Литчфилд должен знать, где его друг.
– Табита! Табби! – крикнула она выходящей из комнаты служанке. – Я передумала. Помоги мне переодеться.
Она открыла зеркальные дверцы инкрустированного комода и достала дорожное платье из красновато-коричневого шелка и такого же цвета пелерину, отделанную мехом.
– Ну и дела, – произнесла удивленная Табита, возвращаясь в комнату. – И куда же вы собираетесь? Мне казалось, вы хотели провести утро в обществе герцога.
– Я ведь сказала тебе, что передумала. Мне надо поехать по делам и одеться менее пышно, по-деловому. Помоги мне надеть это платье и оденься сама. Извинись за меня перед герцогом, а я пока велю запрягать карету.
Табби знала, что с хозяйкой лучше не спорить. Она помогла Велвет одеться, а потом и сама пошла переодеваться.
Через несколько минут они уже сидели в карете Хавершемов. Табби разместилась напротив Велвет в качестве дуэньи. Место кучера занял Джон Уилтон, и карета покатила по дороге, ведущей в замок Раннинг, сельское поместье маркиза.
Она надеялась застать Литчфилда дома и потребовать встречи с его другом. Джейсон Синклер помог ей. Теперь она должна помочь ему. И поклялась, что найдет способ сделать это.
Она уже достаточно знала о Джейсоне, чтобы заставить его принять ее помощь. И была уверена, что знает, как это сделать.
* * *
Люсьен вошел в Красную залу и бесшумно закрыл двери. Велвет Моран ждала его, сидя на обтянутой красной парчой софе, разложив юбки дорожного платья. Он почувствовал, что настроена она решительно.
Она сделала несколько шагов навстречу, приветствуя его.
– Простите меня, милорд, за появление у вас без приглашения. Мне необходимо поговорить с вами по срочному делу.
Люсьен взял ее руку и склонился к ней.
– Вам не надо извиняться, миледи. Всегда приятно, когда тебя навещает прекрасная женщина.
Ее щеки порозовели. Она приняла его слова за обычную любезность, но он говорил абсолютно искренне. Изысканная, живая красота Велвет Моран одухотворялась внутренней тревогой. Она была неотразима.
– То, о чем я хочу с вами говорить, имеет личный характер, – сказала она, садясь в кресло, а Люсьен направился к буфету.
– Мы здесь одни. Вы можете говорить о чем угодно. – Он открыл хрустальный графин. – Херес? Или что-нибудь другое?
– С удовольствием выпью хереса, благодарю.
Он протянул ей бокал с напитком и сел в кресло напротив нее.
– Итак, леди Велвет, о чем вы хотели поговорить со мной?
– Джейсон Синклер.
Он едва не подавился:
– Прошу прощения, что вы сказали?
– Вы прекрасно слышали меня, милорд. Я хотела бы поговорить о вашем друге.
Он подался вперед, прикрыв глаза.
– Мой друг был убит в Ньюгейтской тюрьме, миледи. Его уход из этого мира был болезнен для меня. Я редко говорю об этом с кем-нибудь.
– Но вы были его другом?
– Да.
– Вы верите в то, что он убил своего отца?
– Верю я в это или нет, не имеет значения, поскольку…
– Вы верите, что он виновен?
– Нет.
Она подалась всем телом вперед, крепко сжимая бокал.
– Я тоже не верю в это, милорд, как и вы.
– Это прекрасно, миледи, но я не понимаю, какое это имеет отношение…
– Думаю, вы прекрасно это понимаете. Если бы Джейсон был жив, он по-прежнему считал бы вас своим другом. Разве это не так, милорд?
Она загнала его в ловушку. Он видел, к чему идет дело, но не мог ничего сделать.
– Для чего вы пришли сюда, леди Велвет?
Она посмотрела ему в глаза:
– Мне необходимо увидеться с ним. Я убеждена, вы можете устроить такую встречу. Для этого я и пришла к вам.
Он помолчал, обдумывая эти слова.
– Это может быть опасно… для вас обоих. Зачем вы хотите его видеть?
– Если я скажу вам, вы, безусловно, скажете ему, и тогда он может не прийти. Я хотела бы встретиться с ним завтра. Скажите ему: если он не придет, я буду вынуждена раскрыть его инкогнито.
Он улыбнулся:
– Думаю, вы не сделаете это, миледи.
– Вы не можете быть уверены в этом и не захотите рисковать.
Его восхитила ее смелость. Решимость и ум в женщине всегда восхищали его. Ничего удивительного, что друг так увлекся этой женщиной.
– Джейсону не понравится, что его пытаются шантажировать.
– Это уже мое дело. Не могли бы вы предложить подходящее место для нашей встречи?
Люсьен вдохнул аромат напитка, но пить не стал.
– Здесь, на окраине деревни, живет одна моя хорошая знакомая. Сейчас она в отъезде, навещает родных в Нортумберленде. – Он едва заметно улыбнулся. – Случайно у меня оказался ключ от ее дома. Мы друзья, и я уверен, что она не будет против, если вы встретитесь в ее доме.
– Прекрасно. – По ее лицу скользнула улыбка, слишком проницательная для девушки в таком нежном возрасте. – Передайте мою благодарность вашей… подруге… когда она вернется.
Он откровенно улыбнулся:
– Помните, я предупреждал вас. Джейсону может не понравиться ваше вмешательство в его дела.
– Мне тоже не нравилось его вмешательство в мои. Но теперь я благодарна ему за это. Может быть, Джейсон тоже будет признателен мне.
Люсьен поднялся с кресла, она тоже встала. Он был на голову выше ее, она едва доставала ему до подбородка, но в ней чувствовались внутренняя сила, уверенность, которые покоряли при первом же взгляде на нее.
– Устроит вас два часа пополудни, миледи?
– Чудесно, – ответила она. – Благодарю вас за помощь, милорд.
Он иронично ухмыльнулся:
– Лучше скажите это завтра, леди Велвет, после разговора с моим другом.
Она ничего не ответила и вышла из комнаты. Люсьен проводил ее взглядом, и улыбка вежливости на его лице сменилась откровенно восторженной. Джейсон встретил женщину, достойную себя. При других обстоятельствах Люсьену доставило бы искреннее удовольствие наблюдать за противоборством их воль. Но сейчас вмешательство Велвет только разъярит Джейсона.
Что скажет он, когда узнает о предстоящей ему завтра встрече?
– Боже милосердный! Ты хочешь сказать, что эта женщина вот так просто пришла к тебе, сказала, что знает меня, а потом потребовала, чтобы я встретился с ней, или она отдаст меня в руки палача?
Джейсон старался не дать волю своему гневу.
Литчфилд только улыбнулся:
– Что-то вроде того.
Джейсон обеими руками вцепился в каминную полку.
– Ладно, она еще пожалеет об этом. Я не собираюсь плясать под ее дудку – эта маленькая стерва может отправляться в ад!
Он подошел к Люсьену, остановился, потом вернулся на прежнее место.
– Как эта чертовка узнала все?
– Не имею ни малейшего представления.
– Она сущая дьяволица. Мне следовало понять, что я разбудил ее любопытство. И я должен был сообразить, что она не успокоится, пока не разберется во всем.
