Джулиан забрался уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Кроме того, его согревала мысль, что в любой момент он сможет защитить Морин.
Он проследовал за ней по улицам маленького городка, а затем по узкой тропинке на самую окраину, где стоял неприметный каменный дом. Солнце уже взошло, и была хорошо видна ровно подстриженная живая изгородь, окружавшая утопавший в цветах маленький дворик. От ворот к крыльцу вела мощеная дорожка.
Джулиан улыбнулся, услышав, как зазвенел голос Морин в радостном приветствии, когда она взбежала на крыльцо.
Он укрылся в узеньком проулке и минут двадцать наблюдал за домом. Неожиданно дверь открылась, и на крыльце появился мальчик лет семи-восьми.
Он вышел на улицу с явной неохотой и оглянулся через плечо. Затем нахлобучил кепку на глаза, спустился с крыльца и пошел к воротам, шаркая ногами. В руке он держал половину домашнего пирога с начинкой и откусывал от него огромные куски.
Джулиан присмотрелся к мальчику, и в душе шевельнулось какое-то предчувствие. Где же он видел этого малыша?
Джулиан сделал несколько шагов по тропинке, чтобы лучше рассмотреть мальчика.
— Ну, здравствуй, — сказал он малышу, остановившись возле ворот. Мальчик настороженно взглянул на него из-под кепки, которая была ему очень велика.
— Здравствуйте, — ответил он, чуть помедлив.
— Какой аппетитный пирог, — заметил Джулиан.
Парнишка откусил очередной внушительный кусок от своего лакомства и широко улыбнулся:
— Да. Миссис Ландон испекла его для меня.
— Миссис Ландон? Она, должно быть, превосходная кухарка.
— О, она больше чем кухарка, — ответил мальчуган. — Она заботится обо мне и тете Петтигру. Иногда они ссорятся, но мне все равно. Лишь бы миссис Ландон пекла пироги.
Он поднял голову и снова улыбнулся. В этот миг Джулиан понял, почему мальчик показался ему таким знакомым. Он словно вернулся в детство и смотрел на себя в зеркало.
У мальчика были зеленые глаза и рыжеватые волосы, которые с годами превратятся в темно-каштановые.
Происхождение мальчика не вызывало никаких сомнений.
У Джулиана захватило дух.
Это невозможно, Морин сказала бы ему.
Он с трудом перевел дыхание и произнес первое, что пришло в голову:
— Как тебя зовут?
— Этан Хоторн, сэр.
— Прекрасное имя, — одобрительно произнес Джулиан.
— Так звали моего деда, — торопливо пояснил Этан, явно обрадованный, что нашел нового слушателя, и притом мужчину. — Я никогда не видел его, но мама говорит, что он был настоящим храбрецом и отличным моряком. Когда я вырасту, тоже стану капитаном, как дедушка.
Вспомнив о гибели Хоторна, Джулиан вдруг испугался за мальчика. Он и так уже потерял столько времени, которое мог бы провести с ним.
— У тебя есть еще несколько лет в запасе, — произнес он.
Этан-младший нахмурился.
— Вы говорите точно как моя мама. В следующем феврале мне исполнится восемь.
Восемь. Значит, мальчик родился в феврале тысяча восемьсот шестого года. Через девять месяцев после того, как…
Этан Хоторн был их сыном. Его и Морин.
Сердце Джулиана затопила обида. Как она посмела умолчать об этом? Он готов был пожертвовать жизнью, чтобы помочь ей, а она скрывала от него существование их сына.
— Хотите посмотреть на модель корабля, которую я смастерил? Я принесу ее. — Мальчик взглянул в сторону дома. — Но вам придется подождать. Я не могу пойти в дом сейчас. Мама разговаривает с тетей Петтйгру.
Мальчик тяжело вздохнул и картинно закатил глаза, ясно давая понять, сколь ничтожна женская болтовня по сравнению с их мужской беседой.
— Ничего, Этан. Я вскоре заеду, и ты покажешь мне свою модель. Если захочешь, мы прогуляемся в доки, посмотрим на корабли. Ты сможешь смастерить еще одну модель.
Этан широко улыбнулся:
— Честное слово?
Джулиан молча кивнул, опасаясь, что скажет мальчику правду.
Нет ничего, что я не сделал бы для тебя, сынок. Но сначала я должен объясниться с твоей матерью.
— Ну, вспоминайте, тетя Петтигру, должен же остаться кто-то, — просила Морин, наливая себе очередную чашку чаю.
Гостиная тети Петтигру совсем не изменилась с тех пор, когда Морин жила здесь. Солнечная и нарядная, она была почти до отказа набита тетушкиными сокровищами.
Здесь были маленький индийский комод с множеством ящичков и затейливой резьбой, подаренный ее отцом; многочисленные вышивки, сделанные тетушкой за долгие годы; фарфоровые безделушки, теснившиеся на огромном камине, и многое, многое другое. Два окна, выходившие в сад, были украшены кружевными занавесками.
