—Я сейчас и быка съем! — с готовностью отозвался Уотсон.
Доркинс поставил поднос рядом с ним, и Уотсон с жадностью набросился на еду. Ему пришлось довольствоваться, главным образом, холодными сосисками, что, по мнению Симоны, было довольно невкусно. Однако, судя по тому, как он уплетал, они ему нравились. Несколько кусочков холодного мяса тоже пришлись ему по вкусу. Он еще не закончил есть, когда они услышали гудок прибывающего поезда.
— Я не оставлю здесь еду! — воскликнул Уотсон.
Он так забавно выглядел в женском наряде! Именно так, на взгляд Симоны, и должна была одеваться немолодая камеристка — черное платье, короткий плащ и капор, завязанный под подбородком черным бантом.
Доркинс ловко переложил оставшееся мясо на салфетку и вручил ее Уотсону. Потом они поторопились на платформу — проследить, чтобы сонный носильщик погрузил все вещи в багажный вагон. Когда поезд остановился, на платформе прямо из ниоткуда появился железнодорожный служитель в нарядной форме.
Маркиз еще раньше решил, что если при неудачном повороте событий их настигнет погоня до того, как они сядут на яхту, он не станет скрывать свое настоящее имя.
Когда служитель узнал, кто перед ним, он лично проводил маркиза и его спутников до вагона первого класса, усадил на места и закрыл двери купе, чтобы к ним больше никто не присоединился.
Маркиз щедро заплатил ему за услуги.
— В котором часу мы прибываем в Гамбург? — спросил он.
— В полшестого, милорд, — ответил служитель.
В Берлине вышли на перрон два-три пассажира, не больше, сели же в вагон третьего класса только трое рабочих.
Когда поезд тронулся, Симона облегченно вздохнула.
— Мы победили! Победили! — воскликнула она. — Мы освободили Уотсона! Как вы додумались переодеть его в платье служанки?
— Это Доркинс придумал, — признался маркиз. — На самом деле Доркинс и организовал все это похищение. Я вот думаю, как смогу отплатить ему за все, что он сделал?
— Мне кажется, ему нравятся наши приключения, — предположила Симона.
—А вам? — спросил маркиз.
—Я рада... очень рада, что мы... спасли соотечественника от... пыток, — отвечала Симона. — И я приношу свои извинения, что была столь... эмоциональна, — запинаясь от смущения, произнесла она.
— Вы действовали великолепно! — уверил ее маркиз. — Но нам еще нужно добраться до безопасного места. А уже потом мы будем решать, что делать дальше.
«Интересно, что он имеет в виду? — подумала Симона. — Может, просто не хочет сейчас отвечать на вопросы?»
Маркиз снял плащ и шляпу и положил их на соседнее сиденье.
Поезд набирал скорость, и под мерный стук колес девушка углубилась в свои мысли о том, как они не только освободили Уотсона из плена, но и уберегли маркиза от графини.
Девушка представила, как та разозлится завтра утром. Добыча уплыла, а значит, она не оправдала доверия тех, кто так же, как барон, верил в ее непревзойденный талант соблазнительницы.
«Она скверная женщина. Я презираю ее», — подумала Симона.
Когда маркиз снова сел рядом с ней, она спросила:
—А можно теперь узнать, кто были эти люди, которые управляли каретой?
— Это специально подготовленные агенты британского посольства, — ответил маркиз. — Сегодня утром я рассказал послу, что собираюсь сделать, и он выдал мне паспорт для Уотсона и предложил двух человек, которым полностью доверяет. Все это время они безуспешно пытались узнать, где держат Уотсона.
Симона улыбнулась:
—То, как вы быстро справились там, где они потерпели поражение, должно быть, произвело на них сильное впечатление.
—Думаю, они были очень признательны. Посол говорил мне, что неоднократно получал секретные приказы немедленно найти Уотсона.
— Это из-за того, что вы так на этом настаивали?
— Конечно, — согласился маркиз. — Я очень беспокоился, когда узнал, что Уотсон исчез, и подозревал в причастности к этому именно немцев.
— Но теперь вы доказали, что умнее их! — воскликнула Симона. — Завтра утром они будут в шоке.
— Графиня тоже, — добавил маркиз.
Симона внимательно посмотрела на собеседника.
—Я только сейчас поняла, что вы подозрительно быстро справились с приступом сенной лихорадки. Как вам это удалось?
— Очень просто, — рассмеялся маркиз. — Я перестал нюхать этот жуткий перец, который Доркинс принес мне. Это было не только неприятно, но и больно.
Симона захихикала:
— Виртуозное представление! Я абсолютно поверила! И так беспокоилась о вас!
— Но теперь-то вы знаете, что это было простым притворством!
— Я отказываюсь впредь беспокоиться о вас, — ответила Симона. — Вы слишком хороший актер и непревзойденный мастер коварных трюков.
— В каких бы серьезных переделках я ни побывал раньше, это смелое предприятие я не могу поставить себе в заслугу. Думаю, вам с Доркинсом следует вместе написать книгу, — предложил маркиз.
— А по-моему, именно вы должны написать эту книгу. Представляете, как интересно будет читать об этом вашим детям?
Говоря это, Симона вдруг вспомнила, что маркиз не собирается жениться.
Он заметил, как румянец заливает ее щеки. Она просто очаровательна! Никогда прежде он не встречал женщины красивее!
Маркизу захотелось сказать ей об этом, но он понимал, что сейчас, когда они остались наедине, он должен вести себя как истинный джентльмен.
—Я вам вот что предложу, — сказал он, — сверните свой плащ, положите его под голову вместо подушки, а я вас укрою своим плащом. Вам нужно поспать. У нас еще два часа езды. Я ведь разбудил вас, как только вы уснули. Правда, должен искренне признать, на вашей красоте это никак не отразилось.
Симона улыбнулась в ответ:
—Теперь, когда все закончено, я рада, что мне довелось принимать участие в таком приключении. И мне стыдно, что так глупо вела себя, когда вы с Уотсоном вернулись из Панзер-Хауса.
—Я расскажу вам о вашем поведении, когда будем на «Морском коньке».
—Я мечтаю увидеть вашу яхту, — сказала Симона, не совсем понимая его последнюю фразу. — И у меня еще много вопросов, которые я хотела бы задать.
— Тогда вам не придется скучать, пока мы будем пересекать Северное море. А оно иногда бывает очень бурным!
— Едва ли мне что-то покажется бурным после того, что с нами произошло. Думаю, будет разумно, если мы оба поспим. Не нужно благородных жертв, просто ложитесь и отдыхайте.
— Уверяю вас, я спал и в гораздо худших условиях, чем это купе.
Симона последовала совету маркиза, свернула плащ и положила под голову, но отказалась укрываться его плащом, уверяя, что ей не холодно. Она настояла, чтобы маркиз тоже использовал плащ как подушку. Маркиз согласился, и они оба достаточно комфортно устроились на широких диванчиках.
