Люсинда похолодела.
— Полагаю, что балы и рауты следует исключить.
— Не вижу причины для этого, — удивилась Виктория.
— Леди Милден, буду с вами откровенна. Я могу устроить бал или какой-либо вечер для Патриции, но вам ведь известна та не слишком приятная слава, которой пользуется моя семья. Я очень сомневаюсь, что кто-либо из вашего списка кандидатов примет мое приглашение.
— Да, мисс Бромли, я в курсе сплетен. Но мы не позволим каким-то несчастным слухам помешать успешному браку вашей кузины.
— Несчастным слухам? — Люсинда не поверила своим ушам. — Мадам, речь идет об отравлении ядом и так называемом самоубийстве моего отца. Уверяю вас: все эти слухи беспочвенны, и тем не менее стереть пятно скандала не так-то легко. Вам хорошо известно, как это бывает в высшем свете.
— Я знаю, как это бывает в обществе «Аркейн», — спокойно ответила Виктория. — Будьте уверены, никто не посмеет проигнорировать приглашение семьи Джонс.
— Я не понимаю, — растерялась Люсинда.
— В конце следующей недели в обществе состоится важное светское мероприятие. Сын и невестка дают большой прием по случаю помолвки моего племянника Таддеуса Уэра и его очаровательной невесты Леоны Хьюитт. На приеме будут присутствовать большинство высокопоставленных членов общества «Аркейн», включая нового верховного магистра и его супругу. Я позабочусь о том, мисс Патриция, чтобы вы и выбранные мною джентльмены были в списке приглашенных.
— Боже милостивый, — прошептала Люсинда, ужаснувшись смелости Виктории.
А Патриция вдруг засомневалась.
— Лекции и вернисажи — это хорошо, но боюсь, леди Милден, я мало что смыслю в раутах высшего света.
— У вас нет причины для тревоги, — уверила ее Виктория. — Я буду направлять каждый ваш шаг. Это все входит в предлагаемые мной услуги.
— Но если вы будете меня сопровождать, все поймут, что я ищу мужа, — сказала Патриция. — Разве это не будет выглядеть по меньшей мере нелепо?
— Ничуть. Никто ничего не заподозрит. Я получаю приглашения на все важные мероприятия общества. — Виктория подмигнула. — На этом балу вы будете не единственным моим клиентом.
— Наверное, лучше, если там не будет меня, — сказала Люсинда. Она была почти в отчаянии. — Мое присутствие вызовет всевозможные домыслы и комментарии. У Патриции другая фамилия: она Макдэниел. Если меня не будет, гости, возможно, не поймут, что она моя родственница.
— Чепуха, мисс Бромли. — Виктория снова надела очки и взялась за перо. — Уверяю вас, когда дело касается высшего света, робость совершенно ни к чему. Слабых затаптывают. Выживают только сильные, смелые и умные.
Люсинда рассмеялась, хотя ей было не до шуток.
— Вас послушать, так вы сторонница теории мистера Дарвина.
— Не могу поручиться за каждый вид, существующий в природе. — Виктория обмакнула перо в чернильницу, — Но выводы мистера Дарвина, вне всякого сомнения, вполне применимы к высшему обществу.
— По-моему, — сказала Люсинда после минутного размышления, — истинная причина будущего успеха вашего захватывающего плана заключается в поддержке семьи Джонс.
Виктория взглянула на нее поверх очков.
— В обществе «Аркейн» правила устанавливает семья Джонс, мисс Бромли.
— А вне его?
— И вне его Джонсы следуют своим собственным правилам.
На следующее утро стук в парадную дверь раздался в тот момент, когда Люсинда и Патриция садились завтракать. Миссис Шют поставила на стол кофейник и бросила неодобрительный взгляд в сторону холла нижнего этажа.
— Ума не приложу, кто это пожаловал в такой ранний час, — проворчала она, вытирая руки о передник.
— Может, кто-то заболел и нужна помощь Люсинды? — предположила Патриция, протягивая руку за тостом.
Миссис Шют покачала головой.
— Те, кто живет поблизости и посылает за мисс Бромли, всегда стучат в дверь кухни. Пойду посмотрю, кто там, — сказала она и вышла.
— Вот уж не повезло тому, кто стоит перед дверью, — пошутила Патриция.
— Верно. Но так ему и надо. Нечего ломиться в приличный дом в половине девятого утра. — Люсинда потянулась за газетой. Первый же заголовок заставил ее вздрогнуть. — Боже мой, Патриция, ты только послушай…
Она прервала чтение на полуслове, услышав раскатистый мужской голос, донесшийся из холла.
— Похоже, это мистер Джонс, — сказала Патриция. — У него, должно быть, какие-то новости. Вдруг он установил личность того, кто отравил лорда Фэйерберна?
— Сомневаюсь. — Люсинда отложила газету, стараясь подавить в себе волну предчувствия. — У него было мало времени, чтобы опросить всех по тому списку посетителей, который я для него составила.
В дверях появился Калеб.
— Вы правы, мисс Бромли. Я сумел опросить всего нескольких. Доброе утро, леди. Вы обе прекрасно выглядите. — Со сдержанным интересом он взглянул на блюда с яичницей и отварной треской. — Я помешал вашему завтраку?
Конечно же, помешал, подумала Люсинда. Она внимательно оглядела его и, к своему удовлетворению, заметила, что он выглядит более отдохнувшим, чем накануне. Синяки, правда, не сошли, но биополе стало спокойнее. По-видимому, помогли ее настойки.
— Не беспокойтесь, сэр, прошу вас, — поспешила заявить Люсинда. — Вы пришли, чтобы сообщить нам какую-то новость?
— К сожалению, мое расследование продвигается очень медленно. — Калеб посмотрел на сверкающий серебряный кофейник с таким видом, будто это было редкое произведение искусства. — Но возникли новые вопросы. Я надеюсь, что вы поможете на них ответить.
— Разумеется. — До нее вдруг дошло, что Калеб голоден, и она нахмурилась. — Вы завтракали?
— Не успел, — нарочито небрежно ответил Калеб. — Новая экономка пока никак не может приспособиться к моему расписанию. Да и другие слуги тоже. — Его взгляд почти незаметно скользнул по блюдам с едой. — Завтрак никогда не бывает готов к тому времени, когда он мне необходим. Думаю, миссис Перкинс скоро попросит расчет, как и другие до нее. — Калеб с почтением посмотрел на треску. — Выглядит очень аппетитно.
Больше ничего не остается, как пригласить его за стол, подумала Люсинда.
— Присоединяйтесь, пожалуйста.
Калеб неожиданно улыбнулся, и улыбка так преобразила его лицо, что у Люсинды перехватило дыхание.
Он с самого начала ее заворожил, но сейчас она поняла, что он вполне способен ее очаровать. Это был тревожный знак. С тех пор как Люсинда обнаружила, что Йен Глассон обманывал ее, она убедила себя, что мужские чары на нее не действуют.
