Деньги переходили из рук в руки. Одни ставили на то, что Джек даже не покажется. Другие были уверены, что покажется. Олсен, хозяин гостиницы, не имел привычки играть в азартные игры и заключать пари, но, будучи человеком сметливым, обеспечил небольшую прибыль себе и своим служащим другим способом: назначил плату за вход в ресторан. Кроме того, Олсен заготовил разрисованные карточки на столы, и все желающие обедать близ столика Джека Хэнрахэна и Эмили Финнеган должны были доплатить за такую привилегию. На случай если мисс Финнеган не выполнит обещания — а какая женщина в здравом уме выполнит его? — хозяин подстраховался: поставил на стойку специальную картонку с предупреждением, что деньги возвращаться не будут.
Олсен не чувствовал никакой вины перед друзьями за вымогательство по одной простой, но важной причине: в тот день свершилось историческое событие — Джек Хэнрахэн помылся в бане.
По этому поводу тоже заключали пари. Проигравшие расстроенно заворчали, когда ровно в пять часов разнесся слух: Джек Хэнрахэн вошел в баню. Счастливчики видели это собственными глазами.
Часы в холле гостиницы пробили ровно шесть вечера, когда Одноглазый Джек Хэнрахэн важно переступил через порог.
Увидев обитателя гор, чистого до хруста и невероятно нарядного, толпа онемела. Такое зрелище стоило каждого выложенного пенни! Джек выглядел сногсшибательно: в белой крахмальной рубашке с бледно-голубым галстуком без малейшего пятнышка, в черных брюках со стрелками, о которые, казалось, можно было порезаться, причем стрелки находились именно там, где положено. Новые туфли блестели как зеркало, прическа — волосок к волоску, через руку перекинут черный пиджак. Словом, настоящий джентльмен, одетый с иголочки, который в жаркий летний день вышел на прогулку. И это Джек Хэнрахэн?!
Когда Джек натянул на широкие плечи пиджак и словно невзначай поправил нашлепку на глазу, толпа не удержалась, и воздух огласил дружный восхищенный вопль. Но один-единственный взгляд другого глаза моментально вернул миру тишину.
Этот человек, несмотря на свой угрюмый вид и вспыльчивый характер, обладал над людьми странной властью. Олсен переминался с ноги на ногу за стойкой, держась за плакатик, извещавший о том, что деньги не возвращаются, а Джек тем временем с необыкновенной легкостью прокладывал путь через толпу. Собравшиеся, затаив дыхание, не шевелились, но Хэнрахэн каким-то непостижимым образом раздвигал спрессованные тела и продвигался вперед. Никто не посмел прикоснуться к нему, иначе Джек непременно взбесился бы, и одному Богу известно, чем бы это закончилось.
Олсена трясло, он думал лишь об одном: как бы не попасться Джеку под руку, когда тот узнает, что мисс Финнеган передумала. Если она действительно передумала. Поэтому он решил подняться по лестнице вместе со служащим и сообщить даме, что ее «кавалер» появился. Самому после этого остаться наверху и спрятаться в надежном месте, а с дурной новостью послать вниз беднягу служащего.
Олсен заикаясь сказал Джеку, что будет рад пойти и привести мисс Финиеган, и, подав знак недавно нанятому им юноше, поспешил к лестнице, но в этот момент наверху появилась мисс Эмили Финнеган.
По идее деньги должны были снова совершить переход из рук в руки, но мужчины, забыв про доллары, застыли, глядя на красавицу. Ни звука не вырвалось из уст собравшихся, лишь прошелестел общий вздох облегчения, и снова все замерли, с восторгом взирая на прелестную леди.
Одевшись, словно на бал, Эмили Финнеган была в длинном золотистом платье с пышными рукавами и скромным декольте — как раз таким, какое может привлечь внимание мужчин и одновременно не раздражать женщин. Платье прекрасно обрисовывало ее стройную фигуру, мягкими складками ниспадая на золотистые, в той туфельки. Когда девушка начала спускаться вниз, ткань в свете свечей засверкала.
Трэвис смотрел на девушку, укрывшись позади стойки, и когда Эмили повернула голову в его сторону, отступил в тень, желая остаться незамеченным. Он появился здесь лишь из желания убедиться в ее полной безопасности, и, поскольку ничто не предвещало неприятностей или осложнений, не собирался вмешиваться и обнаруживать свое присутствие. Сегодняшний вечер принадлежит Джеку Хэнрахэну, но завтрашний будет его, Трэвиса Клейборна.
Эмили спускалась по лестнице величественно, как принцесса. Высоко подняв голову, она смотрела только на Джека, словно вокруг никого не существовало.
Трэвис удивленно покачал головой, когда Джек подошел к нижней ступеньке и подал Эмили руку. Галантный жест явно обрадовал девушку, она приветливо улыбнулась, и в глазах ее загорелись искорки. Встав рядом с Хзнрахэном, она царственно опустила свою руку на его, позволяя вести себя в ресторан.
Трэвису стало трудно дышать. Чем ближе Эмили подходила к тому месту, где он скрывался, тем быстрее билось его сердце. Тело запылало огнем, он подумал, что это из-за раны, и ослабил ворот рубашки. Странно, никакого эффекта. Сердце громыхало уже где-то в ушах…
Для работяг Притчарда зрелище становилось все более захватывающим. Джек Хэнрахэн, сидя за столом, при всем честном народе орудовал вилкой и ножом не хуже любого джентльмена, потом, поужинав, терпеливо ждал, когда освободят от столов середину комнаты, чтобы они с Эмили могли потанцевать.
Они были единственной танцующей парой. Джек окончательно всех сразил, когда обнял Эмили и закружил ее под музыку, которую лихо играл оркестр Билли Боба и Джо Боя: все па он проделывал легко и гораздо грациознее завзятых танцоров. Собравшиеся только диву давались, от Души восхищаясь Одноглазым Джеком и ни секунды не сомневаясь в том, что мисс Эмили Финнеган совершенно счастлива, проводя вечер с таким душкой.
Все закончилось в час ночи. К этому моменту рука Диц Боя, игравшего на скрипке, совсем онемела. Джек проводил Эмили в холл. Он стиснул ее пальцы, наклонился и поцеловал руку. Потом что-то шепнул ей на ухо, Эмили рассмеялась. Джек тоже ухмыльнулся, а после того как она чмокнула его в щеку, расплылся в широчайшей улыбке. Подождав, пока Эмили поднимется по лестнице, Джек повернулся и прошагал через холл с видом чрезвычайно довольного собой человека. Но едва он вышел на улицу, как глазная повязка уже валялась на земле, пиджак повис на столбе, к которому постояльцы гостиницы привязывали лошадей, а галстук плавал в корыте. Джек Хэнрахэн, которого хорошо все знали и боялись, снова стал самим собой.
Эмили уже легла, когда услышала странный скрип в коридоре, как будто по полу двигали стул или тащили корзину. Она отбросила одеяло, вскочила и босиком побежала проверить, хорошо ли заперта дверь. Закрыв ее еще на один запор, Эмили немного постояла прислушиваясь. Все было тихо.
