— Вы вернулись! — Она прижалась лицом к его шее, дрожа от облегчения.
— Я и раньше слышал радостные приветствия, но не думал, что они могут быть такими приятными.
— Где вы были? Я вас потеряла…
— Я польщен…
— …когда плавала. — Стефани вдруг заметила, что на нем нет рубашки и волосы мокрые. — Вы купались! — горячо возмутилась она и отодвинулась, остро ощутив, что он полуголый.
— Примите мои поздравления. Вы необыкновенно наблюдательны. — Веселые морщинки разбежались от уголков его глаз. — Вы потеряли свой кусок мыла, мисс Эшворт? Что-то вы не слишком чистая для человека, который плескался в воде, как головастик, когда я уходил.
— Почему вы мне не сказали, что уходите? — Стефани скрестила на груди руки и постаралась разжечь в себе праведный гнев, но, вздохнув, сдалась. Безнадежное занятие. Она необычайно обрадовалась, увидев его снова. — Я думала, что вас похитили.
— Похитили? Украли цыгане? Очень драматично. — Райан положил ружье на камень и натянул рубашку. — Какого рода литературу вы привыкли читать, мисс Эшворт?
— Не важно. Все равно вы должны были мне сказать, куда уходите.
— Я сказал, но вы в это время держали голову под водой. — Он с невинным видом улыбнулся и опустил глаза на пуговицы рубашки. — Вы же говорили, что хотите, чтобы я исчез с глаз? Я и подумал, что окажу вам услугу…
— Вы прекрасно знаете, что я говорила не в буквальном смысле слова, — защищалась Стефани. — Я разозлилась. — Она сердито постукивала босой ногой по рыжей грязи. Почему он не оделся перед тем, как вернуться в лагерь? Очень трудно разговаривать и не отвлекаться на то, как он засовывает полы рубашки за пояс плотно облегающих штанов. Стефани опустила глаза на свои грязные ноги.
— Когда злитесь, вы всегда говорите то, чего не имеете в виду? — Присев на корточки, Райан разгреб в грязи углубление и деловито сложил в него ветки мескита для костра, потом поднял глаза на Стефани. — Так как?
— Нет, не всегда. — Она поежилась под его оценивающим взглядом. Черт побери эти глаза, иногда они видят слишком много! И почему это у мужчины должны быть такие густые и длинные ресницы, а глаза в один момент серые, как ствол ружья, в другой — сияют серебром? Они у него такие ясные и проницательные, что она не решалась встретиться с ним взглядом.
— А когда вы сказали, что ненавидите меня, вы имели именно это в виду или нет? — спросил Райан. Он подложил сухие листья в разгорающийся огонь и уселся возле костра.
— Я никогда не говорила, что ненавижу вас, — не глядя на него, возразила Стефани.
— Не вслух, а про себя.
— О, так вы умеете читать не только индейские знаки, но и мысли? Не знала, что у вас столько талантов, мистер Корделл.
— Леди, вы пока еще ничего не видели. У меня есть таланты, о которых вы и не догадываетесь.
Стефани посмотрела ему в лицо:
— Раз уж мы опять говорим по душам, может, вы скажете, почему вы иногда унижаетесь до диалекта, свойственного необразованному провинциалу? Мне интересно знать…
— Необразованному? Обижаете. Может быть, образованному провинциалу?
— Зачем вам нужен этот маскарад? Что вы скрываете, мистер Корделл?
— Что вы скрываете, мисс Эшворт? — Райан открыл один из мешков и достал кастрюлю с длинной ручкой. Сунул ее Стефани. — Вы можете готовить и говорить одновременно. Я голоден. Так что вы скрываете?
— Я спросила первая. Отвечайте вы, потом я. — Стефани порылась в мешке, достала короткий нож и стала нарезал солонину тонкими ломтями. — Ну так как?
— Бременами каждый кем-то притворяется…
— Пожалуйста, не обобщайте. Я жду конкретного ответа.
— Но нужно знать, когда следует быть честным. Что именно вы хотите знать? Почему я говорю то так, то иначе? Никакой загадки — я ходил в школу на Востоке, а живу на Западе.
— О черт! — воскликнула Стефани и бросила нож.
— Что с ним такое? — начал Райан, но она нетерпеливо махнула рукой.
— Ничего, я порезалась.
— Дайте посмотреть. — Нагнувшись, Райан рассмотрел порез. — Пустяки, царапина, но я не хочу, чтобы вы залили кровью мой обед. Давайте перевяжу.
— Вы чрезвычайно любезны, — сухо сказала Стефани. Райан достал из своего мешка чистую полоску ткани и маленькую бутылку. Кровь продолжала течь, и Стефани прижала края ранки, чтобы ее остановить. Когда Райан вылил на палец немного жидкости из коричневой бутылки, Стефани задохнулась и отдернула руку. — Что это?
— Виски. Полезно во многих случаях, в том числе и при порезах. — Он ловко забинтовал ей палец. — Теперь будете жить.
— По-моему, лечение было хуже пореза, — хмуро сказала Стефани. Палец все еще горел после виски.
— Глотните, боль скоро прекратится. — Райан протянул ей бутылку и ухмыльнулся, видя, что она поморщилась. — Не ломайтесь. Этот год выдался урожайным, мисс Эшворт, я даже налью вам в чашку. — Он щедро плеснул в побитую жестяную кружку и подал Стефани: — Вот, выпейте и отправляйтесь погулять с собакой.
Стефани прикусила губу, вспомнив, как Райан в первый раз подстрекал ее выпить с ним. Она в размышлении посмотрела ему в глаза и решила принять вызов, взяла кружку и опрокинула в себя. Виски обожгло горло и желудок, Стефани едва не поперхнулась. Почему-то те ночи, когда они с Джулианом пили вино или бренди, не подготовили ее ни к чему подобному. У нее начали слезиться глаза. Господи, она вся горит…
Ей захотелось глубоко вдохнуть воздух, но она увидела заинтересованное выражение на лице Райана и сдержалась. Ни деньги, ни пылающее горло не заставят ее доставить Райану удовольствие смотреть, как она закашляется. Но удержаться, было трудно.
— Благодарю, — наконец выговорила она. Наградой ей послужил одобрительный кивок Корделла.
— К вашим услугам, Принцесса. — Райан налил себе и выпил залпом. — Еще?
— Не сейчас. Может быть, чуть позже. Что вы хотите к соленому мясу? У нас есть бобы. И еще бобы. — Стефани шлепнула на сковородку кусок мяса и поставила ее в огонь, высыпала туда же горсть бобов, чтобы они жарились вместе с мясом. Даже от небольшой порции виски у нее закружилась голова, и она кухарничала очень сосредоточенно.
Райан прислонился к камню и закинул руки за голову. Он смотрел, как Стефани переворачивает мясо, помешивает бобы, и удивлялся, как это может быть, чтобы девушка, привыкшая к бархатным диванам и атласным подушкам, вполне уместно смотрелась в Аризоне. Когда здесь, на берегу реки Литл-Колорадо, она жарила солонину на железной сковородке, он легко мог представить ее в длинном вечернем платье, расшитом бриллиантами. Райан и помыслить не мог, что она заберется так далеко. Он ожидал, что в конце первого же дня потащит ее обратно в форт. Что делает ее такой стойкой? Она не похожа на девушку в пору первого цветения юности, она сформировавшаяся взрослая женщина. Была ли она замужем? Или помолвлена? Эта мысль странным образом тревожила. Он даже не рассматривал возможность того, что у нее где-то есть муж.
