Она остановилась у края воды, обняла себя руками, закрыла глаза и глубоко вдохнула бодрящий зимний воздух. До нее донесся слабый запах дыма из дымовых труб дома и вместе с ним давно не ощущаемый аромат жарившегося на огне мяса.
Она не знала, сколько времени глядела на воду, но, несмотря на холод, к ней пришло осознание того, что ей ненавистна не потеря свободы, а страх неведомого.
Она вела себя как избалованный ребенок, у которого отняли любимую игрушку. А ведь могла бы помочь вернуть клану былую силу. Далеко не все способны смириться с переменами. И не одной ей они были не по вкусу.
Если ее муж желает иметь идеальную леди, уютный дом, вкусный обед на столе и олицетворение женской грации в постели, она даст ему все, даже если это ее убьет. Но она не даст ему причин стыдиться ее.
Вскинув подбородок, она смотрела перед собой. Но тут, к ее потрясению, из-за деревьев выехали всадники и устремились к ней.
Она повернулась и завопила что есть мочи, как раз когда лошади ступили в воду. Потом побежала вдоль берега, сознавая, что не успеет добраться до холма, откуда можно было добежать до дома. Ей никогда не обогнать лошадей.
Она открыла рот, чтобы поднять тревогу, в надежде, что воины клана услышат ее даже на таком расстоянии, но в спину врезался сапог, бросив ее на землю.
Она оказалась в снегу. Сила удара была такова, что она задохнулась, но, презрев боль, оперлась ладонями о землю, вскочила и снова приготовилась бежать. Но ее грубо дернули за волосы так, что она вновь упала, на этот раз на спину. Оказалось, что ее окружили пятеро. На языке Рионны был горький вкус страха. Она смотрела на них, стараясь не показать, как сильно испугана.
— Что вы хотите? — бросила она.
Воин, державший Рионну, ударил ее по лицу, заставив замолчать. Но, взбешенная, она напала на оскорбителя, целясь пальцами ему в глаза. Он взвыл от боли и отшатнулся, дав ей возможность бежать.
Но далеко она не ушла. На этот раз другой противник сунул ее лицом в снег, забивший ей нос и рот, но облегчивший боль от жестокого удара по лицу.
Ее снова перевернули, и второй мучитель всадил ей кулак в челюсть и стал душить, пока она не обмякла. Остальные собрались рядом. Из глубоких царапин на лбу первого воина капала кровь.
— Маленькая сучка! — рявкнул он и, вцепившись в вырез туники, рывком располосовал ее, обнажив груди. Рионна снова стала вырываться, но державший ее противник опять сжал шею, снова стало нечем дышать.
Она пыталась кричать, но горло было перехвачено. Слезы ярости застилали глаза, когда кто-то стал ласкать ее груди и ущипнул за сосок.
За мгновение до того как Рионна потеряла сознание, рука на ее шее ослабла, и она смогла втянуть немного воздуха. И уже открыла рот, чтобы закричать, как лицо снова взорвалось болью.
Он принялся спокойно, методично бить ее по щекам, пока голова не закружилась. Руки остальных похотливо хватали ее, щипали, лапали…
Жаркие слезы скользили по распухшим щекам. Она впервые в жизни чувствовала себя настолько беспомощной. Где ее меч? Как она сможет защититься? Ее изнасилуют здесь, на собственной земле, и хорошо, если оставят живой.
Когда она почти лишилась чувств, истязатель наклонился ближе, обдавая лицо жарким смрадным дыханием.
— Передай новому лэрду, что ни один Маккабе не скроется от Дункана Камерона. Ни Мэйрин Маккабе, ни ее новорожденная дочь. Ни один из тех, кто дорог Маккабе. Камерон уничтожит всех союзников Юэна Маккабе. И не успокоится, пока не получит Ним-Аленн. Можешь передать, что твое раскрашенное личико — подарок от Дункана Камерона.
Он переступил через нее, пинком отправил в лицо пригоршню снега и вернулся к лошади.
Рионна словно сквозь туман слышала топот копыт. И даже попыталась поднять голову, но боль одолела ее. Желудок переворачивался, и тошнота подступала к горлу.
Она закрыла глаза и стала неглубоко мерно дышать, пока не унялась тошнота. Потом медленно перекатилась на бок и немного полежала, собираясь с силами. Но когда попыталась встать на колени, ее вновь отбросило на землю. В глазах стояли злые слезы. Но во имя всего святого, она доберется до дома, даже если придется ползти.
Рионна едва не потеряла сознание, когда попыталась встать. Смерила глазами расстояние до холма и устало вздохнула. Ничего не выйдет.
И тогда она встала на четвереньки и поползла.
— Миледи! Миледи!
Рионна с усилием подняла голову и попыталась разглядеть кричавшего. Правый глаз заплыл, а перед вторым плавала серая пелена. В ушах все еще звенело от ударов.
— Господи милостивый, девочка, что это с тобой?
— Хью, — прошептала она, безуспешно пытаясь стянуть на груди разорванную тунику.
— Да, девочка, это я. Что случилось?
Она облизнула губы и ощутила соленый вкус крови.
— Враги… — хрипло, невнятно выдавила она. Горло тоже распухло после того, как ее едва не задушили. — Перешли ручей.
— К оружию! — заревел Хью.
Рионна пошатнулась и рухнула на землю. Пока Хью приказывал людям седлать коней, она стремительно теряла силы.
— Рионна!
Нежные руки коснулись ее плеч, осторожно перевернули, откинули с лица массу спутанных волос.
— О, девочка, — простонала Сара, — что с тобой стряслось?
— Х-холодно. Помоги войти в дом.
— Нет, не двигайся! Пусть кто-нибудь из воинов несет тебя. Ничего не сломано?
По какой-то причине вопрос развеселил Рионну. Она криво улыбнулась, но тут же пожалела о неосторожном движении.
— Только лицо.
— Мэнган, неси госпожу в спальню, — приказала Сара.
Рионна застонала, когда могучий воин поднял ее на руки.
— Прости, девочка, — проворчал Мэнган, — не хотел делать тебе больно.
— Все хорошо, Мэнган, просто лицо распухло.
— Только бесчестный мужчина способен сотворить такое с женщиной, — прорычал Мэнган.
— Верно, — прошептала Рионна и вздрогнула, вспомнив реакцию мужа, когда отец дал ей пощечину. Он взбесится, узнав о нападении. Мэнган внес ее в дом и в сопровождении Сары и служанок стал подниматься по ступенькам.
— Положи ее на кровать, да поосторожнее, — распоряжалась Сара. — Нида, принеси теплой воды и тряпок и прикажи приготовить ванну, иначе она простудится, Мэнган, принеси дров для огня. Нужно ее согреть.
Рионна тихо застонала. Теперь, когда она в безопасности и дома, незачем оставаться в сознании. Комната куда-то отдалялась, и, несмотря на старания Сары привести ее в чувство, мрак все сгущался. Наконец Рионна со слабым вздохом сдалась.
— Прекрасный выстрел, — заметил Кэлен Джеймсу, стоя над упавшим оленем. — Твой отец прав. Ты хороший лучник.
