– Если бы вы на самом деле влюбились в меня, – начал он, слегка сократив расстояние между ними, – то никогда больше не носили бы траур. Если вы наденете черное, возникнут разговоры, что наша помолвка – фикция. Пожалуйста, не возражайте. Просто оденьтесь в какое-нибудь цветастое платье.
Недовольно скривившись, Анастасия пробормотала что-то весьма далекое от лексикона леди и зашагала вверх по лестнице выполнять приказание. Оставшись один, Лукас покачал головой. Эта женщина была сущим наказанием. Но в ней была безусловная притягательность. И что-то еще, помимо очевидной телесной красоты. Она была… открытой. Гордой. Честной. За ее ранимостью скрывалась сила духа, и это нравилось ему.
Ей не откажешь в уме. Он огляделся в большой, просторной комнате, которая благодаря ее усилиям из подвала превратилась в рабочую студию. На стенах висели пришпиленные обрывки шифров. Многие – достаточно сложные, чтобы понять их без помощника, хотя он всегда считал себя умелым шифровальщиком. Стояли стеклянные сосуды, наполненные таинственными, загадочными жидкостями. И всевозможные предметы, которые легко могли трансформироваться в профессиональное оснащение для агента.
Поднявшись по лестнице, Лукас вернулся в дом, затем через коридор прошел в гостиную, где всегда дожидался ее во время предыдущих визитов, и, вздохнув, устроился возле камина.
– Надеялась увидеться с вами перед уходом.
Лукас вскинул голову. Он был так увлечен мыслями об Ане, что не заметил леди Кармайкл, стоявшую возле окна и разглядывавшую сад. Скрестив руки на груди, она в упор оценивающе смотрела на него темно-синими глазами.
Развалившись в кресле, Лукас послал ей свою самую обезоруживающую улыбку.
– Приветствую еще раз, леди Кармайкл.
Стало понятно, что на нее не произвел впечатления его шарм, когда она фыркнула в ответ:
– Уже немного вежливее, не так ли?
Он кивнул, признаваясь.
– Я, разумеется, приношу свои извинения. Но мне нужно было поговорить с Анастасией по делу огромной важности.
– Да-да, – кивнула леди Кармайкл, подходя ближе. – Теперь о вашей помолвке. Хочу поздравить вас, но могу поспорить, что вы понимаете: я знаю правду об этой уловке.
Лукас с этим согласился.
– Сомневаюсь, что вы, дамы, можете хранить множество секретов друг от друга.
Легкая озабоченность промелькнула на ее лице.
– Не много.
Он вскинул брови. Казалось, ее страшила мысль о том, что Анастасия не была искренней с ней до конца. Эта мысль заинтриговала его. Что заставило ее скрывать что-то за завесой вдовьего горя и правил приличий? Что заставило ее отвергнуть ту свою часть, которая желала его? Желала его больше размеренного существования вдовы, которая играет в агентов, а сама хочет другой жизни. Ей это прекрасно удалось. А теперь она еще и боится.
Боится его. По крайней мере думает, что боится, когда трепещет в его руках.
– Я хочу, чтобы вы знали – если вдруг причините Анастасии вред, мы с Эмили найдем способ уничтожить вас. – Мередит Арчер одарила его приятнейшей улыбкой. – В любом случае я вырву у вас сердце до того, как увижу, что вы делаете ей больно.
Лукас откинулся назад, услышав такое неожиданное заявление от очаровательной, достойной женщины, стоящей перед ним. Но потрясение быстро прошло. Если ее подруги сочли нужным прибегнуть к угрозам, значит, наверняка Анастасия скрывает некое чувство к нему. Он задрожал в предвкушении триумфа.
Как глупо он хотел следовать своим желаниям. Он попытался отвергнуть их из-за того, что она цеплялась за идею остаться верной покойному мужу.
В глубине души ему хотелось поиграть на самой потребности в близости, которая возникла между ними. Ему хотелось услышать ее учащенный пульс. Откинуть прочь ее инстинктивное сопротивление, а потом сделать так, чтобы ее лицо загорелось желанием, которое он чувствовал в ее поцелуе.
Лукас осознал, что улыбается. Теперь они помолвлены. Возможно, пришло время сделать игру реальной. Она никогда не отдаст ему своего сердца. Здесь нет и доли риска. И никакого риска, что эта история продлится дольше, чем закончится дело. Она вдова, поэтому должна вынести удар. Что касается его, то он хотел ее с того первого момента, когда она набросилась на него. Ее глаза метали молнии, когда она кричала, что он виновен в покушении на Эмили.
Ему хотелось заставить так же сверкать ее глаза, когда она сдастся на его милость.
Леди Кармайкл внимательно наблюдала за ним.
– Я понимаю, – склонив голову, признал он, – что вы хотите защитить Ану. Но я уверен, что вы недооцениваете ее способности защитить себя и принимать решения самостоятельно.
Леди Кармайкл расхохоталась:
– Поверьте мне, мистер Тайлер, я в любом случае правильно оцениваю возможности Анастасии. В отличие от вас.
Прежде чем Лукас успел возразить, дверь позади него отворилась. Леди Кармайкл посмотрела ему за спину в проход, и ее глаза округлились. Затем, прикрывшись ладошкой, она тихо хихикнула. Он вскочил, повернулся и увидел Ану.
Лукас стоял словно громом пораженный. На Ане было платье отвратительного зеленого цвета, давно вышедшее из моды, по крайней мере сезонов шесть назад. Очевидно, последний раз она надевала его еще до смерти мужа, а сейчас достала из глубины гардероба и спешно отгладила. Оно было цветастым. Кружевной воротник шел вокруг шеи и полностью скрывал ее прелестный наклон. Лиф был поднят чересчур высоко. И в довершение всего Анастасия после смерти мужа заметно похудела, так что весь этот наряд висел на ней мешком.
Одним словом, выглядела она чудовищно. Даже для него, которому редко приходилось обращать внимание на то, как одета женщина, пока не наступало время определить лучший способ, как ее раздеть. В данном случае лучшего способа освободить женщину от нелепого, дурно сидящего платья просто не существовало.
Если все время своего замужества она одевалась таким вот образом, нет ничего удивительного в том, что женщина глушила в себе свои желания. Если бы шесть лет назад она была его, он предпочел бы, чтобы она носила вызывающе смелые платья. Такие, которые заставляли бы искриться ее глаза и мерцать золотом копну каштановых волос.
Анастасия посмотрела на Мередит:
– Ох, замолчи! Это единственное яркое платье, которое у меня есть. – Она посмотрела в его сторону. – Оно должно подойти.
– Я не проронила ни слова, – рассмеялась Мередит.
Пробормотав что-то под нос, Анастасия, прищурившись, повернулась к нему:
– Вам тоже хорошо бы оставить свое мнение при себе.
Лукас поднял руки, сдаваясь:
– Молчу как рыба. – Он спрятал улыбку и предложил ей руку: – Ну что, пойдем?
