– Это необходимо сделать, – не унимался Дадли. – Никто нынче не знает истинной стоимости денег, не верит, что в серебряном четырехпенсовике серебра на такую же сумму. Мне доводилось принимать старые долги, и я всегда обнаруживал, что мне платили монетами, имевшими лишь половину их первоначального веса. Когда наши купцы приезжают в другие страны и хотят расплатиться за свой товар, они обязаны ждать, пока тамошние торговцы не взвесят английские деньги, да еще выслушивать насмешки. Никто из иностранцев не принимает наши монеты по их нарицательной стоимости. Только на вес. Казалось бы, куда проще постепенно чеканить новые монеты и заменять ими старые. Но если мы так поступим, то доверия к нашим новым полновесным золотым монетам будет не больше, чем к старым. Нет, вначале мы должны изъять из обращения все старые монеты и как можно шире объявить об этом. В противном случае мы просто пожертвуем благополучием Англии.
Елизавета вопросительно взглянула на Сесила.
– Сэр Роберт прав, – неохотно признался главный советник. – Сэр Томас Грэшем того же мнения.
– Нет ничего убыточнее для государства, чем неполновесная монета, – назидательно произнес Дадли.
Сказано было верно, но с оттенком превосходства и словно бы с тайным упреком в адрес Сесила.
– А я и не знал, что вы так сведущи в финансовых вопросах, – с всегдашним своим тактом заметил ему Уильям.
На лице Дадли мелькнула довольная ухмылка, которую он тут же спрятал. Но Сесил успел ее увидеть. Для главного советника это не было неожиданностью.
– Хороший слуга королевы должен заботиться обо всех ее нуждах, – скромно ответил Роберт.
«Боже милостивый, никак он перехватывает письма Грэшема ко мне?» – ужаснулся своей догадке Сесил.
На какое-то мгновение эта страшная мысль настолько ошеломила главного советника, что он потерял дар речи. Мальчишка вздумал шпионить за давним шпионом королевы!
«Должно быть, он подкупил посланника, вскрыл письмо, скопировал его, а потом вновь запечатал. Но как? На каком отрезке пути из Антверпена в Лондон? Если Дадли способен перехватывать письма от Грэшема, то какие еще мои секреты он знает?»
– Значит, мы ставим под удар наше благополучие? – спросила королева.
Роберт Дадли повернулся к ней и произнес так, будто вел доверительную беседу с ней одной:
– Ваше величество, чеканка монет не отличается от всего остального, из чего слагается жизнь. Чем меньше истинных радостей, тем сильнее начинают заявлять о себе низменные наслаждения, отнимающие у каждого человека немало времени и сил. Тогда предметы более тонкие, такие, как истинная любовь или духовная жизнь между человеком и Богом, начинают изо дня в день вытесняться. Разве такое рассуждение не кажется вам верным?
Слова Дадли заворожили Елизавету. Он сумел выразить то, о чем она и сама догадывалась.
– Кажется, – призналась королева. – С каждым днем мне все труднее сосредоточиваться на более тонких предметах. Всегда находятся обыденные дела и заслоняют их.
– Вам суждено быть необыкновенной королевой, а для этого следует научиться выбирать. Каждый день выбирать только самое лучшее, без компромиссов, не слушая никого из советников. Пусть вас направляет только ваше сердце и высшие устремления, – тоном заботливого наставника произнес Дадли.
Елизавета посмотрела на него так, словно он был способен раскрыть ей все тайны Вселенной, будто Роберт, как и его учитель Джон Ди, умел беседовать с ангелами и предсказывать будущее.
– Я хочу выбирать лучшее, – призналась она.
– Другого ответа я и не ждал, – улыбнулся Роберт. – Это одно из многих наших общих качеств. Нам обоим всегда хотелось только лучшего. Теперь у нас есть шанс этого достичь.
– С помощью полновесной монеты? – прошептала королева.
– С помощью полновесной монеты и настоящей любви.
Елизавета с трудом отвела от него глаза и спросила Сесила:
– А что скажешь ты, Призрак?
– Беды с английскими монетами общеизвестны, – ответил главный советник, все еще не отделавшийся от своих мрачных догадок. – Любой лондонский купец заявит вам то же самое. Но действительность часто вносит свои поправки в самые лучшие рецепты. Мы все согласны, что фунт монет более не стоит фунта золота, но изменить положение будет весьма и весьма трудно. У нас нет лишнего драгоценного металла на чеканку новых монет.
– Разве вы ничего еще не придумали? – удивился Роберт, бросив на главного советника требовательный взгляд.
– Я продолжаю обсуждать этот вопрос с другими советниками королевы, – выдавливая из себя каждое слово, ответил Сесил. – С теми, кто уже не первый год пытается решить этот тяжелый вопрос.
– Тогда велите им поторопиться, – беспечно сказал Уильяму Дадли, с лица которого не сходила дерзкая усмешка.
– В данный момент я как раз составляю план.
– Пока вы этим заняты, мы с ее величеством не будем вам мешать и прогуляемся по саду, – объявил Дадли, сделав вид, что не так понял слова Сесила.
– Это работа не одного часа! – огорченно воскликнул тот. – Чтобы все продумать и учесть, понадобится несколько недель.
Но королева уже была на ногах. Дадли предложил ей руку, и они покинули приемную так же быстро, как два школяра, торопящиеся сбежать с уроков.
Сесил повернулся к фрейлинам Елизаветы, которые проворно присели в реверансе, и сказал им:
– Отправляйтесь вместе с королевой.
– А разве она нас звала? – удивилась одна из них.
Сесил кивнул и добавил:
– Захватите теплую шаль ее величества. Сегодня холодно.
В саду Дадли не выпустил руку королевы, а лишь изменил положение своей.
– Я умею ходить самостоятельно, – дерзко заявила Елизавета.
– Я это знаю, – сказал он. – Но мне нравится держать тебя за руку и идти рядом. Ты позволишь?
Елизавета не ответила ни «да» ни «нет», однако руку не выдернула. Она всегда вела себя так: шаг вперед, а потом назад.
Королева позволила ему согревать пальцами ее маленькую ладонь и тут же с явным вызовом заговорила о жене Роберта:
– Ты до сих пор не спрашивал моего разрешения привезти леди Дадли ко двору. Ты что, против ее появления во дворце? Почему не попросишь, чтобы я взяла ее в услужение? Я удивлена, как это ты за столько времени не предложил мне ее в качестве фрейлины. Ведь о своей сестре ты позаботился почти сразу.
– Леди Дадли предпочитает жить вдали от лондонской суеты, – с приятной улыбкой ответил Роберт.
– У вас появилось загородное поместье?
Дадли покачал головой и пояснил:
– Жене по наследству от отца достался домик в Норфолке, но слишком маленький и неудобный. Сейчас она живет со своей мачехой в Стэнфилд-холле, неподалеку оттуда, а на этой неделе отправляется к моим родственникам в Бэри-Сент-Эдмундс.
