряде — бриджах и рубашке.
Настал черед Ника улыбнуться:
— Узнаю Ники. Очевидно, ей по душе ваше общество, милорд. Итак, в четыре часа. Возможно, я изменю свое мнение относительно вашей просьбы.
— Это справедливо, — произнес Дастин. — А теперь поговорим о ваших трудностях.
— Согласен. Что еще я могу вам сообщить, милорд?
— Как выглядели люди, которые вас шантажировали?
Ник нахмурил брови, припоминая подробности.
— Я видел их всего дважды, и оба раза не более двух минут. Одеты очень неопрятно, от них разило элем. Тот, что пониже, более мускулистый, кряжистый и краснорожий, с блеклыми глазами. Другой — повыше, но ненамного, и не такой крепкий. Волосы и глаза у него черные.
— Это те самые двое, что и мне нанесли краткосрочный визит, — отозвался Дастин, встал и принялся прохаживаться по комнате. — Они желали выяснить, работаете вы на меня или нет. Интуиция подсказывает мне, что они не просто хотят убрать вас с дорожки. Им нужны вы, и очень, если они пошли на риск раскрыть себя, явившись ко мне. Мало того, они не пожалели времени и раскопали одно из моих уязвимых мест. — Заметив вопросительный взгляд Ника, Дастин добавил: — Речь идет о моем племяннике Александре, сыне моего брата. Они пригрозили причинить ему вред, если я найму вас.
— Боже правый! — Ник провел рукой по лбу. — Я и понятия не имел…
— Они опасны, Олдридж. Почему они задались целью найти вас?
— У меня нет ответа, милорд. Но я согласен с вашим мнением: они готовы пойти гораздо дальше простого шантажа — они намерены убить меня. По этой причине я и скрылся с такой поспешностью.
— Но почему вы думаете, что они могут отказаться от своих планов?
— Они решились на убийство только однажды, когда один из жокеев пообещал открыть всем их грязные делишки. Глупо! В результате ему заткнули рот.
— Кто это был?
Ник колебался, сказать или нет.
— Что бы вы мне ни сообщили, все останется в стенах этой комнаты, — заверил его Дастин. Ник кивнул:
— Редли. После скачек «Сент-Легер Трайл» прошлой осенью. Хотя ничего не было доказано.
— Проклятие! — Дастин сжал кулаки. Я вспомнил. Редли убили дома, якобы во время ограбления. Он работал на этих негодяев?
— Поначалу да. Но я был там с дюжиной других жокеев, когда Редли заявил, что собирается вывести на чистую воду этих шантажистов. Три дня спустя он погиб.
— И, даже зная это, вы думаете, что они потеряют к вам интерес?
Ник отвел взгляд.
— У меня другая ситуация, милорд. Я не имею ни малейшего намерения мстить. Да и за что? К тому же я не располагаю информацией, которая заставила бы их бояться разоблачения.
— А почему вы думаете, что Редли такой информацией обладал?
— Он сам об этом говорил. С чего бы он стал хвастаться, что проиграл скачки в своих собственных интересах и теперь у него появилась возможность для сведения счетов?
— Вы же сами сказали, что Редли повел себя глупо. Так что у него вряд ли было что-то за душой, кроме алчных интересов.
— Так или иначе, но он был в сговоре с бандитами, а я нет. Рано или поздно они поймут, что я для них не опасен, и забудут обо мне.
