— Милорд, от графа Монтеррея.
Моя рука с чашкой замерла, пока папа молча разворачивал послание.
— Граф приглашает нас на обед сегодня, — прочитал он. — Я напишу ему извинения, сегодня мы не сможем прийти.
Я ничем не выдала разочарования. Интересно, а с чего это я расстроена тем, что не увижу Монтеррея? Так, надо хорошенько подумать и всё-таки навести порядок в мыслях и чувствах, как правильно посоветовала Элис. А пока вернёмся к насущным делам.
Мне надо было заехать на Грейсчёрч, клиентов сегодня не ожидалось, но наверняка ждали просьбы о встрече. Папа уединился в кабинете, мама поехала с визитами, и я была на некоторое время предоставлена сама себе. В комнате я сначала достала карты, собираясь взять их с собой, но потом передумала — они не понадобятся. Не знаю, почему вдруг захотелось вытащить наугад карту: когда я это сделала, сердце ёкнуло. Семёрка мечей, предупреждение быть очень осторожной. Нахмурившись, положила карты в ящичек. Что за опасность, интересно? Тихо выбравшись из дома, я добралась до Грейсчёрч, разобрала почту, и через полчаса готова была возвращаться. Всё ничего, но выходя из гостиницы, снова испытала неприятное ощущение пристального взгляда в спину. Нет, надо с этим заканчивать, и узнать в конце концов, кто же повадился следить за мной. Мысленно поставив галочку, я снова на ходу поменяла адрес, и дошла до дома пешком. У крыльца стояла карета. На мгновение замерев, я нахмурилась и поспешила зайти через чёрный ход. Интересно, кто это приехал? В холле я прислушалась: откуда-то со стороны библиотеки раздавались голоса, но я не рискнула подойти ближе. Полагалось, что я у себя в комнате занимаюсь рукоделием или читаю. На ходу сняв плащ, поднялась по лестнице и на самом верху услышала, как дверь в библиотеку открылась. Почти бегом добежав до спальни, я скинула ботинки, задвинув их под кровать, и упала в кресло, схватив со столика книгу — что-то я читала, перед сном обычно. Через несколько минут раздался стук, и на пороге появилась Бетти.
— Мисс, лорд Карстон просит вас спуститься в библиотеку, — сказала горничная.
— Иду, — я спокойно отложила книгу и встала, хотя внутри всё замерло.
Неужели папа решил не ждать моего решения и сам нашёл жениха?.. Нет уж, в таком случае лучше опасные игры с Монтерреем, чем навязанный против воли муж. Больше времени на размышления не оставалось, я стояла перед библиотекой. Глубоко вздохнув, я вошла.
У окна стоял Монтеррей, папа с хмурым выражением лица — у камина. Я растерялась. Что здесь происходит?..
— Милорд, — присев в реверансе, я вопросительно посмотрела на отца. — Ты звал меня, папа?
— Вы сейчас услышите кое-что важное, юная леди, — начал он, и мне его слова очень не понравились. Какой хитрый ход задумал граф? Последний, казалось, не замечал моего присутствия, глядя на улицу. — Этот джентльмен утверждает, что к Рождеству будет свободен. Конечно, милорду виднее, в каком состоянии здоровье его супруги, и надеюсь для его же блага, что он не ошибается. Он заявляет, что намерен просить твоей руки, как только это представится возможным, — я в панике уставилась на Монтеррея, жалея, что стою слишком далеко и не могу выразить чувства пощёчиной. Это нечестно, нечестно! Мы не договаривались, что родители будут принимать участие в том, что между нами происходит… — В связи с этим милорд попросил не запрещать ему видеться с вами, мисс Лорелин. Я принял следующее решение, — я затаила дыхание, превратившись в слух. — Я снимаю запрет на ваши встречи, но с одним условием. Вдвоём вас нигде не должны видеть, только если рядом будет кто-то из нас или наших друзей. В общем так, господин граф, — папа повернулся к Монтеррею. — Если вы каким-то образом поставите мою дочь в неловкое положение, и при этом всё ещё будете связаны узами брака, я лично буду просить короля о вашем разводе. И второе. Если до Рождества кто-то ещё попросит руки Лорелин, и опять же ваша жена будет в здравии, я рассмотрю предложение со всей серьёзностью. На Рождество я объявлю о помолвке дочери с вами или с кем-то другим. Это моё последнее слово.
В горле пересохло, и я сглотнула.
— А моё мнение совсем не принимается во внимание? — удивительно, но голос звучал спокойно.
— Я прислушаюсь к нему, Лорелин, — ответил папа. — Но этот вопрос мы уже обсуждали. Ты до сих пор не выделила вниманием ни одного джентльмена, хотя очень многие тобой интересуются. Я полагаю, если тебе всё равно, за кого выйти замуж, значит, окончательное решение буду принимать я.
— Мне не всё равно! — выкрикнула я, едва сдерживаясь. Да что такое, почему вечно мужчины лезут в мою жизнь, не спрашивая моего на то согласия?!
Папа поднял брови.
— Вот как? — он с интересом посмотрел на меня. — Я чего-то не знаю, Лорелин?
В этот момент Монтеррей наконец отвернулся от окна и взгляд янтарных глаз упёрся в моё лицо.
— Я постараюсь принять решение до Рождества, — едва слышно ответила я, глядя куда-то в сторону.
— Хорошо, — отец кивнул. — Можешь идти, Лори.
Мне удалось выйти из библиотеки спокойно, с прямой спиной. Монтеррей ничем не показал триумфа, он просто стоял у окна и смотрел на меня, но я при первом же удобном случае выскажу всё, что думаю о его нечестных приёмах. В таком случае, я имею полное право флиртовать с другими молодыми людьми, и игнорировать его предложения о встречах! Да, пожалуй, так и сделаю. И неважно, что при одном только взгляде на него у меня слабеют коленки, а голос вызывает дрожь… Тряхнув головой, дабы избавиться от навязчивых мыслей, я вернулась в спальню. Ну что ж, посмотрим, чем всё это закончится, но судьба явно не собирается баловать меня скучными днями.
Через несколько дней нас пригласили на вечер маркизы Уэмбли, и я не сильно удивилась, когда папа сообщил, что нас будет сопровождать граф Монтеррей. С памятного разговора в библиотеке он ещё не предпринял попыток увидеться, из чего я заключила, что он предполагает мою реакцию. Злость ещё не остыла, и я даже обрадовалась, что увижу его. Постараюсь найти способ высказать всё, что думаю, ведь для этого необязательно уединяться. Танца вполне хватит, мы будем на виду, и нас никто не услышит. Кроме всего прочего, я собиралась как следует повеселиться, и отойти от образа вежливой, но отстранённой и даже холодной барышни. Пусть-ка господин граф почувствует себя не исключением, а наравне со всеми. И даже меньше, потому что он вынужден будет проявлять ко мне меньше внимания, чем остальные, ведь Монтеррей женат. Я тщательно подошла к выбору наряда — раз он почти догадывается, кто такая на самом деле Катерина, нет смысла намеренно надевать то, что мне не идёт. Платье из сочного зелёного шёлка, украшенное тонким золотистым кружевом, как нельзя лучше соответствовало моим намерениям. Глаза засияли каким-то внутренним светом, а в волосы, казалось, вплетены золотые ниточки. Бетти в восхищении всплеснула руками, да я и сама себе нравилась необычайно в этом платье.
