– Это правда.
– А восставшим нужны люди. – Иден подалась вперед. – Значит, ты собираешься найти для них солдат, – добавила она шепотом. – Но где, где? – И тут же продолжила: – Ах, ну конечно! Все эти воины, вернувшиеся из-за Пиренейских гор…
У Джека отвисла челюсть.
– Иден!
– Но Англия никогда не посмеет встать между Испанией и ее колониями.
– Официально – нет, но солдат всегда может сменить мундир.
– А у тебя не будет неприятностей?
– Не будет, если никто ничего не узнает. – И он улыбнулся ей невинной улыбкой.
– Значит, доставка всех этих товаров в Лондон – всего лишь предлог?
– Достаточно. Прекратим этот разговор.
– Но почему? Я же обо всем догадалась. Как ты ввязался в это дело?
Джек на мгновение заколебался, потом пожал плечами. В конце концов, почему бы и не рассказать?
– Ты помнишь землетрясение, которое разрушило Каракас пару лет назад?
Иден кивнула:
– Как раз после очередного восстания Боливара.
– После серии побед повстанцы выгнали испанцев из многих районов Венесуэлы, они заняли Каракас и начали формировать правительство, и тут произошло землетрясение. Им не повезло. Люди перепугались. Решили, что это Божья кара. Испанцы не упустили свой шанс.
Иден еще раз кивнула:
– Да, я слышала.
– Но слышала не все. После землетрясения я посылал корабли с провизией и медикаментами в Каракас. Когда корабли возвращались, Боливар и его сподвижники, видимо, сумели отплыть с ними в Порт-Рояль. Они расположились на Ямайке – практически у моего порога. Должен сказать, что я придерживаюсь такого принципа: на моей земле никто никого не убивает, по крайней мере без моего согласия. И я решил предоставить им защиту. Ты видела моего начальника стражи Броуди?
– Да уж!
– По моему приказу он установил вокруг моих владений охрану на все время пребывания Боливара на Ямайке и отбил атаку испанцев.
Иден смотрела на капитана округлившимися глазами.
– Ты спас Боливару жизнь? Освободитель и его совет гостили на твоих землях?!
– Недолго. Они строили планы, тут я и пригодился. Меня восхищают люди, способные держать удар и, несмотря на поражения, упорно стремиться к своей цели. – Джек был явно доволен произведенным впечатлением.
– Наверное, испанцы тебя не слишком любят.
– Меня никто не любит, разве вы не слышали, мисс Фарради?
У Иден порозовели щеки. Она улыбнулась:
– Лично я думаю, что ваши действия очень благородны.
Джек насмешливо фыркнул:
– Не надо меня идеализировать. Если дело выгорит, я сумею утроить свое состояние.
– Думаю, вы не рискнули бы вызвать гнев двух самых могущественных держав только ради денег.
– Ну хватит, дорогая. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.
– Могу обещать тебе, что никому не расскажу, чем ты занимаешься. Даже кузине Эмили.
– Я и не боюсь. – Джек взял в ладони ее лицо и осторожно провел по ее щеке подушечкой большого пальца.
«Забавная малышка, – с нежностью подумал он. – Такая искренняя и серьезная».
Она покраснела от того, что подумала, будто он ей доверяет, но она ошибалась. Как только Иден угадала правду, Джек тут же решил, что не пустит ее в Лондон, пока не выполнит свою миссию. Риск слишком велик.
Он владел великолепным замком на ирландском берегу. Иден может подождать там, пока дело не будет сделано. Пожалуй, девчонка его возненавидит, но что делать, ждала же она столько лет, надеясь попасть в Лондон. Подождет и еще шесть месяцев.
– Пошли, – сказал он, выдвигая из-под нее стул. – Возьми тарелку с собой.
– Куда мы идем?
– В спальную каюту. Офицерам нужно работать, а работают они здесь. И помни, тебе нельзя уходить отсюда без меня, без Броуди или лейтенанта Трайерна. – Он взял ее под руку, подвел к двери в личные покои и подтолкнул Иден вперед. – Располагайся, чувствуй себя как дома.
– Джек… – Иден робко оглядела каюту, – здесь пушка.
– Да, двенадцатифунтовая. Она тебя не укусит. Иди. Кому-то ведь надо работать.
Иден осторожно ступила внутрь. Помещение выглядело по-спартански. Деревянная койка встроена в переборку. Полог закрывает свет и удерживает тепло. В углу – умывальник. В ногах кровати морской рундук. Над всем убранством доминирует пушка.
– Надеюсь, тебе здесь понравится, – насмешливым тоном произнес Джек, не отказывая себе в удовольствии напомнить, что все-таки она «заяц». – На двери несколько замков, чтобы не лезли матросы.
– А ты? – дерзким тоном спросила Иден.
– А у меня, дорогая, есть ключи. – Он поклонился и развернулся, чтобы уйти.
– Джек… – позвала Иден. Он резко обернулся на этот тихий зов. – Ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
Предложение ошеломило его. Что ж, это только доказывает, насколько она опасна.
– Нет, – приятным тоном ответил он, пряча улыбку. Иден нахмурилась. Джек натянул сброшенную раньше рубашку и пошел к двери.
– Капитан, – снова позвала Иден, но уже не столь сладким голосом.
– Да, дорогая?
– Я хочу знать, очень хочу: это правда? Ты действительно был пиратом?
– Боже мой, мисс Фарради, – с театральным ужасом ответил Джек, – нельзя же верить всем нелепым слухам! – Он подмигнул ей. – Где-то здесь валяется каперское свидетельство.
Иден покраснела.
Джек знаком приказал ей запереть дверь. Иден со смущенной улыбкой повиновалась.
Джек услышал, как ключ повернулся в замке, и с улыбкой подумал, что офицеры наконец смогут вернуться к работе, а он сможет по крайней мере сделать вид, что жизнь на борту «Ветра Фортуны» вошла в привычное русло.
«Так-так! Значит, он был когда-то капером!» – думала Иден, запирая семь дверных замков. Во всяком случае, это законно, не то что пиратство. Однако в ее голову закралось подозрение, что Джек получает удовольствие от того, что люди думают о нем хуже, чем он есть на самом деле. Одновременно она задавалась вопросом: что может заставить человека установить на дверь спальни целых семь замков? Команда подчиняется ему беспрекословно, опасности бунта нет никакой…
Она устало опустилась на жесткий матрас и еще раз оглядела скромное убранство спальни. Да, глава «Найт энтерпрайзис» жил совсем не как миллионер. Иден взяла тарелку и доела все, что осталось, прислушиваясь к голосам за дверью спальни, потом встала и приложила ухо к двери, из-за которой доносился уверенный баритон капитана. Он диктовал какое-то деловое письмо. Иден хотелось выйти, чем-то помочь, но она сознавала, что одета почти непристойно, к тому же сегодня она и так причинила слишком много хлопот.
Вернувшись, она невольно задумалась о том, что может произойти, когда он придет ночью, вспомнила, как он грозился, что заставит ее оплатить проезд своим телом, и обещал, что она сама этого пожелает.
