Она вернулась на кухню за горячей водой и полотенцами.
– Вайолет, возьмите в платяном шкафу лорда д’Обрэ одну из его чистых рубашек и принесите ее мне в буфетную, пожалуйста.
– В буфетную, мэм?
– Да, в буфетную, и побыстрее.
Вайолет сделала один из своих двусмысленных реверансов и исчезла.
Мистер Холиок решил, что дальше торчать в буфетной ему совершенно незачем. Он спросил Энни, нужна ли еще его помощь, она ответила, что нет, Поблагодарила за заботу и отпустила его.
– Рад, что с вами все в порядке, викарий, – сказал он, уходя. – По правде говоря, вы меня немного напугали.
Кристи помахал здоровой рукой.
– Я быстро поправлюсь. Спасибо за все, Уильям.
– Ну все, – сказала Энни, когда Холиок ушел. – Долой все это, чтобы я могла вас почистить. Вам помочь?
– Нет, просто немного присохло, – ответил он, расстегивая свою окровавленную рубашку и стягивая ее с себя. Они вместе обследовали рану на его плече. Она была обширная, но неглубокая, и кровь уже остановилась сама.
– Поверхностная, – заключил он, внимательно разглядывая повреждение, – и щепки внутрь не попали.
Она согласилась.
– И все-таки рана опасна. Я должна основательно промыть ее. Покажите вашу голову.
Он покорно склонился, и ее пальцы нежно скользнули в его золотистые волосы.
– Хорошенькое украшение, – пробормотала она, ощупывая шишку кончиками легких пальцев. – Я делаю вам больно?
– Вовсе нет.
Его волосы были мягче, чем она представляла себе. Она снова вспомнила прекрасного нахмуренного льва на картине Рубенса и улыбнулась. Потом осторожно убрала руку.
– Надеюсь, вы будете жить, – мягко произнесла она.
Он поглядел на нее снизу вверх. В его глазах она увидела необычный блеск серебристого льда. Ей уже приходилось видеть, как глаза его зажигаются огнем серьезного раздумья, как они становятся мягкими и добрыми, но сейчас они были расширены и настороженны, и в них со всей откровенностью читалось уже знакомое ей выражение затаенного влечения. Ее собственные глаза скользнули вниз в направлении его губ, но она тут же стремительно подняла их.
«Ну и ну, – заметил кто-то в ее голове, – это уже интересно».
Вода в большом глиняном горшке уже стала теплой. Энни намочила мягкую фланелевую тряпочку, приложила ее к ране на плече Кристи и стала ее обмывать со всей мыслимой осторожностью.
Он дернулся только однажды, когда она в первый раз прикоснулась к ране, а все остальное время мужественно терпел, стоически сжав губы. «Совсем не то, что Джеффри», – невольно подумала Энни.
– Что произошло? – спросила она. – Джеффри сказал, что ничего не заметил. Он думал, вы едете за ним.
– Мой конь споткнулся, и я упал, – отвечал Кристи бесцветным голосом. Он сжал рот, губы его напряглись.
«Надо же, он смущен, – думала она. – Джеффри его победил, и ему это не по вкусу. До чего интересно».
Волосы на его груди были светлее, чем на голове. Он был настоящий великан по сравнению с Джеффри, мускулистый и широкоплечий. Но кожа его была мягкой и нежной на ощупь, как и волосы. Ее мозг пронзило мимолетное сладострастное видение его обнаженного тела, прижимающегося к ней, но она тут же заставила себя прогнать его. Она попыталась посмеяться над собой, но почувствовала, что взволнована. Просто потрясена.
Он слегка побледнел и, казалось, перестал дышать, потому что сейчас она обрабатывала самое грязное место его раны, находившееся над твердым рельефным мускулом в верхней части плеча.
– Энни, вы… Как вы… – Кристи закрыл глаза, пытаясь говорить с бесстрастным видом. – Джеффри в порядке, правда? Он не… Он ведь никогда… – Он закашлялся от смущения. – Вам ведь ничего не угрожает? Конечно, не мое дело совать нос в вашу семейную жизнь, и все такое, я и не спрашиваю, но вы… Вы себя чувствуете в безопасности, Энни?
Ее руки замерли, когда он дошел до середины своего необычайного вопроса. Что и говорить, он попал прямо в точку. Она отступила на шаг и резко спросила:
– Что произошло?
Он удивленно взглянул на нее.
– Что он сделал? Скажите, – настаивала Энни.
– Ничего. Я не знаю, о чем вы.
Прежде чем она заговорила снова, в дверях возникла Вайолет с рубашкой в руках.
– Спасибо, – холодно сказала Энни.
– Да, мэм. Еще что-нибудь понадобится? – Черные глазки-бусинки служанки так и забегали при виде захватывающего зрелища, которое представляли собой ее хозяйка и полуголый священник.
– Нет, ничего. Ступайте и помогите Сьюзен.
Прежде чем уйти, Вайолет послала ей взгляд, полный яда. Отвратительная особа.
Энни окунула фланель в остывающую воду и устремила на Кристи самый стальной взгляд, который только смогла изобразить.
– Он что-то сделал, ведь так? Подстроил вам какую-то каверзу. Почему вы не скажете мне? – Его терпение бесило ее.
– Почему вы так думаете? – спросил Кристи с обманчивой мягкостью. Потом он встал во весь рост и навис над ней всем своим голым торсом и крупной умной головой. – Это ведь вам он причиняет боль, не так ли?
Шах и мат. Она процедила сквозь зубы:
– Нет.
Тонкая кожа на его щеках порозовела. Ей начинало нравиться, как он краснеет, пусть даже от досады, а не от смущения.
– Джеффри пьет слишком много, – воинственно заявил он.
– Иногда. Но не сегодня. Это из-за него вы поранились? Ну же, давайте, мне вы можете все рассказать.
– Да с чего вы взяли, что из-за него? – возразил Кристи.
Он пытался действовать хитро и уклончиво, но это так явно бросалось в глаза, что ей хотелось засмеяться. Не отвечая, она отвернулась, делая вид, что возится с его рубашкой. В действительности ей нужно было скрыть лицо и привести свои чувства в порядок. Ни один из них не собирался говорить другому правду, это было очевидно. Ей очень хотелось узнать, что сделал Джеффри, но только не в обмен на тайну своей личной жизни. Она была женщиной скрытной и не могла даже представить себе какого-то иного поведения.
Когда она вновь обернулась к нему, он по-прежнему всеми силами пытался замаскировать свои чувства. Ах, бедный преподобный Моррелл! Ему недоставало ее многолетнего опыта, по сравнению с ней он был жалким дилетантом.
– Леди д’Обрэ…
– О, Бога ради…
– Тогда называйте меня по имени! – выкрикнул он, и его прекрасный, праведный гнев вернул ее к действительности.
– Хорошо, – сказала она примирительно, – я так и хотела. Кристи.
Ну вот. Это прозвучало вполне натурально, и она удивилась, почему не произносила его имени прежде. Тупое упрямство, ничего больше.
– Кристи, – повторила она мягче.
Приятное имя. Его ненавязчивое звучание успокаивало. Она протянула ему рубашку, чтобы сделать хоть что-то.
