Дверь за ними резко захлопнулась. Софи размышляла о том, что ей только что сказал Лоуренс, поэтому не сразу заметила, что они не одни в комнате. Оказалось, что она была битком набита вооруженными людьми в камзолах цвета королевской гвардии. Солдаты были в шлемах, но Софи узнала толстого констебля, который руководил обыском в конторе Ричарда Тоттла.
— На этот раз вы не ускользнете от меня, мисс Чампьон, — сказал он, облизнув губы, и стал пожирать ее глазками-бусинками, отдавая команды. — Свяжите ее, ребята. Вы слышали, что сказал лорд Сандал? Мы должны позаботиться о том, чтобы «все было в порядке».
— Ублюдок! — процедила Софи сквозь стиснутые зубы, и к ней вернулось пассивное равнодушие к собственной судьбе.
Криспин возвращался домой медленно, не спеша увидеться с тетушками. Учитывая то, что произошло с ним с тех пор, как он вернулся в Лондон, визит к сестрам отца, живущим в Сандал-Холле, был как нельзя более некстати. У них, разумеется, были имена, которые еще в детстве отец крепко вбивал ему в голову, но для Криспина они всегда оставались просто тетушками.
Криспин и его брат Йен в детстве были убеждены, что тетушки питаются битым стеклом и тайно приносят в жертву мелких животных, демоническими ритуалами вбирая в себя, их силу. На памяти Криспина они сменили двенадцать мужей, которых подсознательно и, увы, не в их пользу сравнивали со своим обожаемым младшим братом Хьюго, отцом Криспина. После смерти двенадцатого лорда тетушки написали и издали произведение «Краткое изложение норм достойного поведения для леди и джентльменов, призванных регламентировать социальное общение и укреплять основы британской нации». Разумеется, книга была посвящена памяти Хьюго, идеального английского джентльмена, образца добропорядочности и лояльности. Избранные места из книги тетушки ежегодно посылали наследникам Хьюго в качестве рождественского подарка, чтобы они могли сравнить себя с отцом и лучше ощутить свою неполноценность. Криспин вспомнил последний отрывок — «О лексиконе джентльмена (с приложением словаря внешне безобидных слов, из употребления которых может проистечь множество вреда)». Получив его, Криспин едва удержался от того, чтобы не прокричать во всю мощь своих легких слово «задница» (строжайше запрещенное). Он с большим удовольствием встретился бы с хорошо вооруженным отрядом имперской армии, чем с тетушками.
Когда-то он сделал именно такой выбор. Хитроумные министры, наемные убийцы, коварные наложницы, религиозные фанатики, лживые придворные, два вооруженных отряда дворцовой стражи и множество экзотических животных — и это далеко не полный список тех, кто проникал к нему в спальню с единственной целью уничтожить его. Секретная миссия, возложенная на него королевой два с половиной года назад, позволила Криспину доказать если не тетушкам, то хотя бы самому себе, что он достойный джентльмен, которым его отец мог бы гордиться. Находясь на службе у королевы под именем Феникс, Криспин сумел предотвратить три военных нашествия на Англию, пять покушений на жизнь королевы, помог шестнадцати британским торговым кораблям избежать нападения пиратов и сохранил королевскому казначейству восемьсот тысяч фунтов. И вот теперь его неожиданно отозвали от дел, приказали вернуться в Лондон и собирались предать позору по чьему-то клеветническому обвинению. Возможно, ему даже угрожала смерть.
В такой ситуации две недели были очень незначительным временем, чтобы оправдаться, найдя концы запутанного дела. С момента его последней встречи с королевой прошло семь дней, а количество неразрешенных проблем даже увеличилось, когда вдруг несколько дней назад он наткнулся на тело Ричарда Тоттла, в руке которого обнаружился кусок пергамента. Та часть, которую Кристину удалось изъять, была для него жизненно важна, а та, которой недоставало, — опасна. По крайней мере до тех пор, пока ему не посчастливилось как бы случайно залить чернилами бухгалтерскую книгу Тоттла, которая внешне напоминала подробный каталог обеденного меню королевы за прошедший месяц. Меню было достоверным, однако в книге содержалась еще и тайная запись — но нужен был ключ для расшифровки второй половины списка Тоттла. Так как у недоброжелателей была только половина записей, Криспину нечего было опасаться, и он мог вплотную заняться поиском убийц Тоттла, поскольку это было связано с попыткой дискредитации Феникса.
Криспин сначала склонялся к мысли о том, чтобы притвориться, что он владеет определенными сведениями о Фениксе, дабы выяснить, кому они понадобятся, но от этого пришлось отказаться. Если он станет задавать слишком много вопросов, это вызовет лишь подозрения, что нежелательно. Криспин не хотел, чтобы операции Феникса за пределами королевства и их прекращение связали с его предполагаемым изгнанием. Слухи о деятельности Феникса в Европе, которые добросовестно распространялись в Англии, до сих пор препятствовали этому, а молва о беспардонном поведении графа Скандала вообще делала всякую связь между ним и Фениксом абсурдной, хотя бы с точки зрения образа жизни. Криспин очень старался держаться незаметно при всех хоть сколько-нибудь известных дворах Европы; они с Терстоном провели много ночей в кутежах, подтверждая реноме беспутной персоны графа. Но все эти преимущества не будут ничего стоить, если он не станет вести себя предельно осторожно. Ему нельзя ошибаться даже в мелочах, чтобы ненароком не раскрыть себя.
Эти размышления привели Криспина к первому за весь день утешительному ощущению, направляя Фортуну в стойло: он поздравил себя с тем, что хотя бы тетушки не сомневаются в его подмоченной репутации. У него не было сомнения в том, что тетушки подготовили сундуки памфлетов, призванных упрекнуть его в недостойном поведении, которое вменялось ему в вину на протяжении двух с половиной лет. В другое время он бы взвыл от тоски, но теперь его осенило, как он сможет извлечь из этого пользу. Криспин отдавал себе отчет в том, насколько широк круг знакомых тетушек, и решил, что для него очень выгодно убедить их в мнении о своем недостойном поведении. И если они начнут делиться со своими друзьями и знакомыми мыслями о его образе жизни, о графе Сандале мгновенно сложится мнение как о недостойном прожигателе жизни. Криспин веселился, размышляя, какие именно факты его биографии станут объектом негодующего внимания его тетушек. И уж конечно, в любом случае они вспомнят его недостойное поведение, когда ему пришлось спасаться из-под венца через заднюю дверь дома.
— Я рад видеть вас в добром здравии, сэр. — Терстон как по волшебству материализовался перед Криспином, едва тот успел сделать несколько шагов. — Ваши тетушки с нетерпением ждут вас в зеленой комнате.