Рыжая кошка, неизменная принадлежность тетушкиной гостиной, вальяжно развалилась на подоконнике и нежилась в солнечных лучах.
— Тетя Петтигру, пожалуйста, подумайте хорошенько.
Тетушка упрямо поджала губы.
— Я — это все, что осталось от семьи твоей матери.
Но Морин не сдавалась:
— Неужели отцовский род прекратился? Кто унаследовал титул после его смерти?
Тетя Петтигру собралась было что-то сказать, но затем ее глаза снова погасли.
— Титул твоего отца? — Она покачала головой. — Увы, дорогая. Все перешло короне.
— А как же семья, дом, друзья?
Тетушка провела дрожащей рукой по лбу.
— Я не помню, Морин. Это было так давно. В моем возрасте я счастлива уже тем, что могу найти дорогу домой после воскресной службы. Что же говорить об истории семьи твоего отца?
Морин обессиленно откинулась на спинку дивана.
— Все так плохо? — спросила тетя Петтигру. — Это связано с делом, в которое тебя втянули?
Она протянула руку и дотронулась до кровоподтека на щеке Морин, оставшегося после удара лорд-адмирала. Хотя тетя Петтигру великолепно знала, чем приходится заниматься Морин, чтобы поддерживать их, она называла это противозаконное занятие исключительно «делом».
— Не тревожьтесь, тетушка, — ответила Морин, ласково поглаживая ее руку и улыбаясь. — Ничто не помешает мне встречаться с вами и Этаном.
— Этан… — произнесла тетя Петтигру с улыбкой. — Он мое счастье. Мальчик так скрашивает мою старость!
— Это я должна благодарить вас. Вы водите его в школу. С вами он в безопасности, не то что со мной.
До пяти лет Этан находился на корабле, но потом Морин поняла, что море не место для ребенка, особенно такого смышленого и любознательного, как ее сын. Морин стало ясно, почему отец оставлял ее у тети Петтигру, и она решила поступить точно так же. И хотя очень скучала по сыну, уходя в море, знала, что у тети ему будет лучше. Она тайком посещала их почти каждый месяц.
Как будто услышав, что говорят о нем, в гостиную вбежал Этан.
— Я встретил на улице мужчину. Он хочет сходить со мной в доки, посмотреть корабли!
Морин вскочила как ошпаренная. Она еще не забыла свою встречу с вербовщиками.
— Сколько раз я говорила тебе не подходить к докам!
— Я не ходил туда, — возразил Этан. — Я пойду в доки с другом.
— С каким еще другом? — спросила Морин и, не дожидаясь ответа, вышла на улицу, чтобы дать резкую отповедь человеку, пытавшемуся заманить малыша в доки. Она прошла к воротам. На тропинке не было никого, кроме нескольких заблудившихся цыплят. Этан шел за ней следом. Окинув взглядом тропинку, он разочарованно протянул:
— Ма-а, он ушел.
Упав на колени, Морин крепкб сжала сынишку в объятиях.
— Этан, милый, не смей ходить к докам ни один, ни с незнакомыми людьми. Не смей!
Я не переживу, если потеряю тебя! — хотелось ей закричать.
Малыш высвободился из ее объятий.
— Мама, не надо! Мальчишки увидят.
— Конечно, конечно, — ответила она, поднимаясь с земли. Как жаль, что прошли те дни, когда он, выбежав ей навстречу, бросался в ее распростертые объятия, не думая, что скажут другие мальчики!
— Хорошо. Если мне нельзя обнимать тебя, то расскажи хотя бы, как твои дела в школе.
Пока Этан с недовольством говорил о дополнительных уроках, которые вел местный священник, Морин смотрела на сына так, словно видела впервые.
Он очень походил на Джулиана. Как она не замечала этого раньше? Может быть, ей просто не хотелось признавать очевидного?
У Этана была горделивая аристократическая осанка Джулиана и его уверенная походка; зеленые глаза сверкали тем же огнем, когда сын рассказывал о недавнем посещении королевской обсерватории. А еще так хорошо знакомая ей обаятельная, мальчишеская улыбка!
Долгое время она считала Этана только своим, но сейчас вдруг поняла, что он и сын Джулиана. Что будет с Этаном, если с ней что-нибудь случится? Тете Петтигру немало лет. Кто позаботится о мальчике?
Значит, ей остается только молиться, чтобы Джулиан не отказал в покровительстве своему сыну. Кроме того, были еще сестры Джулиана. Если Этан попадет в семейный круг Уэстонов или Траернов, он будет недосягаем для лорд-адмирала. Но пока она жива, она никому не отдаст сына.
Она еще не закончила свои дела с Джулианом. И ей очень хотелось бы знать, обманет ли он на сей раз ее доверие, как это было восемь лет назад.
