Когда Кэссиди очнулась, ей показалось, что она ослепла. Потом она поняла, что ей завязали глаза. Она не представляла себе, сколько времени находилась без сознания. Голова по-прежнему болела и сильно кружилась.
Кэссиди почувствовала, что один из мужчин взвалил ее на плечо и понес. Она даже боялась подумать, что ждет ее дальше. Она хотела закричать, но в горле у нее словно застрял ком, а язык онемел.
Заскрипела несмазанными петлями железная дверь. Кэссиди попыталась превозмочь усталость, но ее глаза сами собой закрылись, и она снова погрузилась в небытие, где не было места ни отчаянию, ни страху.
Она была без сознания, когда двое похитителей за несколько монет продали ее третьему, и ее безжизненное тело перешло к новому хозяину в безраздельную собственность.
Очнувшись, Кэссиди обнаружила, что повязку с ее глаз сняли, а саму ее тащат вниз по темному коридору.
Затем Кэссиди рывком поставили на ноги, а грубые руки повернули ее лицо к свету лампы.
— А ты красотка! — послышался хриплый голос. — Мадам Рэтклифф придется раскошелиться за такой цветочек.
Кэссиди с ужасом уставилась на своего похитителя. Ей показалось, что на нем надето что-то вроде мундира. Впрочем, она не была уверена в этом — слишком уж грязной и смрадной была его одежда. Он был высок и мускулист. Его плоский нос, вероятно, когда-то сломали в драке, а через все лицо тянулся страшный шрам.
Кэссиди едва не закричала, когда он протянул к ней свою грязную руку, и попыталась уклониться.
Словно наслаждаясь ее беззащитностью, мужчина усмехнулся, и в его глазах промелькнул недобрый огонек. Она с трудом удержалась на ногах, а потом бессильно откинулась к голой каменной стене.
Откуда-то из-за стены до нее доносились стоны и крики других жертв, которые оказались в этом черном адском подземелье.
— Где я? — воскликнула Кэссиди. Ее голос дрожал от страха и отчаяния.
— Некоторые называют это место Ньюгейтом, маленькая леди, — ответил мужчина. — Но вы можете называть его просто Преисподней.
Глядя на этого громилу, Кэссиди задрожала от страха. В его маленьких черных глазах сверкало что-то дьявольское.
— Прошу вас, помогите мне! — умоляюще прошептала Кэссиди.
Но он словно не слышал ее.
Дернув за руку, он заставил Кэссиди повернуться кругом и, придирчиво оглядев, удовлетворенно кивнул.
— Да, ты просто прелесть! — одобрительно воскликнул он. — Я не только верну свои деньги, но еще и неплохо заработаю на тебе.
— Что вы со мной хотите сделать?
— Я тебе скажу… — ухмыльнулся он. — Я препоручу тебя заботам некой леди, которая проследит, чтобы ты научилась всему тому, что доставляет удовольствие мужчинам. Ведь Ньюгейт — не что иное, как тюрьма, где хозяйствует мадам Рэтклифф. — Он потрепал ее по щеке. — Но перед тем, как отвести тебя к ней, я, пожалуй, первый отведаю твоих прелестей!
Кэссиди с криком рванулась прочь.
— Я скорее умру, чем позволю прикоснуться к себе!
— Нет, ты не умрешь, — усмехнулся он. — Ты будешь послушной девушкой.
Она вздрогнула от отвращения.
— Если вы только тронете меня, я закричу!
Его глаза угрожающе потемнели, и он с размаху ударил ее по лицу. Кэссиди рухнула на пол и снова погрузилась в милосердную темноту.
Том Брунсон поднял ее бесчувственное тело и, взвалив на плечо, отнес в одну из отдаленных камер. Он уложил Кэссиди на матрас, набитый соломой, и приковал ее руки цепью к стене.
Некоторое время он любовался ее хрупкой красотой, а затем со вздохом вышел из камеры и, заперев дверь, отправился совершать обход.
После обхода ему еще нужно отправить двух девушек к мадам Рэтклифф, а уж потом он вернется и займется этой новенькой. Сначала он сам вволю насладится ею и только потом отдаст мадам Рэтклифф на Леман-стрит.
В Ньюгейте Том Брунсон занимался тем, что поставлял девушек в заведение мадам Рэтклифф. В своем подземелье он держал пленниц, которым предстояло работать в борделе у мадам. Отдаваясь клиентам, они должны были зарабатывать для него деньги. Некоторые женщины оказывались сговорчивыми и соглашались на это, строптивые гнили у него в подземелье.
Если женщина пыталась возражать против того, чтобы из нее сделали проститутку, это мало помогало. Обычно Том нагонял на пленниц такой ужас, что они не только не сопротивлялись своей участи, но даже не делали потом попытки донести на него властям. Если женщина, поступившая в публичный дом, вела себя подозрительно, он без колебаний заточал ее обратно в подземелье.
Покончив с обходом, Том подошел к одной из камер и отпер дверь.
— Ну вот, красотки, и старина Том! — воскликнул он. — Я пришел, чтобы освободить вас из тюрьмы.
Две женщины испуганно жались к стене. Одна из них яростно крикнула:
— Нам известно, куда отсюда отвозят женщин!
— Ты облегчаешь мне задачу. Значит, не нужно ничего объяснять, — проворчал Том.
Пленницы обменялись взглядами, но не пытались сопротивляться, когда он вывел их в темный коридор.
— И чтобы ни звука! — пригрозил Том.
Он провел закованных в цепи женщин по коридору мимо карцера, куда он сажал непокорных, и, отперев боковую дверь, втолкнул женщин в грузовой фургон, где устроил их между большими плетеными корзинами. Устроившись на месте кучера, он дернул вожжи, и лошадка тронула фургон с места. Вот уже много раз Том совершал это путешествие, и, когда фургон выехал за ограду Ньюгейта, он рассмеялся собственной оборотливости.
— Если будете умницами, — сказал он, — вам не о чем беспокоиться.
Фургон проехал по пустынной улице и остановился. При свете бледной луны Том разомкнул цепи на запястьях женщин и повторил:
— Чтобы не было неприятностей, советую вам не перечить мне и…
Однако он так и не успел договорить. Одна из женщин бросилась прямо на него, а другая выхватила нож и вонзила ему в сердце, яростно повернув рукоятку.
Том судорожно задергался и повалился вперед, удивленно выпучив глаза.
— Если бы ты был умницей, — передразнила его женщина, — тебе бы тоже не о чем было беспокоиться!
Не теряя времени, обе женщины спрыгнули на землю и скрылись в темноте, а Том остался испускать дух в грязном фургоне.
Через некоторое время полицейские обыскали Ньюгейт, но никто из них не нашел потайную камеру, в которой без сознания лежала Кэссиди. Никому не было известно, где она.
Кэссиди очнулась от звука капающей воды. Она пошарила в темноте и наткнулась на мокрую стену. В голове у нее пульсировала боль, и она даже не помнила, как здесь оказалась и что с ней.
Потом память вернулась к ней, и Кэссиди вспомнила, как ее похитили и как она оказалась в руках этого ужасного грязного человека. Она вспомнила также и о том, что он собирался с ней сделать.
