– Поживем – увидим.
Они вошли в замок, и, когда взбирались по каменным ступеням, Тарр внезапно остановился и обнял ее. У Фионы от неожиданности перехватило дыхание.
– Мне недоставало тебя. О Господи, как я соскучился и изголодался по тебе!
Вместо того чтобы поцеловать ее в губы, Тарр прильнул к ее шее и целовал, покусывая, до тех пор, пока кожа Фионы не покрылась мурашками.
Тарр нежно рассмеялся, не отрывая губ от ее уха.
– Мне приятно чувствовать дрожь твоего тела, когда я держу тебя в объятиях.
Ее ответ он задушил поцелуями, его язык, вторгшийся в ее рот, превратил готовые вырваться слова в тихий стон, потом руки ее обвились вокруг его шеи, и она со страстью ответила на поцелуи.
Наконец Тарр оторвался от нее. Фиона прижалась щекой к его плечу. Тарр приподнял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза. Что он увидел в ярко-зеленых глубинах, кроме страстного желания? Была ли там-любовь? В них был блеск, которого он не замечал прежде. Что он означал? Возможно, ничего. Только его глупые надежды увидеть там... Что?
Любовь?
Тарр отпустил ее подбородок, и она снова положила голову на его плечо.
Почему он задумался о любви? Он вообще никогда об этом не думал. Ему надлежало выполнять свой долг и жениться на женщине, способной принести честь и славу его клану.
Она родит ему прекрасных сыновей и дочерей и будет рядом в течение всей их совместной жизни.
Любовь не входила в планы Тарра.
...Теперь наступила его очередь застонать, когда Фиона принялась покусывать его шею. И эти ее покусывания были полны огня и желания. К тому же она знала, что делает. Она довела его до предела, и скоро ему предстояло соскользнуть за этот предел.
Очень медленно Фиона провела кончиком языка по его губам.
– Ты играешь с огнем, – предупредил он.
– Я не боюсь.
В ее голосе Тарр расслышал вызов, а это было именно то, чего он ждал.
Он обнял ее за талию, приподнял и изо всей силы прижал к стене. Она задохнулась, и он жадно впился в ее рот, а рука его нашла ее грудь и сжала ее. Он думал, что Фиона станет противиться, но вместо этого она вцепилась в его плечи, разделяя его страсть и восторг.
Тарр принялся потирать ее сосок пальцами, и тот отвердел. Тарр наклонился и стал покусывать этот твердый бутон.
– Кто-то идет, – сказала Фиона боязливым шепотом и оттолкнула его.
Тарр замер, прислушиваясь, и осознал, что она повторила свое предостережение несколько раз, пока наконец до него дошел смысл ее слов. Теперь и он расслышал звук приближающихся шагов и отпустил ее, но Фиона продолжала стоять рядом с ним.
Приблизилась служанка и, извинившись, прошла мимо. Неужели их сладострастное объятие не прошло незамеченным? Фиона увидела влажное пятно на своей блузке и запоздало прикрыла его рукой.
– Ты станешь моей женой. Мы не сделали ничего дурного. Клан очень доволен тем, что мы с тобой будем вместе.
– Это еще не решено.
В голосе ее прозвучала озабоченность.
– Решено. Ты Фиона. Я не верю, что целую обеих сестер и что они отвечают на мои поцелуи одинаково.
– Но на чем основана твоя уверенность? Тарр приподнял ее лицо за подбородок.
– В тебе есть нечто такое, что отличает тебя. Не могу определить это словами. Я только знаю, что это есть, и когда я наконец смогу это назвать, то буду знать точно, кто из вас кто. И тогда мы поженимся.
Голос Тарра звучал уверенно и повелительно, и Фионе тотчас же расхотелось выходить за него. Выбор должен был оставаться за ней, иначе браку этому не бывать. Она выйдет за Тарра из клана Хеллевиков только в том случае, если сама так решит, но никак не по приказу или требованию.
– Ты не знаешь меня, если воображаешь, что можешь меня заставить.
Его смех обидел ее.
– Да ты уже этого хочешь.
– Есть большая разница между страстью и любовью, – сообщила ему Фиона. Тарр хмыкнул.
– Но страсть – это лучшее, что есть в браке.
– В отличие от любви страсть недолговечна.
– Любви можно научиться.
Такой подход поставил ее в тупик. Смог бы Тарр научиться любить ее? Хотела бы она рискнуть?
– Действительно можно? – спросила она с интересом.
– А ты не хочешь проверить?
С минуту Фиона смотрела на него, не отводя глаз, потому что ей показалось, что она расслышала в его вопросе просьбу. Или она просто слышала то, что хотела слышать? Ему было не важно, любят ли они друг друга. Она подходила ему по всем тем качествам, которые он искал в жене и которые имели значение для него.
– Твое молчание означает согласие, – решил Тарр.
– В моем молчании много того, чего ты не понимаешь. Он потянулся к ней и дотронулся до ее руки:
– Доверься мне. Скажи, что кроется за твоим молчанием. Я хочу знать, я хочу понимать, о чем ты думаешь.
Его просьба тронула сердце Фионы, но она не знала, отдавал ли он себе отчет в том, что предлагал ей. Желать проникнуть в самые глубины ее мыслей и души, разделить с ней все печали и радости означало нечто большее, чем просто заниматься любовью.
Она решила испытать его.
– Ты не знаешь, о чем просишь.
Фиона увидела, что ее слова оскорбили Тарра.
– Я не бросаю слов на ветер. Поговори со мной. Поделись своими мыслями. Я хочу слушать и слышать тебя.
Мысль о том, чтобы доверить Тарру самые потаенные чувства, разделить с ним все свои тайны, испугала Фиону. Она отстранилась, отступила, и рука ее выскользнула из его руки.
– Не отдаляйся от меня. Ведь в конце концов мы должны прийти к какому-то соглашению, а это означает, что каждый из нас будет строить мост навстречу друг другу через разделяющую нас пропасть, чтобы встретиться посередине. Построить такой мост – большая работа, потому что он должен быть прочным. Не упрямство, а взаимное доверие станет надежным основанием этого моста.
Тарр был готов искать компромисс, вместо того чтобы диктовать ей условия, и, конечно, это можно было считать началом.
– Твой план кажется мне интересным.
– Рад, что тебе понравилась моя мысль. Он протянул ей руку.
Фиона приняла ее – первый пролет моста был построен.
– Расскажи мне о моих людях, Элис, – попросил Рейнор, выглядывая из окна и видя уже хорошо знакомую картину.
Он был узником, по его подсчетам, уже почти два месяца, а это был слишком долгий срок. Последние несколько недель Рейнор чувствовал себя вполне здоровым и готовым к побегу.
Он обернулся и посмотрел на Элис. Она молча стояла у стола, служившего ей рабочим местом. Травы, горшочки, склянки, пестик и деревянный молоточек были аккуратно разложены на столе, но и для работы здесь еще оставалось достаточно места.
– Мне надо знать, где их держат.
