— А где были вы? Почему не пытались вынести свою дочь из огня?
— Когда начался пожар, меня не было дома. К тому времени как я приехал, он уже бушевал вовсю.
Может, Куинн винит себя за то, что его вовремя не оказалось на месте трагедии? Ладно, пора заканчивать этот разговор.
— Когда исчезла Мириам? Сразу после пожара?
— Почти тотчас же.
Куинн устало потер лоб. Выражение его лица Лили не видела и, чтобы подбодрить себя, быстро допила виски.
— Куинн, вы должны ее найти! Где бы Мириам сейчас ни была, ей очень плохо, вы ей нужны.
Его смех показался Лили столь неуместным, что ее передернуло.
— Поверьте, где бы она сейчас ни находилась, ей гораздо лучше, чем со мной.
Лили взглянула на его широкие, обтянутые белой рубашкой плечи и, сжав от бешенства кулаки, выкрикнула:
— Как вы можете быть таким холодным, черт вас побери! Всего пять месяцев назад у вас погибла дочь и сбежала жена, ведь она сбежала, верно?
— О да, Мириам сбежала, и очень далеко… — Круто повернувшись, Куинн швырнул стакан с виски в стену. Лили испуганно вскочила. — Нечего говорить, что Мириам во мне нуждается! Ей нужен кто угодно, только не я! И не говорите, что она хочет, чтобы ее нашли! Ее не найдут! Если у вас есть другие вопросы относительно пожара и исчезновения Мириам, то задавайте их сейчас, потому что к этому разговору мы никогда больше не вернемся.
Лили снова опустилась в кресло, не понимая, что его так разозлило. Или у Куинна такая манера выражать свое горе, или он чего-то недоговаривает. Скорее всего последнее. Не похож он на человека, страдающего от горя.
— Вы с Полом всегда говорите о Мириам в прошедшем времени… Думаете, она умерла? Или покончила с собой? — Лили задала вопрос, не рассчитывая на ответ.
— Мириам жива, — произнес Куинн после долгого молчания.
Она не могла придумать, о чем бы еще спросить, хотя знала, что потом, когда придет в себя от потрясения, очень об этом пожалеет.
— Где похоронена Сьюзен? — выпалила Лили первое, что пришло ей в голову.
— На кладбище Проспект-Хилл.
— У Мириам в самом деле была чахотка?
— Несмотря на слабое здоровье, чахотки у нее не было.
Раздался стук в дверь, потом в комнату заглянул Пол, увидел осколки стекла и перевел взгляд на друга.
— Ужин готов. Или хочешь, чтобы подали сюда?
Куинн достал из кармана часы, открыл крышку, взглянул на циферблат, сунул часы обратно.
— Еще вопросы есть? — спросил он у Лили.
Недавняя ярость испарилась, уступив место опустошенности и усталости. Лили поняла, что он знал о неизбежности этого разговора и боялся его.
— Мне бы еще многое хотелось выяснить, только я пока в затруднении…
— Если вы хотите узнать о пожаре и той ночи что-то еще, спрашивайте прямо сейчас.
Лили попыталась собраться с мыслями.
— А где вы были той ночью?
— С Полом.
— Как начался пожар?
— Этого никто так и не узнал.
Куинн отвечал кратко, сухо, не вдаваясь в подробности. Да, он явно что-то скрывает, но что именно, Лили не могла догадаться, а спросить не решалась. Ее охватила злость, и она раздраженно повернулась к Казински:
— Почему вы не рассказали мне про Сьюзен?
— И что бы это изменило? — Он пошире открыл дверь, словно хотел выпустить из комнаты скопившееся напряжение.
— Мириам потеряла нескольких детей… Сьюзен и еще четверых, нерожденных! — взорвалась Лили.
Она знала, как страшно терять людей, которых любишь, понимала чувства Мириам, хотя была не в состоянии постичь их глубины. Ведь не проходило года, чтобы та не потеряла кого-нибудь из близких, но едва начинала приходить в себя после одного удара, за ним следовал другой.
Правда, одна маленькая тайна раскрыта. Теперь ясно, почему вся одежда Мириам, которую ей дали, была темных цветов. Лили встала и с отвращением взглянула на мужчин.
— Меня тошнит от вас обоих! — Узнав о пожаре, она действительно почувствовала себя плохо, и ее состояние не улучшилось. — Такое впечатление, что вместо сердца у вас кусок льда! Вы не испытываете ни жалости, ни сострадания, думаете лишь о себе, заботитесь только о своих гнусных делишках.
Лили казалось, что она, никогда не видевшая Мириам, понимает ее гораздо лучше, чем Куинн с Полом.
Подхватив юбки, она направилась к двери.
— Прочь с дороги! Мне противно даже сидеть с вами за одним столом! Велите кому-нибудь из слуг отнести ужин в мою комнату…
— Остановитесь! — Пол схватил ее за руку. — Куинн, мы же хотели отдать ей кольца.
Выругавшись, тот достал из ящика стола маленькую коробочку, несколько секунд подержал в руке и сунул ее другу, словно она жгла ему ладонь.
— Это подделка? — спросила Лили, принимая футляр.
— Да, — ответил Пол.
— Нет, — тут же возразил Куинн.
Бросив на мужчин презрительный взгляд, Лили вышла из кабинета, добралась до своей комнаты и с такой силой захлопнула дверь, что картина, висевшая в коридоре, едва не слетела на пол.
В комнате уже горела лампа, в камине весело потрескивал огонь. Погрев руки у огня, Лили села на кровать, осторожно вынула из футляра кольца Мириам и принялась внимательно разглядывать. Одно наверняка подарено во время помолвки: две золотые розочки с бриллиантом между ними. Второе, явно обручальное, представляло собой такие же две розочки, но скрепленные с третьей. Лили поднесла его поближе к лампе и с трудом разобрала гравировку внутри: «М.Э. от К.У. 6.10.67».
Она снова уселась на кровать и закрыла глаза. Да, Куинн прав. Женщина, которая сбегает из дома, бросив обручальные кольца, не желает, чтобы ее искали, и не собирается возвращаться.
В комнату вошел улыбающийся ковбой с подносом и представился хозяйке. Его имя было Лили незнакомо.
— Оставьте поднос там, — равнодушно сказала она, махнув рукой на столик возле кровати. Есть совсем не хотелось.
Когда паренек ушел, Лили принялась обследовать ящики комода, однако никаких следов того, что Мириам жила в этой комнате, не обнаружила.
Да и во всем доме не ощущалось присутствия женщины, тут не было даже намека на уют. Мебель простая, удобная, но без всякого изящества. Каждый предмет, от охотничьих трофеев до простеньких занавесок, как бы возвещал, что это жилище мужчины.
Лили поняла, что у супругов были совершенно разные интересы. Мириам явно не разделяла увлечение мужа скотоводством, не сопровождала его в поездках на ранчо. А может, Куинн и не приглашал ее с собой, и это лишь подтверждало, насколько они были далеки.
Осмотрев старый кувшин и умывальник, Лили подошла к столику, на котором стоял поднос с ужином: бифштекс, жареная картошка, бобы, зелень, кусок яблочного пирога. Она уже потянулась к тарелке с бобами, но тут ее поразила неожиданная мысль.
